В рамках 2-го Европейского фестиваля современного танца норвежская труппа Jo Stromgren Company (JSC) показала спектакль "Там" на музыку русских песен. Аудитория ТЮЗа разделилась: молодежная часть публики вопила от восторга, люди постарше были слегка шокированы.
Премьеру "Там" хореограф и глава компании Йо Стромгрен (Jo Stromgren) показал на фестивале в Вильнюсе (см. Ъ от 26 апреля). Там (уж извините за каламбур) эта смешная и трогательная история про четырех холостяков, проживающих прощание с молодостью, выглядела лирической исповедью тридцатилетнего автора. В Москве спектакль, поставленный на русские шлягеры (из дряхлого приемника вырывается то "Калинка" в могучем исполнении военного ансамбля, то Вертинский воркующе убеждает, "как хорошо без женщин жить"), неожиданно приобрел отчетливую социально-политическую окраску. В буклете фестиваля так прямо и сказано: "Свершился исход из бывшего Советского Союза, и четыре диссидента оказались не у дел... Ностальгия, психологический дискомфорт и отчаянная нужда создают атмосферу, которую никак нельзя назвать гармоничной". Кому бы ни вздумалось расставлять точки на i — хореографу или организаторам феста — это они сделали зря. Однозначная заданность трактовки словно выпустила из спектакля воздух. Напряглась публика, напряглись и актеры.
Бесприютное пространство, уставленное ящиками с надписями "Потустороннее", в котором мыкаются герои спектакля, могло считаться пространством души, а не только "пустынным местом между Востоком и Западом". Песня про друзей-однополчан, которую на чистом русском выпевает один из приятелей, скорбно стоя над пустым ящиком, в иностранной Литве звенела прозрачной тоской по ушедшей молодости. В воюющей России на ум тут же приходила Чечня и делалось как-то не по себе. Похоже, артисты тоже чуяли что-то неладное: плюсовали и слегка фальшивили на слишком большой для камерного спектакля сцене ТЮЗа. В довершение всего часть декораций потерялась где-то на российских просторах (до Москвы труппа побывала в Волгограде), так что уютный продавленный диван и продранное кресло пришлось спешно заменить какой-то канцелярской дерматиновой мебелью, валяться на которой персонажам было не слишком-то комфортно — изменились мизансцены, поменялись и акценты.В Москве потускнел очаровательный юмор Стромгрена, пропали нюансы крупных планов — вся ювелирно разработанная психология взаимоотношений четырех мужиков. Остались только сильнодействующие средства: немудреные розыгрыши, внезапные драки, буйные пляски. Кульминацией стал превосходный квартет под разливистое "Колокольчики мои, цветики степные". В нем хореограф Стромгрен виртуозно проскакивает между пародийностью и сентиментальностью, наворачивая чувствительные "ласточки", романтические верхние поддержки и по-балетному переплетающиеся позы.
На этой нейтральной почве эстетская часть аудитории слилась с политизированной в радостной овации. А сам Стромгрен, впервые побывавший в России, понял, что она его упований не обманула: реквизит мистически исчез, у одного из артистов сперли куртку, так что пора думать о следующем визите в эту загадочную страну.
ТАТЬЯНА Ъ-КУЗНЕЦОВА