Выступление и заявления первых лиц РФ на конференции ООН по климату в Париже свидетельствуют о том, что Россия воспринимает тему всерьез, перестав публично демонстрировать скепсис и сомнения в реальности изменений климата. Однако перспективы внутренней климатической политики в РФ пока неясны — главным препятствиям для нее оказывается сокращение средств на «низкоуглеродное» развитие.
Фото: Eric Gaillard, Reuters
Вчера в Париже на конференции ООН по климату Владимир Путин обозначил ключевые достижения и цели климатической политики РФ. Президент подтвердил цель снижения к 2030 году выбросов парниковых газов в РФ на 30% к зафиксированному в 1990 году (напомним, эти цели делегация страны подала в качестве официального вклада в новое пост-Киотское соглашение еще в марте) и перечислил конкретные шаги по реализации климатической политики в стране. Это меры по повышению энергоэффективности (снижение энергоемкости на 33,4% с 2000 по 2012 год и планы по снижению на 13,5% к 2020 году) и значительное снижение выбросов с 1991 по 2012 год из-за модернизации экономики и использования экологически чистых технологий, что «позволило затормозить глобальное потепление почти на год», отметил президент. Также он упомянул вклад российских лесов «как основных поглотителей парниковых газов» (его, по мнению главы государства, нужно зафиксировать в новом соглашении).
«Проблема в том, что в условиях катастрофических лесных пожаров и развала системы лесного хозяйства леса могут стать не накопителем, а источником углекислого газа»,— опасается руководитель энергетической программы «Гринпис России» Владимир Чупров. «Важно вести управление лесами, регулировать рубки и бороться с пожарами, таким образом, чтобы к 2030 году из объема чистого поглощения в 600 млн тонн СО2 в год осталась значительная часть, но учет наших действий также должен быть зафиксирован в соглашении, это станет дополнительным стимулом сохранения лесов»,— согласен Алексей Кокорин, руководитель программы «Климат и энергетика» WWF России.
По мнению экологов, сокращение выбросов в 90-е годы вызвано главным образом падением промпроизводства в странах бывшего Восточного блока. Одновременно с этим представители власти уже не раз признавали, что новая цель — снижение энергоэффективности на 40% к 2020 году от уровня 2009 года — скорее всего, достигнута не будет: с 2015 года госфинансирование мер энергоэффективности в регионах срезано из-за сложной макроэкономической ситуации. «Госполитика в области энергоэффективности несбалансирована и непоследовательна, не опирается на реалии, на знание фактических причин падения эффективности, отсюда — ложные цели, мнимые стимулы. Достижению экономического эффекта от энергосбережения у нас мешает не дешевая энергия, а дорогие деньги, потому энергосервис у нас и не идет»,— полагает эксперт Аналитического центра при правительстве Евгений Гашо.
Новое климатическое соглашение должно иметь юридически обязывающий характер, отметил Владимир Путин. Он также подтвердил планы оказания финансовой и другой помощи развивающимся странам в вопросах климата. По данным Алексея Кокорина, РФ уже поддержала первые четыре проекта в Центральной Азии и один в Белоруссии в рамках созданного в 2015 году совместного трастового фонда РФ-ПРООН (программа развития ООН). Дальнейшими мерами климатической политики господин Путин назвал прежде всего перспективы нанотехнологий, в частности, добавок на основе одностенных углеродных нанотрубок — о них в следующий понедельник на конференции в Париже будет рассказывать Анатолий Чубайс, возглавляющий РОСНАНО.
«Мы рады, что президент России признает, что изменение климата — реальная угроза для экономики страны, но предлагаемые меры совершенно недостаточны»,— обобщает Владимир Чупров. Большая часть опрошенных “Ъ” российских и международных экспертов весьма позитивно оценили тон выступления Владимира Путина, который ранее не раз высказывал сомнения в реальности проблемы. «Хорошее выступление, с удачным примером про торможение мирового изменения климата на один год — хорошо, что мы признаем негативные последствия изменения климата для мира и для РФ в частности»,— полагает Алексей Кокорин. По его словам, если еще десять лет назад тема изменения климата провоцировала «массу анекдотов», пять лет назад — «массу сомнений», то сейчас точно можно сказать, что РФ перестала быть климатическим скептиком.