Выставка современное искусство
Фото: Коммерсантъ / Кристина Кормилицына / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Кристина Кормилицына / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Кристина Кормилицына / купить фото
Лауреат премии "Инновация-2008", участник VI Московской биеннале современного искусства Андрей Кузькин и группа "МишМаш" (Михаил Лейкин, Мария Сумнина) давно работают над тем, чтобы построить в Москве концептуализм с человеческим лицом. Судя по четырехэтажной ретроспективе в ММСИ в Ермолаевском, им это блестяще удается. Рассказывает ВАЛЕНТИН ДЬЯКОНОВ.
Юноша, голый по пояс, привязан веревкой к столбу, установленному посреди залитого бетоном квадрата. Он ходит "По кругу" (так называется перформанс) до тех пор, пока бетон окончательно не застывает. Именно за эту работу в 2008 году Андрей Кузькин удостоился премии "Инновация" в номинации "Новая генерация": современная трактовка мифа о Сизифе показалась жюри логичным сталкиванием двух славных эпох в современном искусстве — акционизма 1990-х, культа преодоления физических границ тела, и концептуализма, проникнутого экзистенциальным ужасом безвременья эпохи застоя. С момента получения "Инновации" Кузькин долгое время ходил в лидерах нового поколения, но уже в начале 2010-х намного больше внимания привлекают молодые из Школы Родченко с их интересом к языку кино и экспериментам с новыми медиа. На их фоне Кузькин — художник аналоговый. В его случае важно не только то, что он делает, но и множество биографических подробностей, окружающих каждый художественный жест. Конечно, иногда у Кузькина бывают и просто работы, как, например, перформанс в ходе VI биеннале на ВДНХ, где он предлагал всем желающим воздушный шарик и гвоздь, устроив публике что-то вроде теста на кровожадность. Но чаще всего Кузькин делает искусство, напрямую связанное с жизненным опытом и воспоминаниями. Дуэт "МишМаш", с другой стороны, славен разнообразием техник и идей. Самая заметная их работа, пожалуй, это "Лица ветра" — простыни, сшитые таким образом, что сильные дуновения превращают их в маски. "Лица ветра" некоторое время украшали вход в парк Горького.
Это, собственно, две выставки с разными названиями — экспозиция Кузькина, широко раскинувшаяся аж на трех этажах, называется "Право на жизнь", "МишМаш" озаглавили свой этаж "Протезы и замещения". Стилистически они тоже не очень похожи. Документация акций Кузькина с 2007 года по наше время оформлена как сборник литературных фрагментов, вернее, анекдотов: на одинаковых холстах напечатаны фотографии и объяснения, всегда начинающиеся с фразы "Один человек сделал то-то и то-то". Почти каждой акции соответствует документальное видео. "МишМаш" показывают свои перформансы как гипсовые слепки с литературными описаниями — что-то вроде коллекции античных гипсов в Пушкинском музее, только еще с видео и фото. Сходство приемов Кузькина и "МишМаш" с московским концептуализмом очевидно, тем более что есть и прямая преемственность: Мария Сумнина приходится дочерью основателю группы "Коллективные действия" Андрею Монастырскому, и поездки за город у нее в крови.
Несмотря на очевидный долг перед старшим поколением московских концептуалистов, то, что делает Кузькин, имеет прямое отношение к современности. И художественный контекст здесь ни при чем. Художник изобретает новую камеру-обскуру в эпоху, когда фотография на память уже не событие, а лишний мегабайт в телефоне. Если раньше снимали, чтобы запомнить, то теперь фотографируют, чтобы тут же забыть. Это новый этап хранения знаний и воспоминаний. Пару лет назад ученые из Колумбийского университета в Нью-Йорке провели эксперимент с обработкой информации, в результате которого выяснили, что современный человек помнит не факты, а папки, где лежат файлы с фактами. И, конечно, гуглить, скажем, количество штатов в США проще, чем зубрить их количество.
А дальше в дело вступают две противоборствующие партии — ученых и колумнистов. Одни считают, что люди благодаря интернету становятся умнее, потому что оперируют большим количеством информации, которую без поисковика поленились бы добывать. Другие говорят, что доступность фактов не значит, что ими пользуются хоть сколько-нибудь эффективно, да и отличить истинное от ложного для многих слишком трудно. В любом случае общедоступность поиска в интернете сравнима с распространением фотографии. После них у окружающего мира появилось огромное количество ранее незаметных и несущественных деталей, обладающих столь сильным эффектом реальности, что перед ним капитулируют извилины, вынужденные теперь подстраиваться под готовые картинки. Кузькин и "МишМаш" восстанавливают память в правах с помощью нечеловечески сложных ритуалов. Они не просто вяжут узелки — они выстраивают сложные ассоциативные цепочки к самым важным событиям своей жизни.
Вот, например, поездка в заброшенный поселок Гудым на Чукотке, где с 1953 года грозили американцам ядерные боеголовки. Художник находит там таблички с цифрами, тапок, подписанный именем владельца, и школьную линейку на 30 делений. Эти случайные, в сущности, вещи он привозит в Москву, потом торжественно "хоронит" в подмосковном лесу рядом с военной базой, рифмуя обстоятельства места и времени. Церемония захоронения, в которой участвуют и "МишМаш", порождает новые поводы для запоминания: Мария Сумнина находит в окрестностях запаянный железный ящик. В похожие ящики Кузькин поместил все свои работы на выставке "Все впереди" (2011), отметив достижение возраста, в котором умер его отец. Любовь к откапыванию мусора в данном случае не столько интеллигентский фетишизм по отношению к старью, сколько трехмерная копия процесса воспоминания, отыскивания аффектов в глубинах сознания. Манипуляции с найденными объектами и перформансы на основе детских переживаний — это процесс проявки, более фундаментальный, чем разглядывание фотографий в семейных альбомах. Без него мы персонажи "Вечного сияния чистого разума", жертвы все тех же ошибок и бесконечной амнезии.