Концерт классика
Фото: Юрий Мартьянов, Коммерсантъ / купить фото
Опера Моцарта "Милосердие Тита" в рамках абонемента "Оперные шедевры" прозвучала в филармонии в концертном исполнении, но так, что от красоты раритетной музыкальной драматургии невозможно было оторваться. Идеально подобранный состав в основном импортных звезд-солистов, Московский Государственный камерный оркестр России, московский хор Intrada и итальянский дирижер Стефано Монтанари сыграли оперу с тем фантазийным блеском, какой сопровождает не всякое оперное представление в театре. Его живописной яркости в зале Чайковского удивлялась ЮЛИЯ БЕДЕРОВА.
В хорошем исполнении (а московское стало именно таким) невозможно не оценить утонченную красоту этой великой партитуры (либретто Маццолы по пьесе Метастазио, в свою очередь, отсылающей к Корнелю, рассказывает о заговоре и предательстве, любви, убийстве и пожаре Рима, но великодушный император Тит всех по очереди прощает). Тонкость конструкции виртуозно реформированной оперы-seria в "Милосердии Тита" сочетается с идеальной, какой-то потусторонней ровностью изысканного материала. А светящаяся изнутри нарядность огромного гимна милосердию, великодушию, состраданию и утешению как божественной стройности мироздания — с пронизывающим всю партитуру ветром сомнения и тревоги. В каком-то смысле "Тит" можно понимать как антиреквием или его ненаписанное послесловие. Хорошо слышно, как по ровной глади музыкального зеркала "Тита" проплывают тени прочих моцартовских шедевров, но интонации "Дон Жуана", "Флейты" или "Реквиема" сложены в принципиально иную, ни на что не похожую драматургическую конструкцию.
Но никакие из этих деталей не были бы важны сейчас, если бы "Тит" в этот раз не был сделан настолько серьезно и виртуозно. Во главе ансамбля солистов, как и предполагалось заранее, уверенно стояла Анна Бонитатибус в партии Секста (предателя, друга, влюбленного, убийцы, взявшего на себя всю вину, не только собственную, раскаявшегося и прощенного). Свою краеугольную роль она сыграла с ювелирно детализированным, благородным блеском, безупречным вкусом и тонкой драматической выразительностью. Но не она одна была прекрасна. И так же, как в партитуре Моцарта, где почти каждая страница как будто специально старается не слишком воцариться (как будто главное действующее лицо, некий сверх-Тит, остается за кадром), в ансамбле "Тита" на московской сцене абсолютно все участники каждый в свое время представали главной жемчужиной и снова отходили в тень. Вообще, баланс, собранный изумительным моцартовским мастером — дирижером Стефано Монтанари,— оказался таким стройным, подвижным и едва ли не геометрически ясным, что, кажется, его можно представить себе как череду композиций на шахматной доске.
Бригитта Кристенсен выступила в Москве совершенно великолепной Вителлией — не демонической подстрекательницей, но простодушной самонадеянной дурочкой. В голосе и актерстве величественной Кристенсен ее виртуозные переходы от смелой насмешки над своей героиней к проникновенному, масштабному, чуть экзальтированному трагизму и деликатному сочувствию по-настоящему приковывали внимание.
Не менее выразительным получился Анний в исполнении Оливии Фермойлен, хоть Моцарт и подарил ему меньше сольного материала, чем другим центральным персонажам. Но восхитительно ровным вокалом, голосом, льющимся словно прозрачное масло, свободно и эластично, драматическим аристократизмом и очарованием Фермойлен сделала своего Анния одним из главных героев. И если за ее образом при желании можно увидеть и Донну Анну, и Донну Эльвиру, то Анжела Валлоун (Сервилия с гибким, прихотливым, ярким вокалом) — это конечно, Церлина, ласковая и упрямая одновременно. Безупречно в ансамбле прозвучал Олег Цыбулько — тонко, проворно, деликатно. Заслуженные аплодисменты в финале звучали в адрес Сергея Романовского (Тит), чья статуарность сыграла на руку идеальному образу нереального императора, а героически спетая партия украсила весь ансамбль.
Еще одним очень важным украшением стала работа хора Intrada — выдающаяся и сама по себе, и в московском контексте. С этим хором хочется слушать "Реквием", так же как с этим дирижером — "Дон Жуана". Стефано Монтанари здесь позволял себе в клавирных аккомпанементах к речитативам очаровательное романтическое хулиганство, но ни на минуту не давал усомниться в изысканности вкуса, будь то выбор осанистых темпов или подробно выстроенная, импровизационно-живая кокетливая картина фразировки. Оркестр под его руку превосходил сам себя, и если струнные еще мгновениями чуть осторожничали неразборчиво, то духовые были просто прекрасны, и в целом бесконечная изменчивость текучей моцартовской красоты, звучащая как опера-оратория, танец и утешительная колыбельная в грозу одновременно, оказалась как на ладони.
"Тит" был представлен публике как изумительный шедевр, а не репертуарный фокус. А Московская филармония стараниями продюсера Михаила Фихтенгольца, регулярно наполняющего абонемент "Оперные шедевры" событиями мирового класса, подарила публике новый бесценный опыт просвещенного, восторженного и внимательного восприятия и музицирования.