Власти РФ официально признали, что самолет А321 компании «Когалымавиа» потерпел крушение из-за теракта (рейс Шарм-эш-Шейх—Санкт-Петербург; погибли 224 человека). Президент РФ Владимир Путин пообещал найти виновных в этом теракте «в любой точке планеты и покарать». Глава департамента МИД РФ по вопросам новых вызовов и угроз МИД РФ ИЛЬЯ РОГАЧЕВ ответил на вопрос корреспондента “Ъ” ЕЛЕНЫ ЧЕРНЕНКО, стоит ли считать этот теракт местью исламистов за российское военное вмешательство в сирийский конфликт, и рассказал, как в Москве относятся к тому, что западные страны начали бомбить нефтяную инфраструктуру в Сирии и Ираке.
Фото: Петр Кассин, Коммерсантъ / купить фото
— В последние недели как Россия, так и страны Запада пострадали от совершенных исламистами терактов. Стоит ли ожидать возобновления сотрудничества между РФ, США и странами ЕС по антитеррору?
— Мы последовательно, на протяжении многих лет, настойчиво призываем партнеров объединить усилия в борьбе с общей для всех нас угрозой терроризма, сотрудничать добросовестно, на подлинно коллективной основе, без политизации и идеологизации этой проблемы, без привнесения двойных стандартов. В нынешней обстановке, на наш взгляд, такое сотрудничество становится императивом.
Но как хорошо информированный оптимист вынужден заметить, что такая ситуация складывается уже не в первый раз. В настоящее время двусторонние дипломатические контакты с названными вами контрагентами полностью прерваны по их инициативе. Сколько еще они будут наказывать сами себя, отказываться воспринимать наши доводы, обусловливать сотрудничество в области антитеррора не имеющими к этому отношения условиями? Изменят ли они свои подходы к борьбе с терроризмом в Сирии и Ираке? С нашей стороны, во всяком случае, дверь остается открытой.
Президент призвал нас «смотреть вперед», то есть налаживать сотрудничество, и мы, несомненно, так и будем действовать дальше, несмотря на то, что у нас серьезные расхождения с США и большинством членов ЕС во взглядах на генезис нынешнего террористического «всплеска». Искреннее стремление к общей цели должно сделать нас союзниками.
— Власти США и Великобритании заявляли, что обладают информацией об организаторах теракта на борту самолета российской авиакомпании «Когалымавиа». Поделились ли они ею с Москвой?
— Насколько я знаю, некоторую информацию по самолету нашей стороне передали американские партнеры, компетентные органы с ней работают. Обстоятельства данной трагедии постоянно обсуждаются на разных уровнях с британской стороной.
— Стоит ли считать теракт в отношении российского самолета местью исламистов за военное вмешательство России в сирийский конфликт?
— Возможно, это месть за наше участие в борьбе с ИГИЛ («Исламское государство Ирака и Леванта», запрещено в РФ.— “Ъ”) в Сирии (в электронной версии британской газеты «Гардиан» 31 октября был опубликован перевод с арабского твита, в котором это прямо утверждается). Но я не сомневаюсь, что если ничего не предпринимать, то террористическая угроза приобретет для нас еще более серьезные масштабы. Что, будем дожидаться, когда игиловцы постучат к нам в дверь — в прямом смысле? Убежден, правильный ответ только один — еще более решительные усилия в борьбе с террором; надо вырезать эту раковую опухоль, пока она охватила «только» половину Сирии и почти пол-Ирака.
— А насколько серьезны распространяемые в сети угрозы «Исламского государства» в адрес России — например, содержащиеся в опубликованном на днях страшном видеоклипе, где сказано, что россиян ждет «море крови»?
— Все угрозы в адрес России в области безопасности отрабатываются со всей серьезностью и профессионализмом. Хочу напомнить, что практический опыт противодействия России международному терроризму на Северном Кавказе является единственным успешным примером такого рода. Не было еще пока и столь же успешного опыта дерадикализации части населения. За все это стоит выразить признательность российским спецслужбам, правоохранительным органам, всем, кто поставил заслон террористической угрозе «военного масштаба», как мы сейчас говорим, на юге нашей страны.
Сегодня можно прогнозировать возобновление попыток обострить ситуацию на территории РФ теперь при помощи ИГИЛ. Как уже неоднократно заявлялось руководителями страны, операция воздушно-космических сил России в Сирии направлена на то, чтобы сдержать угрозу на дальних подступах.
— Есть ли предпосылки для того, что после серии терактов в Париже западные страны перестанут считать приоритетной задачу смещения сирийского президента Башара Асада и сконцентрируются на борьбе с терроризмом?
— Мне казалось, что уже давно следовало отказаться от линии на то, чтобы пытаться использовать какие бы то ни было экстремистские силы (включая те, что в Сирии) для достижения политических преимуществ. Но запускаемый нашими западными партнерами «бумеранг» в виде неразборчивого накачивания оппозиционеров-экстремистов деньгами и оружием, их информационной поддержки возвращается терактами в их же городах.
Казалось бы, безальтернативность добросовестного международного сотрудничества в борьбе с терроризмом очевидна. Но правильные заявления делались и раньше, только, к сожалению, дела со словами порой расходились. Даже сейчас кое-кто ставит угрозу от ИГИЛ и «угрозу» со стороны России в один ряд. Вы правы, пора решить: будем заниматься пропагандой или бороться с терроризмом? Ведь совершенно очевидно, что и нынешний миграционный кризис в Европе, и возрастание уровня террористической угрозы вызваны в первую очередь проводившийся в последнее десятилетие политикой смещения неугодных режимов в регионе Ближнего Востока и Северной Африки.
— Ваша оценка относится как к США, так и к ЕС?
— Я бы отделил США от западноевропейских стран: наши европейские соседи весьма некритично помогают американцам реализовывать концепцию «демократизации Большого Ближнего Востока», почему-то упуская из виду, что сопутствующим рискам в результате дестабилизации ряда государств подвергаются в первую очередь они, а не защищенные двумя океанами Соединенные Штаты. Почти пять лет назад мы уговаривали их не делать этого (в отношении Ливии), предостерегали, что всколыхнется весь арабский мир, радикализируется вся «мусульманская улица». Помимо того, что оружие «расползется» по региону, правоохранительные органы и спецслужбы будут парализованы.
Не говоря уже о международно-правовой стороне дела, в частности, принципе невмешательства во внутренние дела. Помните, как была интерпретирована резолюция Совбеза ООН по бесполетной зоне в Ливии? А ведь в 2003 году французы вместе с нами протестовали против вторжения США в Ирак.
Решения, которые генерировала интеллектуальная и политическая элита Европы, вызывали недоумение. На мой взгляд, действия европейцев в Южном Средиземноморье, в собственном же «мягком подбрюшье», в гораздо большей степени соответствовали идеологическим установкам концепции «демократизации», чем национальным интересам. Вот и последствия для международных отношений — стабильные и светские, но «недемократичные» режимы были свергнуты с помощью силы, в том числе неразборчивой «накачки» оппозиционеров всех мастей. Кому от этого стало лучше? Во всяком случае, не населению Ирака, Ливии или Сирии.
— За несколько дней до терактов в Париже стало известно, что французы впервые стали наносить удары по нефтяной инфраструктуре Сирии, используемой террористами. Поддерживает ли Россия такие действия?
— Вопрос о том, кто и как обращается с нефтяной инфраструктурой в Сирии, да и в Ираке заодно, на мой взгляд, является одним из самых интересных в истории с ИГИЛ.
За более чем год бомбардировок ведомая США коалиция не нанесла ей практически никакого ущерба. Было совершено чуть ли не 8 тыс. боевых вылетов, почти в четверти случаев самолеты возвращались, не израсходовав боекомплект, то есть не находили никакой цели для атаки. Вместе с тем нефтеносные поля продолжали отдавать террористам ИГИЛ свою нефть, воздвигались новые, пусть кустарные установки по переработке нефти, тысячи грузовиков-цистерн ездили взад и вперед по региону.
Если год назад эксперты говорил о том, что ИГИЛ добывало 30 тыс. баррелей в день, то сейчас речь идет о 40–50 тыс. баррелей. А резолюция Совбеза ООН 2199 признала, что незаконная торговлю нефтью является основным источником доходов ИГИЛ, и обязала все государства противодействовать ей самым решительным образом. Более года мы наблюдаем за этой странной ситуацией, ведь ИГИЛ еще «приросла» боевиками и, по крайней мере, не потеряла территории.
А после начала операции наших воздушно-космических сил и успешных действий сирийской армии на земле французы решили наносить удары по целям на территории Сирии, мотивируя это правом на самооборону в соответствии со ст. 51 Устава ООН. Мы не можем поддержать такие действия в первую очередь в силу того, что они совершаются без согласия сирийского правительства.
Если первые удары были нанесены по лагерям подготовки террористов на территории Сирии и в результате-де погибли готовящиеся «в террористы» французские граждане, эту ситуацию еще можно было притянуть к концепции самообороны. Да, если бы, пройдя подготовку, они вернулись, то представляли бы собой угрозу безопасности (теракты в Париже 13 ноября подтвердили практическую обоснованность такого подхода).
Но бомбардировки нефтяной инфраструктуры обусловлены, как представляется, совсем другими соображениями и ничем не оправданы с точки зрения самообороны. Подозреваю, что французские партнеры исходят из неизбежного успешного наступления сирийской армии и скорого возвращения нефтеносных районов, нефтедобывающих мощностей под контроль сирийского правительства. Поскольку Башар Асад и ИГИЛ для них являются одинаково приоритетными противниками, то такими ударами они наносят ущерб одновременно обоим. Заметьте, французы не бомбят аналогичные цели на территории Ирака.
На двусмысленность данной ситуации, кстати, обратили внимание и западные эксперты. Возможно, реагируя на комментарии собственных политических наблюдателей, «спохватились» американцы и нанесли-таки удар по нефтянке на территории Ирака. Но невозможно не заметить, что даже к этому коалицию вынудили решительные и эффективные действия российских воздушно-космических сил. На их фоне невольно возникал вопрос: а вообще ставила ли коалиция перед собой задачу нанести военное поражение ИГИЛ?
— Россия выступает за то, чтобы страны ООН полнее отчитывались по борьбе с незаконными нефтяными сделками, доходы от которых идут на финансирование терроризма. Будет ли Москва предпринимать какие-то конкретные меры в этой связи — например, в СБ ООН?
— Российская сторона постоянно имеет в виду эту проблему — недостаточно эффективное, на наш взгляд, выполнение резолюции СБ ООН 2199. Мы не оставляем различных попыток предложить какие-то меры, которые побудили бы государства тщательнее подойти к своим обязательствам в этом отношении. С самого начала мы предлагали создать мониторинговый механизм за выполнением резолюции 2199. Эти попытки были заблокированы в Совете Безопасности нашими западными партнерами. Мы, однако, не собираемся сидеть сложа руки и будем продолжать настаивать на других дополнительных мерах (не обязательно в Совбезе ООН). Некоторые полезные решения уже удалось принять в ФАТФ (целевая группа по борьбе с отмыванием денег).