В рамках открытого фестиваля искусств "Черешневый лес" на Новой сцене Большого театра ожил в лицах роман американского классика Фрэнсиса Скотта Фицджеральда "Ночь нежна" в постановке Бориса Эйфмана. Балет "Up & Down" уже успели увидеть на родине писателя, в Москве же его показывали впервые.
Фото: Коммерсантъ / Петр Кассин / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Петр Кассин / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Петр Кассин / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Петр Кассин / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Петр Кассин / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Петр Кассин / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Петр Кассин / купить фото
Убрав прихотливые фицджеральдовские реминисценции и значительно упростив сюжет, Эйфман представляет эту историю как взлет и духовную гибель Дика Дайвера (Олег Габышев) — доктора-психиатра, нашедшего в пациентке-шизофреничке Николь (Любовь Андреева) возлюбленную. Эйфман уже давно подбирался к теме безумия, собирался даже ставить балет про Зигмунда Фрейда, но его жизнь оказалась не такой богатой на события. Отец психоанализа провел почти всю жизнь, куря сигары в своем любимом кабинете и наблюдая реакции пациентов на кушетке, вместо того чтобы заводить романы на стороне с голливудской актрисой, как это делает Дайвер, пресытившись браком с богачкой Николь. И хотя аннотация к балету утверждает, что несчастный герой не смог справиться с пагубным влиянием денег жены и сопутствующей dolce vita и именно поэтому потерял ориентиры и тронулся умом, на деле же выходит, что измена и обман просто никогда не проходят безнаказанно. Спустя годы, а в балете буквально во втором акте, рок все равно настигнет.
Новая работа Бориса Эйфмана отсылает скорее к первоначальному значению балета как пышного зрелища, на которое ходили, чтобы полюбоваться ловким мельканием красивых дамских ножек. Мерцающая яркость декораций Зиновия Марголина вполне может соперничать с увеселительным кабаре "Мулен-Руж", а джазовые массовые танцы кордебалета, особенно в купальниках 1920-х годов, напоминают "Голубой экспресс" — дягилевский балет, костюмы к которому некогда шила Коко Шанель. В отношении музыки создатели спектакля пошли путем попурри: Шуберт сменялся чарльстоном, Гершвин с его "Голубой рапсодией" и "I Got Rhythm" — прелюдией Шопена. Хореографический полуклассический рисунок "Up & Down" рассчитан на эффектность в плакатном понимании — некоторые головокружительные поддержки, будто списанные из фигурного катания танцевального лексикона Татьяны Тарасовой, вызвали у публики самые бурные восторги.