Почему необходимо развивать малый бизнес в таком старопромышленном регионе, как Башкирия, о сложностях работы с крупными промышленными компаниями, о поиске альтернативного источника известняка для Башкирской содовой компании, поскольку использовать знаменитую гору Шиханы Тратау в качестве сырья невозможно, в интервью “Ъ” рассказал глава Республики Башкортостан РУСТЭМ ХАМИТОВ.
Фото: Максим Андреев, Коммерсантъ
— Летом в Уфе прошли саммиты ШОС и БРИКС, в октябре — форум по малому бизнесу стран ШОС И БРИКС. В 2020 году Уфа проведет Всемирную фольклориаду. Еще Башкирия подала заявку на проведение в 2018 году Евразийского женского форума, в 2019 году — Международных детских игр, в 2021 году — форума пчеловодов мира, а в 2023 году — всемирного философского конгресса. От этих мероприятий вы как глава республики прежде всего ждете политических дивидендов или экономических?
— Сам факт проведения у нас крупных форумов показывает высокую степень надежности нашей республики и ее готовность к организации крупнейших мероприятий. Благодаря им наш регион получил большую узнаваемость в стране и мире, и сегодня у нас уже много бизнес-предложений. Просто нужно время для реализации ряда идей.
— Речь идет о крупных проектах?
— О разных, но пока скорее о средних, объемом в несколько миллиардов рублей каждый. Крупный бизнес обычно консервативен, порой медлителен, это и понятно — счет идет на десятки и сотни миллиардов рублей. В больших компаниях от идеи до реализации проходят годы. А в малом и среднем бизнесе сегодня по рукам ударили, завтра начали работать, а через месяц уже появились первые результаты. Мы надеялись получить от самого факта проведения в Уфе cаммитов ШОС и БРИКС активизации деловой повестки, и надо сказать, что наши ожидания оправдываются. Мы реально видим очень позитивную и перспективную реакцию делового и политического сообщества на Уфу, на Башкортостан, создающую благоприятный фон для работы по всем направлениям.
— То есть вы делаете ставку на малый и средний бизнес?
— Конечно, и вот почему. Башкортостан — старопромышленный регион. Фундамент экономики сформирован давно, десятилетия назад. Действующие большие предприятия модернизируются неохотно. Им кажется, что у них и так все не плохо: производства ориентированы на выпуск крупнотоннажной продукции, потребители есть, многое идет на экспорт. Стимулов к развитию мало. Кроме того, регионам сложно работать с крупнейшими системообразующими корпорациями: менеджмент в Москве, кругом налоговая и коммерческая тайны, узнать о планах таких гигантов сложно, развивать регионы не их задача. В таких условиях решающее значение для субъектов приобретает малый и средний бизнес как драйвер развития, как «возмутитель спокойствия» и генератор идей. Как правило, руководители таких предприятий общественно активны, коммуникабельны, не дают «спать» местной власти, что тоже важно.
— Действующих мер достаточно для поддержки малого бизнеса?
— Мы даем льготы, формируем благоприятный инвестклимат, субсидируем ставки по кредитам. Идем вперед. Но, к сожалению, взрывного роста нет, потому что есть комплекс объективных и субъективных тормозящих причин, которые порой от нас просто не зависят. Роль и значимость регионов в развитии бизнеса на своей территории порой неоправданно завышены, ведь федеральное правовое поле едино, рамки нормативов одни для всех.
— Вы развиваете кластерную политику. Собираетесь создавать единый кластер с Татарстаном. Уже известны его параметры?
— В советское время нефтегазохимический комплекс Поволжья и Урала был единым масштабным кластером. Предприятия связывали сырьевые и товарные потоки. Было разделение труда между производствами. Сегодня мы видим, что внутренние связи былого промышленного сверхгиганта разрушены, приватизация от них мало что оставила. Поэтому восстановление существовавших ранее деловых отношений более чем разумно, поскольку даже без строительства новых предприятий это дало бы огромный экономический эффект. Можно увеличить на 20–30% объем промышленного производства. И не надо тратить сотни миллиардов на новые стройки! Вот и с предприятиями Татарстана мы хотели бы договориться о совместной работе по ряду направлений.
— То есть принципиальных договоренностей нет?
— Уже есть, но только в машиностроении. Например, Казанский вертолетный завод и наше Кумертауское авиационное производственное предприятие объединяются в рамках одной промышленной компании. Это позволит разумно распределить производственные мощности, а также завоевывать новые рынки. «Вертолеты России» поддержали эту инициативу, и сейчас готовятся необходимые корпоративные решения.
— В правительстве РФ поднимался вопрос о строительстве продуктопровода Ямал—Поволжье. На какой стадии сейчас находится обсуждение?
— Это глобальный проект, который помог бы доставить сырье для химической промышленности из северных районов страны к нам, в Поволжье и на Урал. В республике и соседних регионах громадные компетенции в области нефтехимии и химии. Мы могли бы получаемый с севера продукт с минимальными затратами превращать в готовую продукцию.
Уже готово технико-экономическое обоснование, и этот документ должен быть рассмотрен в правительстве РФ. Кроме того, надо понять, возможно ли участие государства в проекте. Если нет, то и бизнес вряд ли будет вкладываться.
— Башкирская содовая компания жалуется на недостаток сырья и просит дать доступ к охраняемому памятнику природы, который представляет из себя одну из древних гор Шиханы, для добычи известняка. Как Башкирия намерена решить этот вопрос? Вы планируете менять статус памятника?
— Этот природный объект важен для жителей республики в культурном, экологическом, историческом смыслах. Для многих неприемлема сама идея использования знаменитой горы Шиханы Тратау в качестве сырья. Согласно проведенным соцопросам, до 70% населения республики против того, чтобы эта гора разрабатывалась,— общество подает мощный недвусмысленный сигнал: охрана природы превыше всего.
— Однако пресса Башкирии сообщала, что вы якобы собирались обращаться в Минприроды России, чтобы получить разрешение на изменение статуса горы.
— Это неправда. Для республиканской власти очевидно, что в вопросе обеспечения предприятия сырьем надо прежде всего, с одной стороны, максимально учитывать мнение жителей и общественных организаций Башкортостана, а с другой — не допустить остановки важнейшего для экономики республики и страны производства.
Сейчас организована соответствующая работа по геологической доразведке перспективных месторождений известняка, не связанных с разработкой горы Тратау и расположенных на удалении 30–50 км от действующего предприятия. Предварительные данные показывают, что такие месторождения есть, благо наша республика имеет огромные запасы известняка, в том числе пригодные для химической промышленности и производства кальцинированной соды. Уверен, что до конца 2016 года картина с альтернативными месторождениями, включающая исчерпывающую оценку качества и запасов сырья, подготовку проектов новой транспортной инфраструктуры и нового карьера, предложений по технологической модернизации самого предприятия, будет полностью ясна, и, соответственно, вопрос использования природных памятников как источников известняка снимется с повестки дня как не актуальный.
Разработка нового, более удаленного месторождения потребует дополнительных расходов, но только такой путь развития компании можно признать разумным и обеспечивающим абсолютно надежную перспективу. Спокойная общественная обстановка в республике дороже любых затрат и не имеет цены. В конечном итоге предприятие должно стать современным, конкурентоспособным, избавленным от рисков попадания в зону масштабных общественных конфликтов. Республика — крупный акционер ОАО «Башкирская содовая компания», у нас 38% акций, и наше правительство крайне заинтересовано в последовательном, бесконфликтном варианте укрепления, капитализации и развития предприятия.
— Появлялась информация о том, что ГК «Ростех» изучает возможность покупки у «Башнефти» нефтехимического предприятия «Уфаоргсинтез». «Ростех» хотел бы приобрести «Уфаоргсинтез» полностью. Обсуждалась ли такая сделка и как вы сами лично на это смотрите?
— Сегодня обсуждается не сделка, а совместная работа «Уфаоргсинтеза» с «Ростехом». Госкорпорация предлагает сформировать нефтехимическое подразделение, чтобы обеспечить свои предприятия необходимыми материалами. Нам была представлена концепция создания кластера малотоннажной химии. Идет ее изучение.
Сегодня «Уфаоргсинтез» является успешно работающим подразделением «Башнефти». Оно полностью обеспечено сырьем, кадрами, заказами, и менять существующую схему управления можно только при наличии предложений, существенно улучшающих показатели работы. Пока предложения, от которого нельзя было бы отказаться, мы не получили.
— Вас как главу республики уже несколько лет критикуют за дефицит бюджета, который вы не хотите снижать, и за то, что вы принципиально настаиваете на больших расходах инвестиционного характера, чем можете себе позволить. Вы по-прежнему работаете в условиях дефицита и не собираетесь изменять себе?
— Порой звучит необъективная оценка просто потому, что людям непонятна суть дела. Бюджетный процесс — сложная работа, и далеко не все могут разобраться в хитросплетениях цифр. На самом деле Минфин России считает нас весьма успешным регионом в части управления финансами. Мы в двадцатке лучших субъектов страны по этому показателю. Наш дефицит в 15–20% от объема годового бюджета минимален по сравнению с тем, что есть у ряда регионов РФ. С таким дефицитом мы ежегодно справляемся. В течение года получаем дополнительные доходы, которые сокращают его с 15–20 млрд до 1–2 млрд руб. Дефицит — это стимул для поиска дополнительных поступлений в бюджет. Мы не корректируем показатели главного финансового документа в сторону снижения. Наоборот, стараемся «двигать» расходы к установленным высоким, в разумных пределах значениям за счет активной работы по наполнению бюджета.
Что касается инвестиций, то республика сегодня выглядит весьма достойно на общероссийском фоне. Несмотря на все экономические перипетии, регион будет иметь рост инвестиций в 3–3,5% по итогам 2015 года. Это неплохой результат.