Выйти из молчания

В Северной Осетии от полицейских пыток умер человек. Но виновных в этом стали искать только после стихийной акции протеста во Владикавказе. Почему полиция до сих пор не научилась признавать свои ошибки?

Ольга Алленова

31 октября в Северной Осетии был задержан житель Владикавказа Владимир Цкаев, который во время бытовой ссоры с сотрудником ОМОНа нанес тому огнестрельное ранение. Пока раненый лежал в больнице, полицейские из Иристонского РОВД допрашивали задержанного. Спустя сутки стало известно, что Владимир Цкаев мертв. На его теле родственники увидели множественные гематомы, которые навели на мысль о пытках. По словам родных, Владимир Цкаев был "весь избит, живого места на нем не было". Фотографии погибшего с характерными следами физического воздействия стали распространять пользователи соцсетей. Однако пресс-служба МВД Северной Осетии сообщила, что задержанный нанес себе увечья сам: "Он внезапно встал со стула и, упав на колени, лобной частью головы нанес несколько ударов об пол". По данным ведомства, "сотрудники полиции пресекли его действия и далее продолжили беседу, но ввиду ухудшения состояния здоровья задержанного полицейскими была вызвана карета скорой медицинской помощи". Разъяснения регионального МВД вызвали возмущение в соцсетях — все, кто видел фотографии погибшего, понимали, что нанести такие увечья себе он не мог. Уже через час пресс-релиз с официального сайта был удален и заменен более нейтральным, но и в нем не сообщалось ни о каких неправомерных действиях сотрудников полиции, а причиной смерти называлась "сердечная недостаточность".

2 ноября родственники и знакомые погибшего вышли на центральную площадь Владикавказа с требованием справедливого расследования трагедии, о ЧП в Иристонском РОВД заговорили СМИ. Обстановка накалилась до того, что потребовалось вмешательство главы республики Тамерлана Агузарова, который пообещал, что "ни один из виновных не уйдет от наказания". Только после этого прокуратура Иристонского района провела проверку по факту смерти Владимира Цкаева в реанимационном отделении РКБ и внесла представления о привлечении к дисциплинарной ответственности сразу нескольких полицейских.

4 ноября стало известно: в Северной Осетии по делу о смерти подозреваемого были задержаны двое сотрудников полиции. В отношении задержанных возбуждено дело по статье "Превышение должностных полномочий с применением насилия". Следствие ведет управление СК по региону...

Пытки задержанных в отделениях полиции — одна из характерных черт новой России. Войны, которые страна вела на своей территории в 1990-е и в начале 2000-х, воспитали целое поколение людей в погонах, которые убеждены, что цель оправдывает средства, а доказать чью-то вину можно только насилием. Во время чеченской войны это было самое распространенное объяснение: "Мы точно знаем, что он стреляет в нас по ночам, но он никогда не признается, поэтому с ним поступаем по законам военного времени". Но коварство "военного времени" заключается в том, что, начавшись однажды, оно само по себе не заканчивается никогда. Тысячи мужчин, живших по законам военного времени, вернулись в свои города, в свои РОВД и по-прежнему не считают пытки чем-то недопустимым. Впрочем, может быть, корни этой страшной тенденции гораздо глубже — в нашем советском прошлом, в котором презумпция невиновности была пустым звуком, а каждый схваченный властями гражданин априори был виновен. Может быть, именно тогда человеческая жизнь обесценилась.

— Тенденция такова: если полицейские нарушили закон, но дело непубличное, их руководство до последнего будет пытаться не допустить уголовного дела, даже если в результате погиб человек,— говорит руководитель исследовательских программ фонда "Общественный вердикт" Асмик Новикова.— Но если дело уже получило широкий резонанс, то дело будет возбуждено, а эти сотрудники будут уволены. Сейчас полиция перестала открещиваться от пыток, и на публичном уровне есть признание, что такая проблема существует. Кроме того, есть установка из федерального центра — искоренять пытки. Но установка сверху не может быстро изменить сложившуюся практику.

Мне показывают видеозапись пытки задержанного Александра Самойлова в пермском медвытрезвителе — его задержали в апреле 2009 года, после того как Самойлов поссорился с приятелем в кафе. В вытрезвителе его повалили на пол, завели ему руки за спину, скрутили руки и ноги так, что ему стало трудно дышать. Эта пытка на полицейском жаргоне называется "ласточкой". Спустя несколько минут Самойлов умер — задохнулся. Я смотрю на молодые лица полицейских, которые издевались над беспомощным человеком. Они спокойны, деловиты, я не вижу никаких следов угрызений совести. Они на работе. Они считают, что все делают правильно.

Виновные в пытках Самойлова полицейские долгое время доказывали, что никаких нарушений не допустили, и даже обжаловали решение районного суда. Если бы не общественный резонанс — дело, возможно, до суда и не дошло бы. Фонд "Общественный вердикт", защищающий права жертв пыток, незаконно осужденных и их родственников, представлял интересы семьи Александра Самойлова во время следствия и в суде, а также обеспечил огласку этой трагической истории. В июне этого года Ленинский районный суд Перми приговорил двух бывших полицейских к лишению свободы на срок от 3 до 4 лет, еще четверо участников расправы получили условные сроки.

Условное наказание частое явление в отношении полицейских, применявших пытки: так было, например, в Бурятии, где трое полицейских, пытавших электротоком молодого мужчину, получили от 3,5 до 4 лет условного наказания. Аналогичная история случилась не так давно в той же Северной Осетии: три милиционера, пытавшие электрическим током задержанного, пытаясь выбить у того признание в разбойном нападении, тоже отделались условным наказанием. Суд, правда, запретил осужденным впредь работать в органах правопорядка. При всей половинчатости подобных судебных решений правозащитники уже и это считают достижением: несмотря на слишком мягкие приговоры, дела все-таки доведены до суда, вина полицейских была доказана, а это должно стать сигналом и для остальных правоохранителей.

Вопрос только один: станет ли? Нынешняя трагическая история во Владикавказе показательна: власть отреагировала на случившееся только после того, как люди вышли на улицу, градус напряжения в социальных сетях критически вырос и о трагедии рассказали в СМИ. Неужели иначе не добиться от властей адекватной реакции на противоправные действия, совершенные представителями самой же власти? Увы, похоже, что именно так: общественная реакция на любое незаконное действие представителей органов власти — залог того, что дело хотя бы не закроют.

Но не стоит забывать, что плохие полицейские — это представители того самого общества. А общество совсем не единодушно. Вот кто-то пишет, что смертью Владимира Цкаева воспользовались враждебные силы, чтобы "раскачать" Осетию. Значит, надо молчать, и не "раскачивать" и пусть пытки продолжаются? В прошлом номере "Огонька" я рассказывала об обстоятельствах другой трагедии, случившейся в Петербурге, о смерти таджикского младенца Умарали Назарова, которого отобрали у родителей при проверке документов. Получаю отклик: этот сюжет пытаются использовать перед выборами в Санкт-Петербурге. Человеку, который это пишет, кажется, что он против зла, но просто не хочет эскалации социальной напряженности. А на самом деле молчать о смерти, наступившей в результате неправомерных действий представителей власти, значит соглашаться с этими действиями. Особенно когда МВД России утверждает, что полиция ничего не нарушила, а члены Совета по правам человека при президенте России утверждают, что вообще-то нарушила, ведь оформила ребенка, у которого имелись документы и родственники, как подкидыша.

Оправдывая беззаконие однажды, мы открываем ему двери повсюду, оно растет и множится. Если мы не научимся требовать соблюдения прав любого человека, независимо от того, какое у него гражданство и совершил ли он правонарушение, мы в итоге не сможем защитить даже себя. Социальная напряженность возрастает во много раз там, где общество не верит в справедливость и закон. Если же полицейские, совершившие неправомерные действия, будут наказаны, а их руководители не станут делать вид, что ничего не произошло, и, может быть, даже научатся извиняться, то такое поведение будет способствовать оздоровлению и полиции, и общества. И тогда уж точно никто ничего не "раскачает".