Бюджетные расходы на социальную политику и оборонный сектор по-прежнему являются наибольшими и наименее организованными. Об этом вчера заявили участники сессии "Резервы эффективности бюджетных расходов" в рамках XVII Апрельской конференции Высшей школы экономики. Хотя резервов бюджета, по оценке экспертов, хватит еще на несколько лет, заняться переоценкой трат нужно уже сейчас, а один из способов этого — введение принципов адресности и нуждаемости.
Фото: Дмитрий Азаров, Коммерсантъ / купить фото
Расходы на оборону, безопасность, правоохранительную деятельность и социальную политику — по-прежнему наиболее крупные статьи бюджета РФ, в бюджетах стран ОЭСР преобладают расходы на социальную политику, здравоохранение и образование. Такую статистику вчера на сессии "Резервы эффективности бюджетных расходов" в рамках Апрельской конференции Высшей школы экономики привел Владимир Назаров, директор Научно-исследовательского финансового института Минфина (НИФИ). "У нас совокупные расходы на оборонный сектор и национальную безопасность составляют 6,6% ВВП, в развитых странах — только 3,2%",— отметил он. При этом расходы на социальную политику не влияют на уровень бедности: с 2007 года, несмотря на постоянный приток бюджетных средств, уровень населения с доходами ниже прожиточного минимума остается стабильным (11-13%). Надежды в НИФИ возлагают на новый принцип социальной защиты — помощь домохозяйствам после проверки нуждаемости с применением категориального и адресного подхода. "Он предполагает, например, учет специфики региона и конкретные характеристики нуждающихся в помощи",— пояснил господин Назаров.
По мнению Сергея Дробышевского из Института экономической политики им. Гайдара, резервов, накопленных в Резервном фонде и ФНБ, хватит еще на 2-3 года, но оценивать эффективность соцрасходов нужно уже сейчас. Спешное же проведение "третьей волны" приватизации в нынешних условиях, хотя и позволит привлечь в бюджет некоторые средства, в итоге не позволит выполнить долгосрочные цели продажи государственного имущества — снять с правительства обязательства по поддержанию компаний и повышению их эффективности.
"Резервы для оптимизации в сфере социальной политики, безусловно, есть. Если в 2000 году соцрасходы занимали 47% от общего объема бюджетных расходов, то в 2016 году — уже 60%, и вряд ли такая динамика говорит об успешном использовании этих средств",— отметил Борис Рудник, глава Института управления государственными ресурсами Высшей школы экономики. Однако, по его словам, необходимо обратить внимание и на сами инструменты, которые внедряются для проведения бюджетной экономии. "Последние крупные реформы этого направления — переход на программный принцип бюджета и реформа госучреждений, но они обе, по оценке Минфина, проходят очень медленно. Кроме того, необходимо понимать, что вопрос об этих же нововведениях мы на самом деле обсуждаем уже очень давно, и уже было несколько попыток внедрить их",— напомнил он. При этом, как отметил заведующий кафедрой госрегулирования экономики РАНХиГС Владимир Климанов, на большую часть соцрасходов программный принцип никак не распространяется. "У нас 40% бюджетных расходов осуществляются вне программ — трансферт Пенсионному фонду уже достигает 3 трлн руб., еще 4 трлн руб. составляют расходы на оборонный сектор, которые вообще являются секретными",— уточнил он. При этом господин Климанов привел в пример реформу госзаказа, не ведущую к оптимизации расходов. "Получается, что, хотя заведующий бюджетом Минфин у нас самое квалифицированное ведомство, довольных его работой в стране нет,— подвел итог сессии ее ведущий, первый проректор Высшей школы экономики Лев Якобсон.— Но ведь бюджет — всего лишь концентрированное выражение политики государства. Значит, вопросы нужно задавать не только в экономической, но и в политической плоскости".