Россия заняла 119-е место из 168 в ежегодном «Индексе восприятия коррупции-2015». Его составляет международное движение по противодействию коррупции Transparency International (TI). Россия по сравнению с 2014 годом улучшила свои позиции на 17 мест, но в TI это связывают со «сжиганием» из-за кризиса коррупционной «кормовой базы». Эксперты TI считают проблемой отсутствие системности в борьбе с коррумпированными чиновниками и слабой правовую базу в части ответственности за недекларирование имущества и доходов. А в Общественной палате уверены, что Россия заняла достойное место на одной строчке с Азербайджаном.
Вице-президент Transparency International Елена Панфилова
Фото: Геннадий Гуляев, Коммерсантъ / купить фото
В «Индексе восприятия коррупции TI» 168 странам присваивали оценки в баллах, где ноль обозначает самый высокий уровень восприятия коррупции, а 100 — самый низкий. Россия с 29 баллами оказалась в компании Азербайджана, Гайаны и Сьерра-Леоне (все — 119-е место). При этом средний балл стран Восточной Европы и Средней Азии — 33. Самый высокий результат в этой группе у Грузии — 52 балла, 48-е место. Россию в рейтинге обошли и другие страны бывшего СССР — помимо Грузии это Эстония (23-е место), Литва (32-е), Латвия (40-е), Армения, (95-е), Молдова (103-е), Беларусь (107-е). Впрочем, Россия в рейтинге выше Украины (130-е место), кроме того, РФ улучшила свой результат на два балла по сравнению с «индексом» за 2014 год. Тогда TI поставил Россию на 136-е место, на этой же строчке были Нигерия, Камерун, Иран, Киргизия и Ливан.
По мнению вице-президента TI Елены Панфиловой, Россия поднялась в рейтинге вследствие «сжигания» коррупционной «кормовой базы» в силу текущей экономической ситуации, а также из-за введения «весьма обременительных» для чиновников ограничений в части декларирования имущества и доходов и владения зарубежной собственностью. «Денег стало меньше, и механизм декларирования в целом работает»,— резюмировала она. По ее словам, Россия приблизилась к группе стран, на которые она объективно больше похожа.
Глава Общественной палаты, сопредседатель центрального штаба Общероссийского народного фронта (ОНФ) Александр Бречалов заявил “Ъ”, что рейтинги, подготовленные TI, его интересуют «меньше всего». «Оценить уровень коррупции в баллах сложно. Это глупость,— считает он.— Но глупо и не признавать, что коррупция — главная проблема в России». По мнению господина Бречалова, за последние два года коэффициент полезного действия борьбы с коррупцией в России значительно повысился: «Дело не в количестве чиновников, осужденных за коррупционные преступления. Появились очертания системной работы с вовлечением в нее граждан». Главную роль в последнем сыграл ОНФ, убежден Александр Бречалов. «У госслужащих, начиная с главы муниципалитетов до губернаторов и министров появляется понимание, что пересидеть и скрыть коррупцию, не удастся, что все вскроется»,— добавил глава Общественной палаты.
Член Общественной палаты Владислав Гриб считает, что Россия занимает в рейтинге достойное место рядом с Азербайджаном, с которым «у нас похожие исторические, правовые и ментальные традиции». «За последние четыре года сформировалась система противодействия коррупции на законодательном и институциональном уровне, у государства появилось понимание, что коррупция — тормоз в развитии экономики»,— отмечает председатель Национального антикоррупционного комитета Кирилл Кабанов. Он «не понимает», почему Россия оказалась на одной строчке со Сьерра-Леоне, где «перманентная революция и беспредел»: «Уровень коррупции остается опасным, но не соответствует нашему месту в рейтинге».
Елена Панфилова убеждена, что находиться в последней трети «Индекса восприятия коррупции» — это «национальный позор» для РФ. Проблема, по ее мнению, в том, что уголовные дела против коррумпированных чиновников либо возбуждаются не системно, либо не возбуждаются вовсе. В TI, комментируя новый «индекс», также назвали «слабыми» российские правовые нормы, регулирующие ответственность за недекларирование доходов, имущества и конфликта интересов. Глава администрации президента Сергей Иванов на заседании Совета по противодействию коррупции 26 января пообещал, что приоритетом нового национального плана по противодействию коррупции в 2016–2017 годах станет именно усиление работы по борьбе с конфликтами интересов. В TI же отмечают, что реализация этих планов носит формальный и непубличный характер.
Еще одной проблемой эксперты TI называют то, что крупные национальные проекты, в том числе репутационные и инфраструктурные реализуются непрозрачно, а их исполнители назначаются «по неизвестным обществу принципам», а не выбираются в ходе открытого конкурса. Сергей Иванов, напомним, в день сотрудника Генпрокуратуры 12 января призвал ведомство внимательно следить за расходованием бюджетных средств на такие крупномасштабные проекты, как космодром «Восточный», мост через Керченский пролив и инфраструктуру к чемпионату мира по футболу 2018 года.
В TI считают, что в России нужно ввести персональную ответственность губернаторов, глав министерств и ведомств за невыполнение Национального плана по противодействию коррупции, а также внедрить в правовую систему «эффективные механизмы реальной ответственности» за незаконное обогащение — за наличие у чиновника активов и собственности, происхождение которых он не может разумным образом объяснить. Кроме того, России нужны независимые от исполнительной власти суды, неизбирательное правосудие, открытость деятельности правоохранительных органов, отмечают в TI. Эксперты также рекомендуют властям перестать считать международную антикоррупционную деятельность угрозой суверенитету РФ. Зампред думского комитета по безопасности и противодействию коррупции Александр Хинштейн («Единая Россия») считает, что TI предлагает «вполне действенные меры».
Первые три места в «Индексе восприятия коррупции-2015» заняли Дания (91 балл), Финляндия (90) и Швеция (89), а последние три — Афганистан (11 баллов), Северная Корея и Сомали (по 8). «Индекс» составляется на основе данных, предоставленных 12 независимыми организациями, специализирующимися на анализе вопросов государственного управления и условий для развития предпринимательской деятельности. Это, в частности, фонд Bertelsmann, Freedom House, Всемирный банк и Всемирный экономический форум.