В концертном зале Чайковского Имперский балет Гедиминаса Таранды показал новинку — Grand pas из балета "Пахита". Публику надули: pas оказалось не grand, а совсем небольшим, потому что положенных па там содержалось не более 60%.
Гедиминас Таранда — лучший менеджер нашего балетного театра. Собственно, за менеджерский талант господина Таранду и вышибли из Большого, спектакли которого он 14 лет взбаламучивал ураганным темпераментом и невиданной на академической сцене сексапильностью (предприимчивый Гедиминас устроил своим коллегам очередное левое турне прямо в разгар сезона, так что для плановых спектаклей еле наскребли народ).
Лишившись крыши Большого, экс-солист тут же сколотил труппу, заручился именем Майи Плисецкой (звезда позволила считать себя ее президентом) и нарек свое детище Имперским балетом. От всяких Русских балетов, Национальных русских балетов и прочих компаний с одинаково стертыми физиономиями команду Таранды отличает не только оригинальный брэнд, нахально и находчиво отсылающий к всяким Николаям-Александрам, Кшесинским, Павловым, Петипа и прочим славным персонажам имперского прошлого; не только устойчивые связи с "Новой оперой", позволяющие регулярно прокатывать программы на этой удобной и престижной площадке, но и принципиальная всеядность. У Таранды ставят все — от "Жизелей" до капустников с канканами. Серьезная публика на Имперский балет не ходит, широкая — с превеликим удовольствием.
Последняя репертуарная новинка — "Пахита" — рассчитана как на иностранцев, жаждущих русской классики, так и на тех русских, которые считают себя обманутыми, если не увидят в балете 32 фуэте. На первое представление в "Новой опере" ваш корреспондент не попал. Меж тем именно там разыгрались драматические события, оставшиеся тайной для публики, но доведенные до сведения Ъ хорошо информированными источниками. Во время представления от близко стоявшего софита загорелась кулиса. Артисты балета разорвали тлеющую тряпку и затоптали балетными туфлями. Однако висящие обрывки продолжали гореть. Руководитель труппы, сам участвующий в концерте, рванул на первый рабочий ярус и оттуда прыгнул на пылающую кулису, справедливо полагая, что под его тяжестью она непременно оборвется. Она и оборвалась, так что Гедиминас Таранда грохнулся вниз с высоты четырех метров. Отбил пятки, повредил связки, но на сцену все-таки вышел и оттанцевал все, что положено.
В концертном зале Чайковского на следующий день он появился уже на костылях. Программу срочно пришлось менять. Однако "Пахита" осталась нетронутой, в ней героический глава компании не занят. И при всем восхищении мужеством руководителя минимальной рецензии избежать не удастся.
Тут необходимо одно пояснение. К своей "Пахите" — незатейливой истории амурных приключений французского гусара и испанской красотки — Мариус Петипа приделал grand pas спустя три с половиной десятилетия. Сам балет не пережил своего времени, но этот довесок, не имеющий отношения ни к сюжету, ни к общей стилистике спектакля, сохранился в целости и сохранности. Иерархическая пирамида императорского балетного театра выстроена в Grand pas с архитектурным совершенством. Многочисленный кордебалет детской мазурки. Восьмерка цветущих корифеек. Три пары вторых солисток с яркими выходами-диагоналями. Пять первых танцовщиц с собственными вариациями. И наконец — прима-балерина, некоронованная императрица сцены в сопровождении первого танцовщика. Места и роли всех строго определены и размечены, как в ритуале официального выхода главы государства.
В Имперском балете, разумеется, никаких детей, совсем слабые корифейки, нет ни вторых солисток, ни, тем более, первых, а есть Ирина Сурнева — милая танцовщица-инженю, старательно, но безуспешно играющая роль царственной примы. Конечно, никакому дирижеру оркестра не придет в голову выкинуть из Ленинградской симфонии Шостаковича тему нашествия за неимением нужных солистов. В балете это дело обычное. Знаток классики Герман Прибылов, ставивший "Пахиту" в Имперском балете, бестрепетно урезал Петипа, приноравливаясь к скудным возможностям труппы: удалил танцевальные фрагменты после адажио, отменил все пять сольных вариаций, перелопатил и коду, но сохранил балерине и зрителям их законные 32 фуэте.
Разнокалиберные девушки с сомнительной профессиональной подготовкой не справились и с упрощенным заданием. Да что там танцы, некоторые вообще забыли выйти на сцену, так что фонограмма тактов 16 наяривала впустую, а в линии вместо шести артисток сбоку топталось всего трое. Премьер вышел с хвостиком, обручальным кольцом и дыркой на трико. Сделал пируэты в положении Пизанской башни; пошатнулся, становясь на колено; подержавшись рукой за пол, сохранил позу и раскланялся уже с достоинством. Прима-балерина танцевала, как на выпускном экзамене балетной школы: виновато улыбаясь, неуверенно и опасливо. Впрочем, 29 фуэте выдержала; благодушная публика стала подхлопывать в такт уже на восьмом.
В ближайшее время Имперский балет познакомит с русской классикой Финляндию, Японию, Испанию и Кипр. Надо думать, дырку на трико премьер зашьет, девушки не опоздают на выход, прима скрутит все 32 фуэте, и блистательный менеджер Гедиминас Таранда сумеет в очередной раз убедить потребителей, что его товар — лучшего качества.
ТАТЬЯНА Ъ-КУЗНЕЦОВА