«Каменщик, конечно, молодец — он не уехал»

Яна Яковлева о возможном «дележе»: «Домодедово — это не только здание, там огромное количество предприятий вокруг, огромное количество земли со складами, куча сопутствующих бизнесов. И вообще, большая часть выручки там не от пассажиропотока, то есть не от перевозок. Большая часть выручки — это сторонние бизнесы типа грузов. Масса всего. Поэтому, может быть, мы даже сразу и не узнаем, что перешло под чей контроль. Может быть, сам аэропорт и останется за Каменщиком, а большую часть сторонних бизнесов придется кому-то отдать. Узнаем мы это или нет, и будет ли потом это нам интересно или нет — мы всегда надеемся, что кто-то отстоит себя. И вот один отстоял, другой отстоял, кто-то не отстоял, кого-то посадили — сколько этих историй по России. И мы вспоминаем, как президент в своем послании говорил о том, что 200 тыс. уголовных дел возбудили зазря: так называемая произвольная активность правоохранительных органов, когда они дело возбуждают, до суда не доводят. Но что происходит между тем, как кошмарится предприниматель и потом дело доходит до суда или разваливается? То есть это и есть тот момент, когда отбирается бизнес и решает вопрос. Понятно, что у нас суд обвинительный, обвинительный уклон — суд пропечает, в общем-то, любой приговор, но еще же до суда есть целый бизнес, который принадлежит правоохранительной системе и который управляется для достижения бизнес-целей».

Адвокат Вадим Клювгант о судебном процессе: «На днях президент Российской Федерации в очередной — уж, не знаю, какой по счету — раз говорил о том, что нельзя подрывать авторитет суда, нельзя использовать уголовную репрессию в качестве дубины для передела собственности. Вот всем нам — и вам, и нам, и президенту — сейчас ответ такой очень показательный. Опубликован указ о том, что председатель Следственного комитета стал полным генералом, ему очередную звезду присвоили. Вот я как-то не могу в одну цепочку все это не выстроить — печальную очень цепочку. Потому что это, к сожалению, все уже становится отнюдь не случайными совпадениями.

Я очень надеюсь, что это дело до суда вообще не дойдет. Я полагаю просто как эксперт, который что-то понимает в праве, в том числе и уголовном, что оно и не должно до суда дойти просто потому, что оно такое — очень дипломатично выражаясь, — искусственно созданное. А уголовное дело должно всегда исходить от конкретного криминального факта в отношении конкретно описанного события, что оно содержит это событие — конкретный криминальный факт. Чего, на мой взгляд, в данном случае нет и близко. Да, теракт, конечно, был, к большому сожалению, погибли люди, это страшная беда. Но только это самостоятельный криминальный факт, в совершении которого виновны какие-то конкретные люди. И это не те люди, которые сейчас находятся в тюрьме или под домашним арестом по решению Басманного суда, в том числе Дмитрий Каменщик, о котором идет разговор в последние дни».

Вадим Клювгант о доказательстве вины и презумпции невиновности: «Собственник — это категория, которая говорит о принадлежности определенному лицу определенного актива. И все — не больше и не меньше. Это никак не характеризует его ответственность за какое-то криминальное событие, если даже считать, что оно имело место. Я подчеркиваю, здесь нужно все доказывать, здесь ничего нельзя декларировать, потому что есть презумпция невиновности. Она в равной степени распространяется и на собственников, и на прохожих, и на сотрудников, и на кого угодно — на всех. Любой человек является невиновным до тех пор, пока приговором суда не доказано обратное, этот договор не вступил в законную силу. То есть презумпцию невиновности нужно преодолеть, именно доказать, опровергнуть. Значит, тогда нужно рассматривать не взаимоотношения человека с его активом, что ему принадлежит, сколько это стоит, хотя я понимаю, что в данном случае, может быть, это является основным реально движущим фактором и мотиватором. Но это никак не характеризует категорию причастности к преступлению и категорию вины и ее доказанности. Собственник, не собственник — должно быть доказано, по большому счету, три вещи. Что было совершено то преступление, которое инкриминируется. Что конкретный человек, кто бы им ни был, еще раз подчеркиваю, к этому конкретному преступлению причастен. И что, если на первые два вопроса ответ положительный, он совершил то, к чему причастен, виновен — не случайно, то есть умышленно или по халатности, по грубой небрежности совершил то, что привело к этим криминальным последствиям. Три взаимосвязанных вещи, которые в совокупности должны быть доказаны в отношении каждого человека. А не то, что, раз он собственник, значит, он априори за все отвечает. Нет, это не язык закона. И тем более это не язык, на котором может быть преодолена презумпция невиновности».

Яна Яковлева о неэффективности правоохранительной системы: «Тот же Каменщик 22 года отдал аэропорту, отдал бизнесу, но он был уверен, что его арестуют — разве это не кошмар, что чем богаче человек, тем он должен ближе к выходу держать сумку для тюрьмы и постоянно бояться тюрьмы? Разве этот страх тюрьмы помогает созидать и развивать? Когда человек пять лет вынужден был отдать на обсуждение с адвокатами этих допросов, опросов, какой приговор неэффективности нашей правоохранительной системы, которая вместо того, чтобы пять лет расследовать источники этого теракта и предотвращать другие теракты, занимаются опросом сотрудников аэропорта. Тут квинтэссенция всего, скажем так».

Бывший депутат Госдумы и основатель компании East Line Антон Баков о Дмитрии Каменщике: «Он учился в моей 104 школе в городе Екатеринбурге, на два года моложе меня, так что я его знаю, наверное, с начала 1970-х годов, с самого детства. Естественно, кличка у него была Камень, это действительно каменный человек. И тем, кто хочет его перемолоть сейчас, я бы сказал: "нашла коса на камень". Я не думаю, что тут дело только в твердости, это вообще удивительный человек, он гениален. Только гениальный человек мог реконструировать аэропорт Домодедово, не остановив его ни на час, ни на минуту. И, конечно, это человек удивительных человеческих свойств, кстати, очень неприятных в личном общении. Абсолютно неприятных, уверяю вас. И я думаю, что следствие и суд с этим еще столкнется. Я имею в виду, что необычные люди действительно необычны. Если у человека есть огромное достоинство, человек может работать мозгом огромного аэропорта, соответственно, он должен быть лишен чего-то другого».

«Я сошлюсь еще на одного моего одноклассника, который уже много лет живет в Израиле, когда он уезжал, он сказал, что "для того, чтобы заниматься бизнесом в России, надо иметь железные яйца". У Каменщика не только яйца железные, он весь каменный».

Яна Яковлева об обвинениях, предъявленных Дмитрию Каменщику: «Конечно же, дело напоминает какую-то нездоровую попытку если не захватить аэропорт, то напугать собственника. И как-то вообще с ним разобраться, надавить. Потому что с помощью посадки собственника аэропорта найти виновного — если только они не подозревают, что он сам этот теракт затеял, но они же это не подозревают. Поэтому не очень понятно, причем здесь собственник».

Об уязвимости частной собственности: «В нашей стране опасность — это единственный известный собственник. Это уязвимость и актив большой — и понятно, что на человека можно надавить. И здесь все было по канонам жанра: сначала были взяты заложники, то есть сотрудники, женщины с малолетними детьми. Понятно, что Каменщик, конечно, молодец — он не уехал. Он остался. Меня это удивило, я думала, неужели он еще в России. А он оказался в России, он остался. Он не смог бросить их».

О заслугах Каменщика как владельца аэропорта: «Хорошо бы Домодедово не объявили самостроем — тоже актуальная тема. Каменщик привел аэропорт в порядок, привел туда Swissair. То есть первое, с чего начиналось Домодедово, — он стал шикарным, современным аэропортом. В общем, это показывает, что действительно, когда есть реальный собственник, который реально заботится о своем активе, он может из такого сарая сделать хорошую вещь. А теперь у нас, получается, кризис, не так много хороших активов осталось у известных всем нам собственников — потому что мы видим, что идет укрупнение по всем активам. И любые активы скупаются определенным набором лиц. Видимо, здесь какой-то такой интерес к самолетному, аэропортному бизнесу присутствует».