Герои до востребования

190 лет восстания декабристов — отличный повод задуматься о том, как революции в России, от одноцветных до многоцветных, становились профессией. Выйти на площадь 14 декабря 1825 года, отвергнув присягу, и сделать из этого новый кодекс чести; провозгласить диктатуру во имя демократии и всеобщего блага; в общем, "глядеть в наполеоны", дабы установить всеобщее равенство,— все эти парадоксы родились, кажется, под той же "звездой пленительного счастья", что и легенда о декабристах. Рассказ о декабристах — это, пожалуй, самый яркий пример того, как может отличаться реальное историческое событие от народной памяти о нем. "Огонек" разбирался в деталях

Сергей Эрлих*

Прежде чем исследовать какой-то эпизод прошлого, историки обосновывают его "значение", под которым подразумеваются ближайшие последствия. Давайте попробуем обосновать, в чем же значение декабристского восстания, к каким последствиям привела деятельность тайных обществ?

Много шума из...

Как вы прекрасно знаете, "мятеж воинский" был подавлен в одночасье. По словам Тютчева, "зима железная дохнула — и не осталось и следов". Но, возможно, своим неудачным выступлением декабристы приблизили осуществление заявленных ими целей, например отмену крепостного права? С этим трудно согласиться. Восстание привело к тому, что в советское время называлось "николаевской реакцией". Ужесточение цензурного режима не способствовало обсуждению проблемы рабства русских крестьян.

Рассмотрим еще одну версию — декабристы повлияли на власть, "заставили ее задуматься". В каком-то смысле так оно и было. Николай I был человек неглупый и благодаря акции 14 декабря провел своеобразное "социсследование". Он велел записывать все "конструктивные предложения" по изменению государственного устройства, высказанные декабристами на следствии. Этот "свод пожеланий" революционеров хранился у царя в кабинете, и он к нему часто обращался. Но было бы преувеличением считать, что без этих "благоразумных советов из крепости" Николай Павлович не понимал, что крепостное право — это огромная проблема для страны. Еще Павел I пытался его ограничить: уменьшил число дней барщины, запретил продавать крестьян без земли и прочее. Александр I разрабатывал проекты отмены крепостничества, заставив этим заниматься даже самого Аракчеева. В русле все той же логики Николай I создал несколько "секретных крестьянских комитетов", которые должны были, не поднимая шума, найти решение крестьянского вопроса. Все упиралось в простую вещь: дворянское большинство вполне устраивало право собственности на людей. Царь это понимал и опасался заговора обделенных элит еще больше декабристского восстания. Не будь Крымской войны, обнаружившей, что Россия не в состоянии соревноваться с европейскими державами, крепостное право могло продержаться еще лет 30.

Итак, на власть декабристы большого влияния не оказали. Но может, они оказали существенное воздействие на общество? Чего нельзя отрицать, так это их влияния на жителей Сибири: там они действительно и лечили, и учили, и модернизировали производство, оставив о себе добрую память. Но если мы будем говорить в целом об империи, то на кого они повлияли? Были небольшие кружки студентов Московского университета, было общество Петрашевского в Петербурге — и, пожалуй, все. Эти маргинальные собрания никак не могли определять общественное мнение николаевского царствования.

Не случайно западные историки скептически оценивают "сверхзначимость" декабристов для русской культуры. Славистика — это огромное направление в зарубежной историографии, но там по состоянию на сегодняшний день можно найти чуть более 20 работ, посвященных феномену тайных обществ. Причем часть из них написана русскими эмигрантами. А вот в России общее число работ о декабристах — монографий, статей, романов, стихотворений, газетных публикаций — приближается к 20 тысячам. Удивительная диспропорция, согласитесь.

Так почему же декабристы нам так дороги? Очевидно, что решающую роль играют не рациональные соображения, а чувства. Разумеется, нам жаль блестящих молодых людей, отдавших свои жизни за освобождение русских крестьян от рабства. Но одного этого для благоговейной памяти недостаточно. В нашей истории были и другие люди, страдавшие за свои идеалы. Были, например, толстовцы, многие из которых заплатили за свои убеждения расстрелами и тюрьмами в годы сталинских репрессий, а о них Россия почему-то почти не помнит...

Перевертыши

Сегодня историки склонны считать, что горячая любовь к декабристам — всецело заслуга Александра Ивановича Герцена. Этот тонкий стилист создал "декабристский миф", а главное — нашел формулу, которой так не хватало предшествующим мятежникам (в том числе и самим декабристам) для эффективного свержения действующей власти. В России веками существовала идея: царь — это святой рыцарь Георгий Победоносец, который защищает страну от внешних врагов и их внутренних прислужников. Единственным способом "сместить" царя было объявить его "ненастоящим". Все восстания проходили по этой схеме. Лжедмитрии и Пугачев прямо называли себя царями, поясняя, что там, в Кремле, сидят узурпаторы, Разин и Болотников представлялись "воеводами" умерших царевичей... И даже декабристы, люди европейского сознания, выводили солдат на площадь, говоря, что настоящий царь — это Константин, а не Николай. Другого способа бороться с мифом о "святом рыцаре на троне" не было. "Декабристоведам" известно, к чему привела попытка Сергея Муравьева-Апостола отказаться во время восстания на юге от этой идеологии и опереться на "катехизис революционера", утверждавший, что народ имеет право сместить царя, если тот неугоден Богу. Стоило ему сказать солдатам, что он не является представителем правого царя, как дисциплина в полку была потеряна. Поход Черниговского полка превратился в погром, пьяные солдаты, понявшие, что царя над ними нет, принялись грабить окрестные деревни. Этим, в частности, объясняется парадоксальный факт, мучивший историков: Муравьев-Апостол, боевой офицер, подполковник, в финальном акте своей драмы ведет восставший полк по открытому полю прямо на правительственные пушки... Зачем? Ведь он понимал, что это безумие... Но, похоже, это был жест отчаяния. Он хотел одного, чтобы этот кошмар скорее закончился.

Итак: мятежники могли выступить против власти только в том случае, если найдут подходящего "самозванца".

И тут появляется Герцен. Что он делает? Он переворачивает формулу. Говорит, что декабристы — это "богатыри, кованные из чистой стали", "святые рыцари", а царь на самом деле "дракон", "Медуза горгона", исчадие ада. И как только такой перевертыш был проглочен общественным сознанием, отпала нужда в самозванстве. Формула, предложенная Герценом, оказалась очень эластичной. Он связал ее не только с образами античных героев, рыцарей, но и с евангельскими мотивами. Герцен писал о декабристах: "Виселица превращается в крест". Их выход на Сенатскую площадь, последующие суд и казнь он сравнил со входом Господним в Иерусалим и страстями Христовыми. Гениально! Говоря иначе, они и герои, и мученики. В ситуациях, когда власть сильна, можно быть "декабристом-мучеником", а в периоды революционного подъема — "декабристом-героем". Очень удобно.

Из этого мифа в 1860-е годы родилась интеллигенция. Важнейшей для нее стала идея "жертвы во имя народа". Жертву стоит понимать в широком смысле: это не только жизнь, но и деньги, и время, и труд... Интеллигенция включала в себя далеко не только политических революционеров. Огромное количество людей вдохновилось герценовскими образами, занималось созидательным трудом ради "униженных и оскорбленных". Десятки тысяч отправились в деревенские школы, земские больницы... Это было искренне. Заметим, что интеллигенция, которая отказывается от своего "основного мифа", от "жертвы во имя народа", превращается просто в образованный слой. Или в "образованщину", как любил говорить Солженицын.

Таран истории

Два раза в нашей истории миф о декабристах сыграл очень серьезную роль и доказал свою "боеспособность". Известен афоризм, что история — это политика, обращенная в прошлое. Если говорить о мифе, то это политика, обращенная в будущее. Герценовский миф оказался тараном, способным свергнуть самодержавие, а потом и советский строй.

В начале ХХ века весь политический спектр тогдашней России, за исключением самых ярых монархистов, восхищался декабристами — от кадетов до эсеров и большевиков. Не один только Ленин отдавал им должное. После Февральской революции, например, Временное правительство заказало Мережковскому специальную брошюру о декабристах, которая была напечатана большим тиражом, распространялась среди солдат на фронте и имела посвящение: "Продолжателю дела декабристов — Александру Федоровичу Керенскому". В 1917 году "миф о декабристах-богатырях" победил "миф о светлом рыцаре на троне".

Спустя почти полвека, в 1960-е годы, его революционный потенциал активизировался вновь. Эйдельман, Окуджава, Галич, Евтушенко, Лебедев... Огромный поток литературы, существовавший внутри советского официоза и прикрывавшийся ленинскими цитатами о декабристах, стал производить подрывные для советского строя смыслы. Все прекрасно понимали, что под Николаем I подразумевается генсек, а декабристы — это интеллигенция, которая сопротивляется "дракону на троне".

Этот дух шестидесятничества дожил до 1991 года. Я изучал структуру самоидентификаций тех, кто выходил в 1991 году защищать Белый дом: пушкинский лейтмотив из послания декабристам в Сибирь "Оковы тяжкие падут..." был для них в те дни основным.

Политтехнологи декабря

После краха СССР из исторической памяти были выброшены второе и третье ленинские "поколения" революционных "бесов" — и народники, и большевики. С карты Питера, например, исчезли улицы Желябова, Перовской, Халтурина. Зато улицы Пестеля, Якубовича, Рылеева, Декабристов — остались. Декабристов никто не тронул, даже при изменившемся духе времени они продолжали считаться предками интеллигенции.

Когда Владимир Путин был еще исполняющим обязанности президента и проводил свою первую предвыборную кампанию, он встретился с представителями интеллигенции в иркутском Музее декабристов. Ловкий пиар-ход!

При этом интеллигентные пропагандисты новой власти с начала 90-х всячески подчеркивали, что декабристы — это не столько революционеры, сколько недопонятые реформаторы (вспомним название книги Якова Гордина "Мятеж реформаторов"), которых как раз сейчас пришло время "допонять". Так была намечена траектория постепенного "приручения", одомашнивания мифа о декабристах-революционерах.

Но не вышло. Уже в 2005 году период мирного сосуществования вертикальной власти и памяти о декабристах закончился. Главная причина здесь, на мой взгляд, прозаична: интеллигенция оказалась власти не нужна. В 1990-е годы она защищала режим Ельцина от опасности коммунистического реванша: в 1993 году призывала твердой рукой наводить порядок, в 1996 году взяла на себя всю пропагандистскую работу по очернению КПРФ... Но в 2000-е годы коммунисты уже не представляли угрозы, они стали даже полезными: карманная оппозиция, которая помогает выпускать пар. И зачем теперь все интеллигентные пропагандисты? Началось их выдавливание из структур власти и массмедиа.

Кроме как на пример декабристов интеллигентам в своем протесте опереться не на кого. В ходе захвата НТВ в 2001 году впервые прозвучали еще робкие декабристские ассоциации, потом случились "декабристы-лимоновцы", 14 декабря 2003 года захватившие приемную президента... В общем, пошла декабристская буза. А апогеем стало дело ЮКОСа. Когда Михаил Ходорковский понял, что тюрьмы не миновать, он, будучи сообразительным человеком, придумал себе декабристский имидж. Все ассоциации были выстроены вокруг декабристской темы. Международные адвокаты, которые знать не знают, кто такие декабристы, вдруг заговорили: "Ходорковский — это декабрист..." В своем последнем слове на суде Михаил Борисович трогательно назвал жену "декабристкой", поблагодарив ее за верность, а уж когда оказался в Чите, не преминул в первом послании на волю сообщить, что "находится в краю декабристов...".

Для власти это, конечно, означало одно: с мифом пора кончать. И уже в юбилейный — 2005-й — год на телевидении появляется первый антидекабристский фильм. Сегодня счет им уже перевалил за десяток (чего стоит один "Мираж пленительного счастья"). Кремль поступил изящно: не стал бороться за присвоение мифа, а просто его дискредитировал, рассказал, кем, с его точки зрения, были декабристы "на самом деле". Понятно, что на исторических деятелей всегда можно "найти компромат".

Сегодня деятельную поддержку в развенчании "декабристской идеи" власти оказывают православные монархисты. Это уже не та горстка маргиналов, которые всех забавляли еще в конце 1990-х — начале 2000-х. На дорогостоящих сайтах, организованных по последнему слову виртуальной техники, десятки кандидатов и докторов различных наук уничтожают декабристов с такой яростью, с какой их в эпоху Николая Павловича не уничтожали. Для православных монархистов декабристы — это "сатанисты", замыслившие извести Святую Русь. К ним присоединяются "конспирологи", вроде Николая Старикова, которые доказывают, что члены тайных обществ работали на английскую разведку. Последняя версия никак не подтверждается документально (следствие, которое проходило при царе, тоже искало иностранный след в деятельности восставших и составило отдельное заключение, что таковой отсутствует), однако никого это не смущает. В войне мифов главное — погромче заявить о себе.

Чужие своим

Но интересно здесь даже не это, а реакция "своих". Раз речь идет о войне, должны же интеллигенты восстать, защитить идеи декабристов?.. Я, честно говоря, был крайне удивлен, когда, проанализировав весь массив публикаций современных интеллектуалов в "Журнальном зале", где собраны либеральные толстые журналы, почти не обнаружил следов самозащиты. Есть буквально пара статей за последние 15 лет, и то написанных шестидесятниками, по инерции поддерживающих декабристский миф служения народу. Гораздо больше материалов, выдержанных в шутливо-ерническом "коржавинском" ключе" и вопрошающих "какая с... разбудила Ленина". Наконец, есть публикации, в которых декабристы обвиняются. В чем же? Общая идея такова: Герцен со своими декабристами призывал нас жертвовать собою. При царе мы шли на каторгу, приближали революцию, а дело закончилось ГУЛАГом и уничтожением интеллигенции. Потом память о том же Герцене с теми же декабристами внушала нам ненависть к КПСС, поднимала на борьбу за свободу, а дело обернулось развалом страны, обнищанием и вымиранием все той же интеллигенции. То есть нас обманули два раза, заманив абстрактным "служением", и больше поддаваться на такие уговоры нельзя. А что же нужно? Вывод таков: нужно жить для себя!

Такие настроения свидетельствуют, что интеллигенция в России заканчивает свое существование. Не случайно слово "интеллигенция" уже почти не употребляется. Повторюсь: интеллигенция, не жертвующая собой во имя народа,— это просто образованный слой. Наша постинтеллигенция сегодня уже не страшно далека от народа, а, напротив, страшно близка к нему, живет теми же "мещанскими" ценностями престижного потребления, которые прежде всегда презирала.

Тут стоит задуматься: а может, это и неплохо? Ну правда: идеалы интеллигенции недостижимы, они сбивали людей с толку, приводили к гибели миллионов... Может, так и лучше: чтобы каждый начал обустраивать свой дом, сад, семью, тогда и страна начнет жить? Вроде бы логичная мысль.

Но она не учитывает одного: всякое общество нуждается в элите, в жертвенном меньшинстве, которое приумножает общественное богатство, не дает эгоистическому большинству тянуть одеяло на себя, перераспределяя в частных интересах общее достояние. "Критически мыслящие личности", в свою очередь, нуждаются в моделях поведения, в своем благородном мифе, кодексе чести. На якобы меркантильном Западе эти модели четко прописаны, поэтому университеты и больницы существует на пожертвования, миллиардеры превращают капиталы в эндаунтменты и так далее. А вот мы, победив "декабристов", пришли к тому, что остались без образов "светлых рыцарей", без элиты. Заметьте, сегодня бастуют дальнобойщики. В это время профессура, либеральнейшие люди с десятком степеней и званий, бунтовщики Facebook, молча терпят и слияние институтов, и невероятное увеличение "нагрузки", и реальное снижение зарплаты, и увольнения коллег... Образованный класс деморализован, ведет себя как "шаламовские" зэки: "Умри ты сегодня, а я завтра"...

Конечно, декабристский миф имеет большой недостаток — он черно-белый, он исключает возможность компромисса с "драконом", поэтому его, может, и неплохо заменить. Но тогда нужно предложить что-то новое, новую модель поведения элит, которая была бы основана на идее продуктивного самопожертвования.

Но для этого, по-видимому, потребуются даже не новые декабристы, а новый Герцен.

*Автор — кандидат исторических наук, автор книги "Война мифов. Память о декабристах на рубеже тысячелетий"