Российский Минюст получил запрос о возвращении Надежды Савченко на Украину. Документы военнослужащей в ведомство попали от ФСИН, сообщил глава Минюста Александр Коновалов. По его словам, запрос сейчас находится на рассмотрении. Между тем, вопрос о выдаче России осужденных на Украине Александра Александрова и Евгения Ерофеева будет решен после получения их согласия. Пока никакие документы об этом не поступали. Информация о готовящемся обмене Савченко на Ерофеева и Александрова появилась в конце апреля. Процедура предполагает, что страны передадут друг другу фигурантов дела для отбытия наказания на родине. Адвокат Надежды Савченко Марк Фейгин ответил на вопросы ведущего «Коммерсантъ FM» Марата Кашина.
Фото: Василий Дерюгин, Коммерсантъ / купить фото
— Мы ждали сообщения о том, что украинский Минюст получит запрос о возвращении Савченко на Украину, но пока получил только российский. Какова вообще процедура передачи Надежды Савченко на Украину?
— Она была запущена еще фактически в начале апреля, после вступления в законную силу приговора в отношении Надежды Савченко 7 апреля. Она оформила заявление в адрес Министерства юстиции Украины с согласием по конвенции отбывать наказание в Украине. Соответственно, Министерство юстиции Украины направило запрос в течение недели, где-то это уже было в середине апреля, в адрес Министерства юстиции России с тем, чтобы выдали Савченко. Дальше Министерство юстиции России передало документы во ФСИН, Федеральную службу исполнения наказаний, которая подготовила пакет документов для заполнения самой Савченко. И 28 апреля, напомню, Савченко заполнила документы — декларация согласия об отбывании наказания в Украине, анкетные данные, еще ряд бумаг, в том числе и оплата штрафа, который назначен был ей Донецким городским судом по части 1 статьи 322 в 30 тыс. руб. за незаконное пересечение границы. А дальше уже документы вернулись в Минюст, который от Министерства юстиции Украины пытается получить сейчас гарантии на отбывание наказания Савченко в случае ее передачи в Украину по Конвенции о выдаче осужденных 1983 года.
— Он получит такие гарантии, Марк Захарович?
— Хороший вопрос. Я думаю, что здесь ситуация безальтернативная. На самом деле, Савченко может вернуться только двумя способами в Украину. Либо через помилование — я с трудом верю, что президент Путин помилует Савченко в силу совершенно разных политических причин. И второй вариант — это единственный вариант — Конвенция о выдаче осужденных, механизм которой запущен именно сейчас. Соответственно, при безальтернативности, безусловно, Министерство юстиции Украины такие гарантии даст Министерству юстиции России. А дальше, собственно, решает суд. Коновалов подтвердил только то, что процедура запущена, она осуществляется, и документы, документооборот имеет место. Ничего нового он не сообщил.
Нас, например, напрягает единственное: почему все время упорно Министерство юстиции России и сам Коновалов часто повторяют, что это очень долгая процедура. Действительно, Конвенция не предусматривает сроков, но мы-то думали, что речь идет о месяцах, но никак не год, не полгода, где-то так.
— Ждали, что к концу мая отпустят Савченко. У вас сейчас другие прогнозы?
— Да, я не думаю, что к концу мая, я никогда не прогнозировал, что это к концу мая произойдет. Тем более, я никогда не говорил о том, что возможен какой-то прямой обмен на Ерофеева и Александрова. Я всегда подчеркивал, что политический обмен — это, с точки зрения понятийной, договорились два президента: вы осуществляете процедуру там, мы осуществляем процедуру здесь. И эта процедура — либо конвенция, либо помилование. Я больше говорил о том, что помилование — очень маловероятный процессуальный вариант. Конвенция может точно так же по отношению к Ерофееву и Александрову начать осуществляться 23 мая, когда вступит в понедельник в законную силу приговор Голосеевского суда в отношении них.
— Хотелось один момент прояснить: все-таки в Москве всегда настаивали на том, что отдадут Савченко только на условии, что она будет отбывать на Украине наказание. Вы же говорили, что, как только Савченко приедет на Украину, она будет осуждена. Как будет на самом деле?
— Вы знаете, это вопрос ведь не политический. Хотя все понимают, это он с двумя неизвестными составляющими. Разве Россия не знает о том, что Савченко — депутат, делегат ПАСЕ, герой Украины? Вы можете себе представить отбывание наказания таким человеком? Тем более что как сторона защиты, так и в Украине все убеждены в ее невиновности, о чем свидетельствуют объективные доказательства, которые были представлены суду. Но решение такое, какое оно есть. Поэтому Украина с чистой совестью такие гарантии даст, а вот что будет дальше происходить — вопрос сугубо процессуальный.
— Процессуальный внутриукраинский вопрос?
— Да.
— Украина даст гарантии, что Савченко будет отбывать наказание, но потом может пересмотреть собственное решение, когда она уже вернется — я правильно понимаю вас?
— Нет, немножко не так. Гарантии-то эти даются, но кто сказал, что решение это не может быть оспорено в дальнейшем в самой Украине. В Украине независимый суд, и там есть много авторов, которые обязательно обратятся с таким заявлением, оспаривающим ее отбывание наказания, в частности, из-за ее статуса делегата ПАСЕ. У нее, кстати, иммунитет действующий, и Украина его признает. Равно как руководство ПАСЕ обязывает и Россию принять этот иммунитет. Но Россия его не признала. Для этого есть другие политические причины. Ко всему прочему, сама конвенция предусматривает как помилование, так и амнистирование. То есть это механизм, заложенный внутрь конвенции: ее Порошенко может и амнистировать, и помиловать, и это тоже будет законно. И у России не может быть в этом случае претензий.
--А вы допускаете такой вариант, что Россия, понимая, что на Украине Савченко освободят, не отдаст ее?
— Это сугубо политическая история. Я вам скажу так: в России, я убежден, есть понимание того, что Савченко не виновна. И это является основной предпосылкой, почему ее отдадут.
— Понятно. В общем, мы уже практически не говорим об обмене на Ерофеева и Александрова. Вы подчеркиваете, что это политическое решение — это будет не прямой обмен, а косвенный?
— Много раз об этом говорил. Не знаю, почему меня плохо слышат. Я об этом говорю уже полгода.