|
Ветеринария по Гиппократу |
 |
| Ставя диагноз мохнатому пациенту, ветеринар может рассчитывать только на собственный опыт. Пациент ничего не подскажет |
Всякий раз, увидев доктора Мендосу, мой здоровенный ротвейлер испытывает бурный восторг. Я даже не выдержал и как-то заявил Сергею: "Я уже ревную... Мне он так не радуется". В ответ Мендоса сказал, что у меня просто очень добродушный пес: "Далеко не все собаки такие приветливые. Они чувствуют запах медицинских препаратов, волнуются и если помнят врача, то помнят и причиненную им боль". Один из секретов профессии: животных нельзя бояться. Страх на самом деле имеет запах — собака чует его и тоже начинает паниковать. "Даже если животное укусило или оцарапало, приходится, несмотря на боль, его гладить и успокаивать. Иначе работать станет еще сложнее".
Первый раз он приехал ко мне по срочному вызову. Я гладил своего пса и вдруг почувствовал, как его голова буквально под рукой чудовищно распухает — вот-вот лопнет! Я уже собрался вызывать "неотложку" для себя... Но тут появился доктор Мендоса, и мы, я и мой пес, мгновенно успокоились — видимо, это особый ветеринарный талант. И приступ аллергии доктор вылечил. Потом он приезжал много раз. Лечил глаза и порезанные лапы, убирал свищи. А однажды я позвонил ему в три часа ночи, вернувшись с прогулки, и пожаловался, что моя собака, бросив меня на произвол судьбу, удрала со всех лап от огромного кобеля неизвестной мне породы.
— Он что, ненормальный? Или бессовестный? Где собачья преданность?! — кричал я в телефонную трубку.
А доктор, которого ничуть не возмутил звонок в столь неурочный час, терпеливо объяснял, что пес поступил совершенно правильно:
— Никакой патологии нет. Вы бы от разъяренного слона тоже убежали, и это вовсе не от трусости...
— А почему наш кот вас боится?
— А кошки вообще особенные животные — очень не любят, когда стесняют их движения. И работать с ними надо очень осторожно, ведь они могут не только укусить, но и сильно оцарапать.
Руки доктора в шрамах. Он говорит, что это следы его ошибок:
— Видите, они далеко не всегда лижут руки врачу после операции...
— Как же тогда они благодарят врача?
— Ну, когда как. Обычно просто видишь, как собака после лечения бегает, прыгает, радуется жизни. Вот и вся благодарность. В ветеринары идут в первую очередь из любви к животным.
 |
| Если бы собаки умели говорить, то рассказали бы, сколько в Москве битого стекла и как они страдают от порезов лап |
— Мне было лет 10, ему — 25. Он с таким жаром рассказывал мне о своей работе, что я тоже решил стать ветеринаром. Я и до этого хотел быть врачом, но испытывал некоторую брезгливость к людям — в смысле щупать их, простукивать... В 14 лет я поступил в Волоколамский зооветтехникум. Мама мой выбор одобрила, хотя мне предстояло жить в общежитии. Она животных любит. К тому же тогда ветеринарные врачи имели хороший, надежный заработок от частной практики, ездили на машинах... Техникум мне много чего дал, хотя там, как и потом в Ветеринарной академии, учили работать с сельскохозяйственными животными.
— А где же учат лечить собак и кошек?
— Сейчас в академии есть кафедра мелких домашних животных, но все равно и тогда, и сейчас учатся во время практики. Она очень важна. После окончания академии это самый тяжелый момент в жизни ветеринара. Моя практика началась с уколов и капельниц по назначениям других врачей. Потом практиковался в клиниках, сидел на приеме... Сегодня вузы выпускают много ветеринарных врачей, но, прежде чем действительно стать таковым, приходится долго работать бесплатно.
— То есть?
— Работают за обучение. Мы обучаем, они трудятся, зарплату практически не получают — ну, какую-нибудь символическую.
— И с чего начинается обучение?
— С мытья полов. Потом уколы... И, поверьте, люди готовы мыть полы бесплатно, чтобы учиться лечить собак и кошек. Конкуренция очень высока, отбор очень жесткий. За три года существования нашей клиники через нее прошло человек 50. Из них мы взяли на работу двоих.
— Вы сказали, что ветеринарными врачами становятся в первую очередь из любви к животным. А во вторую? Из любви к деньгам? Вообще, лечить животных — это выгодный бизнес?
 |
| Сергей Мендоса считает, что ветеринарами становятся только из любви к животным |
— Конечно! Зубные протезы собаке в одиночку не поставишь...
— Зубные протезы собакам ставят недобросовестные владельцы, чтобы вводить в заблуждение судей на выставках. Протез клыка никогда не будет рабочим, а есть и даже кусаться собачка и без него сможет.
— Вы о каких возможностях говорите? Ведь ветеринарный врач и так универсальный специалист. Вот вы можете и глаза оперировать, и раны зашивать, и много чего другого...
— Могу. Но далеко не все реально сделать в одиночку. Вот сложную операцию на сердце нельзя.
— А нужны они вообще? Владельцы собак и кошек готовы к этому?
— В медицине не спрос рождает предложение, а наоборот. Когда выясняется, что можно лечить какое-то заболевание, тогда и появляются пациенты. Собаки, которым мы делали операции, были не экспериментальными животными. Это вполне конкретные больные собаки, которым требовалось именно такое лечение. Тем более что технология этих операций давно описана, апробирована.
— И дорого они обошлись владельцам?
— Кардиостимулятор стоит от $300 до $15 тыс. Но самый дорогой и не нужен. Стимулятор за 300 работает пять лет. Ну и сама операция стоит 500. Замена двустворчатого клапана обойдется дороже: расходные материалы — не менее $2 тыс. и не менее тысячи — операция. Но это не слишком много для спасения жизни любимого существа. На ремонт машины или квартиры люди тратят больше.
 |
| Держать кошку при лечении нужно очень осторожно. Она может не только укусить, но и оцарапать. Причем любой лапой |
— Кардиостимуляторы там вживляют. А вот замена клапана там стоит настолько дорого, что многим просто не по карману.
— Скажите все-таки, что заставляет людей работать во вторую очередь — после любви к животным,— если доходы относительно невысоки?
— Это очень интересная работа. Ведь животное не может объяснить, что у него болит и как. Это нужно понять, разгадать тайну. Это не только работа руками, хотя руки очень важны: точность нужна ювелирная. Это огромная интеллектуальная работа. И кроме того, все животные разные.
— А крокодилов и змей вам лечить приходилось?
— Нет, крокодилов не приходилось. Но совсем не по той причине, о которой вы подумали.
— О какой же причине я подумал?
— А о такой, что это опасные животные — укусят так укусят. На самом деле у них просто другая физиология. В зоопарке есть прекрасные специалисты по крокодилам и змеям.
— Вы делаете сложнейшие операции на сердце. Это можно назвать покоренной вершиной?
— Коллегам есть за что нас уважать. Но я бы не стал говорить о вершинах. Медицина, как и вообще познание, безгранична. Чем больше я работаю, тем больше убеждаюсь, что мы еще знаем ничтожно мало и часто многое делаем неправильно. Вот вы спрашивали об особенностях работы в клинике. Здесь, в клинике, мы можем изучать сложные патологии, делать сложные операции, двигаться вперед, а не только клизмы ставить. Хотя, когда это необходимо, и этим занимаемся. Вот, пожалуй, это — во вторую очередь. Две составляющие: любовь к животным и стремление к познанию. Красиво звучит?
— Красиво. А клятва Гиппократа у ветеринарных врачей есть?
— А вы знаете как переводится "Гиппократ"? "Повелитель лошадей". Вероятно, на самом деле он был ветеринарным врачом. Лечил лошадей.