Земля в уме

Выставка современное искусство

Глава отдела новейших течений Третьяковки Кирилл Светляков и географ Николай Смирнов сделали очень интересную выставку о бескрайних широтах и долготах. Это уже второй за год удачный проект о географии после выставки "Своя земля / Чужая территория" в Манеже. Рассказывает ВАЛЕНТИН ДЬЯКОНОВ.

Год назад Николай Смирнов и исследователь метагеографии Дмитрий Замятин сделали выставку с тем же названием в Воронеже на фестивале "Чернозем". Кирилл Светляков предложил коллегам воспользоваться ресурсом Третьяковской галереи и создать расширенный вариант с использованием коллекций московских музеев и частных собраний. Для господина Светлякова интерес к смежным дисциплинам — вещь естественная. На выставке "Департамент труда и занятости", параллельном проекте прошлой биеннале, он выставлял макеты из архивов Центрального аэрогидродинамического института имени Жуковского рядом с искусством. На "Метагеографии" среди десятков работ художников разных поколений можно увидеть макеты геодезического сигнала, мерную цепь и глобус Марса. Задача главы отдела новейших течений, наверное, в том, чтобы отобрать у художников монополию на художественное высказывание и расширить поле эстетических переживаний на манер атласа "Мнемозина" Аби Варбурга или разнообразных кабинетов редкостей, где искусство как таковое уживается с образцами промышленного дизайна, декоративными поделками и другими вещами. Основной костяк художников был сохранен за редкими исключениями, а к расширенному списку авторов добавилась и характерная для отдела любовь к точечным пощечинам общественному вкусу. Так, первый зал, обозначенный как "Кабинет географа", замыкается портретом Сталина над картой в исполнении Федора Решетникова (1948) и планом перемещений генералиссимуса по фронтам Великой Отечественной. Учитывая то, что в этом разделе выставки висят интереснейшие образцы картографии из Государственного исторического музея, резюмировать временные трансформации географических знаний именно этим политиком — решение уж слишком лобовое.

Итак, старые карты, Сталин, видеоинсталляции и даже интерактивная карта движения автотранспорта по Москве: "Метагеография" претендует на раскрытие темы передачи пространства графическим путем, хотя и не исчерпывает ее. Правда, вынесенная в заглавие дисциплина принципиально неисчерпаема. Судя по текстам научного консультанта выставки Дмитрия Замятина, метагеография — это лженаука, крайне удобная как трамплин для богатой на языковые игры эссеистики. Это сразу понятно по альтернативным терминам, которые приводит в статьях господин Замятин: "география воображения", "геософия" и прочие "взгляды в нечто". Что плохо рационалисту, художнику — манна, и лучше повода свободно воспарить над условностями научной дисциплины, чем присобачить ей приставку "мета", не найти. С другой стороны, трудно объяснить, какая география не является "мета", то есть воображаемой, поскольку в каждой карте мы сталкиваемся с набором условностей, без которых ее нельзя читать: от масштаба до графических обозначений городов. Кураторы, впрочем, отлично поработали над тем, чтобы заложенная в названии широта явлений выстраивалась хотя бы в какое-то подобие логики. И в этом им помогли ментальные карты выдающегося географа Бориса Родомана, красной нитью проходящие через всю выставку. Родоман, известный бесчисленными работами по географии туризма и урбанистике, на досуге занимался картографированием своих лыжных маршрутов, научных и жизненных интересов и даже сезонных ритмов. По этим картам видно, как богат язык географии и сколь полезны инструменты этой науки не только в масштабах государств и обществ, но и в приближении к личности. Работы Родомана как перекресток, от которого можно дойти и до поздней, научно-фантастической Гончаровой, и до мрачной "Карты и территории" Максима Шера — серии, посвященной аэрофотосъемке СССР фашистскими войсками.

Помимо интереснейших приключений картографии в разных эпохах и эстетических системах кураторы вводят еще и важный для современного мира вопрос общественных пространств. "У нас уникальная ситуация. 80% земельной массы России — общественные",— воодушевленно рассказал корреспонденту "Ъ" Николай Смирнов. На выставке есть нашумевшая в прошлом году работа Екатерины Васильевой и Ганны Зубковой "Революционная ось". Две девушки пронесли из одного конца Москвы в другой длинный рельс, стараясь идти по прямой. По мнению господина Смирнова, такое в Европе невозможно, ибо быстро наткнешься на непреодолимую частную собственность. При этом, как отмечает куратор, художницы прошли весь путь в состоянии необычайного стресса — боялись, что их заберут в полицию. Парадоксальная история на самом деле: вроде земля общая, принадлежит всем, а люди все равно ощущают себя объектами власти на ее бескрайних просторах. В каждом проспекте людям потенциально видится "Владимирский централ". Может быть, это побочный эффект широты российских пространств: надо, чтобы кто-то невидимый, но и конкретный одновременно (тиран? Господь?) задавал нам вектор, иначе просторы задавят. Кураторы пытаются найти альтернативу этому узкополитическому одушевлению пространства — получается не очень, но главный успех выставки в том, что такой вопрос вообще поставлен.