История секретного доклада
Леонид Млечин — о том, как готовился антисталинский доклад Никиты Хрущева на ХХ съезде КПСС
Февраль 1956-го многие историки называют поворотным для страны — полвека назад был осужден культ личности, преданы огласке чудовищные преступления режима. Теперь, когда нам известны многие документы, понятна драматическая история подготовки секретного антисталинского доклада Никиты Хрущева на ХХ съезде КПСС. О ней и расскажет "Огонек" в этом и ближайших номерах
Фото: Устинов Александр / Союз фотохудожников России
Фото: РИА Новости
25 февраля 1956 года, когда ХХ съезд фактически закончил работу и уже был избран новый состав ЦК, на закрытом заседании глава партии Никита Сергеевич Хрущев произнес ставшую знаменитой речь о сталинских преступлениях. Но почему секретный доклад прозвучал после формального завершения работы съезда?
Считается, что Хрущев выступил самовольно, никого заранее не поставив в известность. Это не так. Доклад долго готовился, обсуждался на президиуме ЦК. Маршал Ворошилов удрученно заметил, что после такого доклада никого из них не выберут в ЦК, делегаты проголосуют против. Поэтому о сталинских репрессиях рассказали уже после выборов руководящих органов партии.
Месть вождю?
Говорят, Хрущев выступил против Сталина, желая отомстить мертвому вождю.
Но Никите Сергеевичу не за что было мстить вождю!
Сталин посадил жену Молотова, и сам Вячеслав Михайлович висел на волоске. Довел до самоубийства старшего брата Кагановича. Называл Ворошилова английским шпионом. Прилюдно унижал Микояна. А Хрущев как раз ходил у Сталина в любимчиках.
Рассказывают, будто сын Хрущева, Леонид, военный летчик, не то попал в плен к немцам, не то убил человека, и Никита Сергеевич чуть ли не ползал на коленях, вымаливая у вождя прощение. Все это вымысел. Леонид Хрущев в 1943 году был сбит в воздушном бою и погиб, хотя тело его тогда не удалось найти, как и останки многих солдат и офицеров, которые числились без вести пропавшими.
Командующий 1-й воздушной армией генерал-лейтенант Сергей Худяков написал Никите Сергеевичу: "С глубоким прискорбием сообщаю Вам печальную весть. Ваш сын, летчик 18-го гвардейского истребительного авиационного полка гвардии старший лейтенант Леонид Никитович Хрущев, 11 марта 1943 г. не возвратился с боевого задания".
Начал еще Берия
Первые документы о механизме репрессий в стране были представлены сразу после смерти Сталина. Правда, весьма узкому кругу — высшему слою номенклатуры. Это сделал задолго до ХХ съезда Лаврентий Берия.
Заняв пост министра внутренних дел, он принялся прекращать заведомо фальсифицированные дела и освобождать арестованных. В его аппарате подготовили объемистый документ. В нем цитировались показания следователей о том, как они сажали невиновных и получали нужные показания, воспроизводились резолюции Сталина, требовавшего нещадно бить арестованных.
"Членов и кандидатов в члены ЦК,— вспоминал писатель Константин Симонов,— знакомили в Кремле с документами, свидетельствующими о непосредственном участии Сталина во всей истории с "врачами-убийцами", а также с показаниями арестованного начальника следственной части Министерства государственной безопасности о его разговорах со Сталиным, о требованиях Сталина ужесточить допросы и так далее, и тому подобное. Были там показания и других лиц, связанные непосредственно с ролью Сталина. Были записи разговоров со Сталиным на эту же тему... Поэтому к тому нравственному удару, который я пережил во время речи Хрущева на ХХ съезде, я был, наверное, больше готов, чем многие другие люди".
Георгий Маленков, новый глава правительства, уже в апреле 1953 года предложил собрать пленум ЦК, чтобы осудить культ личности Сталина. Пленум не собрался. Но разговор о наследстве вождя становился неизбежным.
Хрущеву и Маленкову доложили: в 1921-1929 годах арестовали больше миллиона человек, в 1930-1936 годах — больше двух миллионов, в 1936-1938 годах — более полутора миллиона (расстреляли около 700 тысяч), в 1939-1953 годах — еще миллион сто тысяч.
Читать страшно!
В конце 1953-го устроили суд над самим Берией и его подельниками. Лаврентия Павловича обвинили в антипартийной деятельности и работе на британскую разведку. Но на процессе всплыли чудовищные и отвратительные подробности повседневной деятельности чекистов в годы Большого террора. Текст обвинительного заключения отпечатали в виде брошюры и разослали по всей стране, с ним знакомили районные партийные активы, то есть достаточно широкий круг людей.
Читать обвинительное заключение, утвержденное генеральным прокурором СССР Романом Руденко, и сейчас страшно. Следователи союзной прокуратуры выявили методы органов госбезопасности в сталинские времена.
Бывший надзиратель внутренней тюрьмы НКВД:
"Тюрьма была до отказа забита заключенными. В шестиметровых камерах содержалось по 12-13 заключенных, которые не могли там не только лежать, но и сидя-то размещались с трудом. Существовала так называемая горячая камера, в которой стояла страшная жара. Высокая температура поддерживалась с помощью пара. В зимнее время "горячая" камера использовалась как "холодная". Окно распахивалось, а на пол иногда наливалась вода, чтобы создать совершенно нетерпимые условия для арестованного. Подследственные в "холодной" камере находились без обуви и в одном нижнем белье".
Бывший фельдшер внутренней тюрьмы:
"Обычно после допросов арестованные возвращались сильно избитыми, некоторые из них доставлялись в камеры без сознания. Ступни ног у арестованных были избиты до такой степени, что с них слезала вся кожа, и они представляли одну кровоточащую рану".
Бывший врач тюрьмы:
"Я не помню фамилий умерших в результате избиений на следствии. Их было много, а я часто даже не знал фамилии, так как нам их не говорили. В документах медработники не отмечали причин смерти, так как это запрещали. Писалось, что человек умер от заболевания сердца".
Бывший начальник тюрьмы:
"Командир дивизии Буачидзе был избит до полумертвого состояния. Он не мог говорить, только стонал. Он не мог мочиться естественным способом, так как у него был поврежден мочевой пузырь, и моча выходила через живот... Он был уже в предсмертной агонии. Надо сказать, что Буачидзе был крепкого сложения, поэтому особенно бросалось в глаза его состояние. На следующий день Буачидзе скончался".
Машинистка тюрьмы:
"Парамонов вместе с другими следователями НКВД приезжали в тюрьму, как правило, пьяные и приступали к избиениям. Я помню, что Парамонов избил Зеленцова, который в прошлом являлся начальником Парамонова. Слышала удары, стоны и крики Зеленцова. Он умер во дворе. Парамонов испытывал наслаждение, когда избивал арестованных, он знал, что жаловаться на него не будут, и давал волю своим темным инстинктам".
Сказать или промолчать?
5 ноября 1955 года на президиуме ЦК КПСС зашла речь о том, как отмечать день рождения Сталина. Вспыхнул спор. Одни считали, что настало время рассказать правду. Другие всячески этому противились. В том, что речь идет о чудовищных преступлениях, сомнений ни у кого не было. В представленных президиуму ЦК многотомных "Материалах проверки о нарушениях законности" описывались непостижимые человеческому уму эпизоды:
"В НКВД Белорусской ССР арестованных затягивали в смирительные рубашки, обливали водой и выставляли на мороз, вливали в нос нашатырный спирт, издевательски называемый "каплями искренности".
В Экономическом отделе НКВД СССР арестованного заставляли брать на плечи чемодан и ходить с ним часами по комнате, повторяя, что он "уезжает в Лондон со шпионскими материалами для английской разведки".
В Особом отделе Белорусского военного округа арестованных заставляли приседать сотни раз с Библией в вытянутых руках, лаять по-собачьи.
В НКВД Туркменской ССР арестованных сажали в дезкамеру, насыщенную слабой концентрацией хлорпикрина. На допросах были убиты 16 арестованных. Трупы убитых выносились из здания НКВД в ящиках из-под оружия. Если труп оказывался длиннее ящика, то его "укорачивали" путем перелома ног.
В УНКВД Житомирской области осужденная во внесудебном порядке невинная 67-летняя женщина была убита в гараже лопатой.
Работники Белозерского райотдела НКВД Вологодской области в декабре 1937 года вывезли в поле 55 человек, осужденных "тройкой" к расстрелу, и порубили их топорами. В том же райотделе поленьями убили 70-летнюю старуху и 46-летнюю женщину-инвалида".
Даже видавшим виды членам президиума ЦК стало не по себе. Все-таки внутренняя чекистская кухня пыток и издевательств была им неизвестна. При Сталине они давали согласие на арест или вынесение смертного приговора, но не видели своими глазами, что делают с людьми, попавшими в руки чекистов.
Секретарь ЦК КПСС Аверкий Аристов первым произнес эти слова:
— Товарищ Хрущев, хватит ли у нас мужества сказать правду?
Член президиума ЦК и первый заместитель главы правительства Максим Сабуров:
— Если верны приведенные здесь факты, разве это коммунизм? Это простить нельзя.
Глава правительства Николай Булганин:
— Если съезду не сказать, будут говорить, что мы струсили.
Председатель президиума Верховного Совета СССР маршал Ворошилов:
— Сталин осатанел в борьбе с врагами, были у него звериные замашки.
Секретарь ЦК Михаил Суслов сформулировал общее настроение:
— За несколько последних месяцев мы узнали ужасные вещи. Оправдать это ничем нельзя. Культ личности большой вред наносит. Надо делегатам рассказать все. Говорим о коллективности руководства, а со съездом будем хитрить?
Первоначальный проект доклада представили секретари ЦК Петр Поспелов и Аверкий Аристов. В сравнительно коротком тексте рассказывалось о том, что репрессивной машиной руководил сам Сталин, что признательные показания выбивались, что среди работников госбезопасности шло социалистическое соревнование: кто больше посадит.
Цитировалась, скажем, докладная записка начальству чекиста, работавшего в 1938 году на Дальнем Востоке:
"Немецкая разведка. По этой линии дела у меня плохие. Правда, вскрыта одна резидентура, но немцы должны вести дела посерьезнее. Постараюсь раскопать. Финская агентура есть. Чехословацкая есть. Для полной коллекции не могу разыскать итальянца и француза. Китайцев подобрал всех. Остались только старики, хотя часть из них, семь человек, изобличаются как шпионы и контрабандисты".
Приводились показания начальника отдела Наркомата внутренних дел Белоруссии:
"Избиения арестованных, пытки, доходившие до садизма, стали основными методами допроса. Считалось позорным, если у следователя нет ни одного признания в день. В наркомате был сплошной стон и крик, который можно было услышать за квартал от наркомата. Особенно отличался следственный отдел".
13 февраля 1956 года, накануне открытия ХХ съезда, на пленуме ЦК еще старого созыва, когда обсуждался регламент, Хрущев сообщил:
— Президиум центрального комитета после неоднократного обмена мнениями и изучения обстановки и материалов после смерти товарища Сталина считает необходимым поставить на закрытом заседании съезда доклад о культе личности. Видимо, этот доклад надо будет сделать на закрытом заседании, когда гостей никого не будет. Нужно, чтобы делегаты съезда все-таки больше узнали и почувствовали, поняли бы больше, чем мы сейчас делаем через печать.
Аппарат поддержал
Хрущев разослал проект доклада всей партийной верхушке. Члены президиума и секретари ЦК проект одобрили. Сохранилась, скажем, обильная правка, сделанная Сусловым. Поправки Хрущев учел.
После выступления Никиты Сергеевича председательствовавший на закрытом заседании Булганин предложил прений не открывать:
— Имеется в виду, что доклад товарища Хрущева и принятое съездом постановление "О культе личности и его последствиях" не публикуется в настоящее время, но эти материалы будут разосланы партийным организациям.
Какой же была реакция зала?
Недовольство разоблачением сталинских преступлений возникнет среди партийно-государственной бюрократии позже. А тогда съезд поддержал Хрущева. Его речь, вызвавшая шок, завершилась под аплодисменты.
Разумеется, первые секретари обкомов не хотели либерализма в духовной жизни, побаивались послаблений в идеологической сфере. Но еще больше страшились возвращения к сталинским временам, когда никто не был гарантирован от ареста. Никита Сергеевич гарантировал аппарату стабильность. А люди искренние станут помощниками Хрущева в реабилитации жертв террора и очищении органов госбезопасности от людей, запятнавших себя участием в преступлениях.
Выступая, Никита Сергеевич отвлекался от написанного текста, импровизировал. Его речь не стенографировалась. После съезда неделю шла работа над уже произнесенным докладом. Он приглаживался, причесывался, "обогащался" цитатами из Маркса и Ленина. 1 марта был готов текст, который предполагали разослать по всей стране. В него включили пассажи, которые произнес Хрущев, отвлекаясь от заранее написанного доклада. А кое-что, напротив, вычеркнули.
Текст вновь раздали членам президиума и секретарям ЦК. К 5 марта все замечания были учтены. Через месяц после ХХ съезда, 28 марта, "Правда" поместила передовую статью "Почему культ личности чужд духу марксизма-ленинизма?". Центральный партийный орган впервые критиковал Сталина. И только через четыре месяца после съезда, 30 июня 1956 года, появилось постановление ЦК "О преодолении культа личности и его последствий".
В следующем номере:
Как получилось, что секретный доклад Хрущева на ХХ съезде партии был опубликован только за границей, а для большинства советских людей несколько десятилетий оставался тайной?