Бывший рыбацкий поселок на Белом море постепенно заносит песком, но местные относятся к этому философски. "Огонек" изучил жизнь рукотворной пустыни на Крайнем Севере
Фото: Коммерсантъ / Сергей Ермохин / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Сергей Ермохин / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Сергей Ермохин / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Сергей Ермохин / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Сергей Ермохин / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Сергей Ермохин / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Сергей Ермохин / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Сергей Ермохин / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Сергей Ермохин / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Сергей Ермохин / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Сергей Ермохин / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Сергей Ермохин / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Сергей Ермохин / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Сергей Ермохин / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Сергей Ермохин / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Сергей Ермохин / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Сергей Ермохин / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Сергей Ермохин / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Сергей Ермохин / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Сергей Ермохин / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Сергей Ермохин / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Сергей Ермохин / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Сергей Ермохин / купить фото
Шойна — заполярный поселок на полуострове Канин в Ненецком автономном округе. Ему 80 лет. За это время здесь успели немало: построили большой рыболовецкий колхоз с консервным заводом, наладили промысел, пообещали славу "второго Мурманска", выловили почти всю рыбу, устроили экологическое бедствие и стали, в конце концов, из-за этого туристической достопримечательностью.
У феномена есть объяснение. За годы форсированного лова тяжелые тралы выскребли не только всю рыбу, но даже донную растительность. И уже в середине XX века песок пошел в атаку на сушу. Его выносит на берег тоннами и разносит ветром, отчего местность превращается в пустыню. За десятилетия тут выросли настоящие барханы, многие дома засыпаны по крыши.
Население понемногу сдается на милость заполярной пустыне. От заносов расчищают лишь общественные здания, но и это, учитывая стоимость солярки на Севере, влетает в копеечку. А хватает ненадолго — вплоть до следующего сильного ветра.
Большинство же местных жителей давно решило: бороться с песком — сизифов труд. Здесь перестали закрывать двери на ночь, чтобы не засыпало, и ставят мостки, чтобы не набирать полные ботинки песка. А для перемещения по барханам умельцы мастерят каракаты — мотоциклы на шинах низкого давления. Кто побогаче, те покупают квадроциклы.
С тех пор как завод смыло в море во время шторма (еще в 1940-е) и продали последний корабль (это уже в 1990-е), заработать в Шойне можно в основном за счет даров природы. Вот уже несколько лет соседи-норвежцы массово закупают здесь морошку. Можно сдать бруснику, грибы. Впрочем, в поселке есть и другая работа. Функционирует школа, куда возят детей даже из соседней деревни, работает метеостанция. Неподалеку есть воинская часть, куда можно наняться, скажем, кочегаром. Да и поддержание жизнедеятельности оторванного от Большой земли поселка в Заполярье требует рук. Словом, сотни три оставшихся в Шойне жителей на безработицу не жалуются.
В аэропорт регулярно летают кукурузники из Архангельска и Нарьян-Мара. Билет стоит 11 тысяч рублей в один конец. Несмотря на это, среди пассажиров попадаются туристы и фотографы-любители, даже иностранные. Гости любуются шойненскими песками и удивляются, как все здесь похоже на сюжеты Кобо Абэ. Но местным не до литературы.
— Мы уже устали от туристов,— ворчит, отпирая 30-метровый маяк, бывший его смотритель Алексей Широков.