Сенсация минувшей недели — историческая встреча папы римского Франциска и патриарха Московского и всея Руси Кирилла в международном аэропорту Гаваны. "Огонек" увидел за сиюминутными подробностями глобальный контекст
Папа римский и московский патриарх больше не смотрят в разные стороны: их свела вместе проблема гонений на христиан
Фото: AFP
Шанс на сближение, исторический прорыв, событие тысячелетия и даже "начало строительства моста через пропасть" — как только не называли эту встречу глав двух церквей. Восторженность объяснима: московский патриарх и папа римский до этого вообще не встречались ни разу.
Напомним исторический контекст сенсации: разделение церквей случилось в далеком 1054 году, тогда папа римский Лев IX и патриарх Константинопольский Михаил I предали друг друга анафеме, а обоюдное снятие этих анафем произошло лишь... в 1965 году. В Русской православной церкви о возможности встречи на высшем уровне стали говорить только в 1990-х: рассказывают, что подготовка к личному диалогу папы и патриарха началась в 1996-м, было даже назначено место (Вена) и дата (июнь 1997 года), но не сложилось. Помешали агрессивные действия униатов на Украине и прозелитизм католиков в России — проблемы, переступить через которые РПЦ не смогла. И вот — прорыв. Историческая встреча проведена буквально в режиме спецоперации — подготовка к ней велась около двух лет, но мир узнал обо всем в самый последний момент. Да и экзотическое место — аэропорт Гаваны — вызвало массу домыслов. В СМИ отмечали: для встречи нужна была нейтральная, но при этом дружественная для обоих лидеров территория, католическая Куба с ее тесными связями с Россией подошла идеально. Так почему же встреча стала возможна?
Когда этот номер готовился в печать, мы еще не знали о результатах разговора двух пастырей и том, как он отразится в тексте совместной декларации. Но тема была обозначена — гонения на христиан, и формальным этот повод не назовешь. Статистику, позволяющую оценить масштаб проблемы, можно найти в докладах авторитетной организации Open Doors: к примеру, в сирийском Алеппо в начале гражданской войны проживало 400 тысяч христиан, сегодня — менее 60 тысяч, да и те уезжают. Положение в Африке вызывает не меньшие опасения: эксперты приводят в пример захват 700 заложников в городе Гарисса, в Кении, у сомалийской границы, где экстремисты ворвались в колледж и убили 147 студентов-христиан. Тяжелая ситуация и в Азии: по подсчетам Open Doors, в трудовых лагерях КНДР не менее 70 тысяч приверженцев христианской веры, остальные скрывают свою религиозную принадлежность. Лиза Пирс, генеральный директор организации, подводит итог: притеснения христиан стремительно нарастают.
В повестке дня и другие проблемы: например, и православных, и католиков волнует наступление на традиционные ценности — в конце января тысячи человек вышли в Риме на улицу в знак протеста против легализации однополых гражданских союзов. Но при всей остроте темы секуляризации необходимость защиты христиан от преследований обе церкви волнует в первую очередь.
— Тема гонений на христиан еще в нулевые получила название "христианофобия",— объяснил "Огоньку" историк-ватиканист Алексей Юдин.— Впервые с инициативой ввести этот термин наряду с "исламофобией" и "иудофобией" в язык мирового сообщества выступил Святой престол. Но именно Русская православная церковь, что называется, пробила тему: по настоянию РПЦ этот термин введен в международное метаправо, в язык ООН, и закреплен в документах организации на конференции по борьбе с расизмом 2009 года. Это было оценено.
По словам эксперта, христианофобия сегодня отодвинула на задний план традиционные противоречия между католиками и РПЦ. Не случайно, обращает внимание наш эксперт, на пресс-конференции перед "кубинским саммитом" председатель Отдела внешних церковных связей митрополит Иларион говорил о прозелитизме в прошедшем времени (хотя и подчеркнул, что проблема унии остается "незаживающей раной").
— Конфликтная повестка, особенно остро стоявшая во второй половине 1990-х, угасла,— уточняет Сергей Чапнин, до недавнего времени — ответственный редактор "Журнала Московской патриархии".— Что осталось? А остался большой православно-католический диалог. За эти годы происходило много интересного, сложились добрые связи между православными и католическими общинами, организациями в разных странах, наладился живой диалог между людьми — неофициальный или полуофициальный, если хотите, сама ткань жизни, позволяющая говорить, что есть единый христианский мир.
Чапнин призывает обратить внимание, что, несмотря на антизападные настроения в России, никто и не подумал разыгрывать антикатолическую карту. Значит ли это, что все в РПЦ будут рады встрече папы и патриарха? Ответ неоднозначен.
— Есть и будут правые радикалы, которые уже начали критиковать патриарха, это ожидаемо,— говорит Сергей Чапнин.— Но это лишь одна из групп, и даже если недоверие к католикам сохраняется, это не означает, что церковное большинство считает недопустимой встречу патриарха с папой.
Когда будущий патриарх Кирилл еще возглавлял Отдел внешних церковных связей, он в силу своей должности отвечал за диалог с католиками. Впрочем, и до этого он хорошо представлял ситуацию в западном христианском мире, а стиль его высказываний, напоминает наш эксперт, был под некоторым влиянием того, что он слышал на международных христианских экуменических встречах, и выглядел в тогда еще советской России как либеральная позиция.
— Когда же он стал патриархом, случился консервативный поворот,— говорит Чапнин.— Но сейчас мы видим: идет попытка найти новый баланс между западничеством и русофильством.
Собственно, в связи со встречей лидеров двух церквей аналитики заговорили и о некоем балансе на международной политической сцене: мол, это попытка России прорвать изоляцию хотя бы по церковной линии. В РПЦ от этого решительно открещиваются, но версия, что называется, гуляет сама по себе.
Еще одна деталь: в этом году на Крите пройдет Всеправославный собор, к которому готовятся уже более полувека. Патриарху Кириллу, отмечают СМИ, нужно подойти к будущему Собору "во всеоружии", и встреча с папой в этом контексте точно уж не во вред. Впрочем, в самой РПЦ подобную связь двух исторических событий отрицают.
Как бы то ни было, одно очевидно: важное место в истории христианства 2016 год себе уже забронировал.