Депутаты Национального собрания Франции вчера приняли предложенную оппозицией резолюцию с призывом к правительству выступить против продления санкций ЕС в отношении России. В голосовании участвовал 101 из 577 депутатов нижней палаты парламента. Документ поддержали 55 человек. Резолюция носит рекомендательный характер, и правительство не обязано ее выполнять, но депутат от правоцентристской партии "Республиканцы" Тьерри Мариани уверен: кабинету теперь будет сложнее поддержать продление санкций. Торговый представитель РФ во Франции АЛЕКСАНДР ТУРОВ в интервью корреспонденту "Ъ" СЕРГЕЮ ГОРЯШКО рассказал, как российские компании пытаются выйти на французский рынок в условиях санкций, и пояснил, почему французский бизнес заинтересован в отмене ограничений.
Фото: economy.gov.ru
— Как с момента введения санкций изменились торговые отношения между Россией и Францией?
— Товарооборот сократился более чем в два раза. По итогам 2015 года он составил $11,6 млрд. Максимум в объеме торговли был в 2011 году — $28 млрд. Из позитивного: у нас снизилось негативное сальдо торгового баланса. Если по итогам 2014 года оно составляло более $3,2 млрд, то в 2015 году мы вышли на $200 млн. Это хороший знак, притом что цены на энергоносители уменьшились кратно, а они составляют основную часть нашего экспорта.
— С чем это связано?
— Стал расти несырьевой экспорт во Францию, в частности в области высоких технологий, атомной энергетики, в авиакосмической отрасли. Рост начался и по другим позициям за счет обесценивания рубля. Цены на нашу продукцию стали конкурентоспособны даже по сравнению с Китаем.
— Что именно российские компании хотели бы начать продавать во Франции?
— Например, продукцию машиностроения, металлообработки (не металла — он подпадает под ограничения ЕС), сельхозтовары — наше зерно высоко котируется. Перспективная отрасль — авиастроение. Рассматриваются поставки за рубеж наших самолетов Бе-200, предназначенных для пожаротушения, это уникальный самолет. Укрепляется сотрудничество в области атомного энергетического машиностроения со структурами "Росатома", которые создали здесь свое дочернее предприятие. Также мы подписали соглашение между Airbus и Уральским заводом гражданской авиации по производству и сборке вертолетов спасательного назначения. Это небольшие вертолеты, они востребованы, и речь идет о последовательной и глубокой локализации производства. Из этого получится по-настоящему российско-французский проект.
— Как сейчас воспринимают российских инвесторов во Франции?
— Очень позитивно. Есть крупные инвестиции, такие как GEFCO, это инвестиция ОАО РЖД. Есть менее крупные инвестиции — вплоть до того, что такие традиционные товары, как шампанское или коньяк, тоже выпускаются российскими компаниями. То есть приобретается винодельческое хозяйство — с замком, с виноградниками. Если на первом этапе таких инвесторов воспринимали настороженно, то сейчас такого нет.
— Есть ли сейчас французские компании, желающие выйти на российский рынок? Какие товары они предлагают?
— Новым игрокам сейчас достаточно сложно войти на российский рынок без финансовой поддержки, без кредитов, которых они сами же и лишились из-за санкций. Есть около 500 французских компаний, которые уже инвестируют в РФ. А с учетом малого и среднего бизнеса количество таких компаний достигает 1,5 тыс. Они предлагают и машиностроительную продукцию, и потребительские товары. Активно стали предлагать варианты поставки именно санкционных товаров через третьи страны. Здесь мы, конечно, нашим партнерам терпеливо объясняем, что такие нарушения законодательства не пройдут и если вы действительно хотите как-то развивать свой бизнес в России, то по санкционным товарам подумайте о своем производстве в РФ. С учетом своего опыта, знаний и сил можно создавать и животноводческие комплексы, и производство сыров. В Башкирии была делегация из Франции, интересовались французские компании и сотрудничеством с Республикой Крым, которая полностью подпала под санкции. Были делегации виноделов, устраивалась презентация крымских вин в резиденции посла России в Париже. Наши французские партнеры заинтересованы в снятии санкций, потому что они всем надоели, если честно. Думаю, рано или поздно это произойдет.
— Каков объем прямых потерь в сфере импорта французской продукции в Россию?
— Французские предприниматели лишились поддержки с точки зрения кредитования банков: санкции не позволяют производить долгосрочное кредитование свыше 90 дней, и массированная поддержка экспортных поставок своей продукции прекратилась. Мы оцениваем ущерб европейской экономике от ее же санкций в размере €100 млрд и более 1 млн потерянных рабочих мест. Если брать влияние российских санкций, то экспорт агропромышленных товаров из Франции сократился где-то на €200 млн. По сравнению с другими странами — Германией, Польшей — это небольшая цифра.
— Есть информация, что Россия делает поблажки европейским компаниям, которые активно выступают против санкций. Это правда?
— Поблажки здесь сделать, если честно, очень сложно. Это было бы прямым нарушением антимонопольного законодательства, где есть белое и черное, а чтобы кто-то белее — такого быть не может. Условия должны быть для всех одинаковые. Вот конкретный пример — отношение к "Ашану" наших санитарных органов. Мы "Ашан" рассматриваем в качестве одного из важнейших наших инвесторов, но никаких поблажек в области санитарии нет, и, когда возник конфликт, они устранили нарушения и дальше успешно работают. Поэтому неправда, что, если кто-то выступит против санкций, мы будем пряники раздавать.
— Какова ситуация с арестом во Франции российского имущества по делу ЮКОСа?
— Это напрямую и нас касается, потому что по делу ЮКОСа были поданы судебные иски и вынесены определенные решения, в том числе судебные исполнители приходили в дом, где живут сотрудники торгпредства. В этом деле сами иски совершенно необоснованны, и почему судебная система допустила приход приставов, это вопрос к судьям. Все эти объекты подпадают под дипломатический иммунитет, они используются исключительно для дипломатических целей.