Правительство Южной Кореи не намерено вести с руководством КНДР какие-либо переговоры, пока Пхеньян не докажет свою четкую приверженность ядерному разоружению. Об этом вчера заявил пресс-секретарь Минобороны Южной Кореи Мун Сан Гюн. Сеул, похоже, решил отбросить всякие попытки договориться с северным соседом и приступил к блокаде КНДР. Ситуация на Корейском полуострове в очередной раз зашла в тупик. Объединение двух Корей, на необходимости которого настаивает южнокорейская конституция, видится все менее реальной задачей. Верят ли в него хотя бы чиновники Министерства объединения, пытался понять в Сеуле корреспондент "Ъ" МИХАИЛ КОРОСТИКОВ.
Фото: Damir Sagolj TPX IMAGES OF THE DAY , Reuters
Экономическая блокада
"С 1970-х годов прошло более 700 раундов межкорейских переговоров, подписано 230 документов о сотрудничестве. Все это не принесло никакого результата и оказалось уловкой со стороны Севера,— объяснил сотрудник МИД Кореи корреспонденту "Ъ" причину, по которой Сеул отклонил предложение Пхеньяна о новых консультациях.— Теперь мы намерены показать им, что до изменения позиции по ядерному оружию никакого диалога не будет".
Ракетно-ядерные испытания Пхеньяна в январе и феврале 2016 года окончательно добили межкорейское сотрудничество, и без того переживавшее не лучшие времена в период президентства на юге жестко настроенной Пак Кын Хе. Из всех вариантов политики в отношении КНДР в конце концов у Сеула остался только один — полная блокада Севера. Последняя резолюция Совбеза ООН 2270 от 2 марта 2016 года также оказалась беспрецедентно жесткой в отношении КНДР: членам ООН запрещен импорт 80% ее продукции, они обязаны досматривать все идущие из Северной Кореи суда на предмет компонентов ядерного оружия и вынуждены прекратить все отношения с финансовыми институтами КНДР.
Символом остановки межкорейского сотрудничества стало закрытие в феврале (еще до санкций ООН) расположенного на территории КНДР промышленного комплекса Кэсон, где 54 тыс. северокорейских рабочих трудились на 123 южнокорейских предприятиях, в том числе автопроизводителя Hyundai. Дешевый труд северокорейских рабочих, получавших в месяц от $50 до $300 (примерно в 10-20 раз меньше, чем в Южной Корее), позволял корейским компаниям конкурировать с китайским экспортом, а Пхеньяну — получать валюту, необходимую для закупки зерна, топлива и многого другого. В 2015 году через территорию комплекса прошло 99,6% торговли между двумя Кореями, достигшей исторической цифры в $2,7 млрд.
Китайский фактор
Впрочем, куда более серьезным ударом по северокорейской экономике стало бы скрупулезное выполнение санкций Китаем — импортером 80% ее продукции. По последним данным, в первом квартале 2016 года северокорейский экспорт в КНР упал на 10,8%. "Мы намерены твердо придерживаться санкционной политики",— заверил пресс-секретарь китайской таможни Хуан Сунпин. Источники "Ъ" в МИД Южной Кореи подтверждают: грузооборот на китайско-северокорейской границе действительно снизился, причем китайцы перестали пропускать грузовики с углем и железной рудой (60% северокорейского экспорта в Китай) еще за сутки до принятия санкций, 1 марта 2016 года.
Пока признаков скорого коллапса северокорейской экономики и массового голода не наблюдается. ООН зафиксировала в 2015 году первое за шесть лет снижение производства зерновых до 5,06 млн т при ежегодной потребности в 5,3 млн т (разницу можно покрыть закупками за рубежом).
При этом перспективы следующего года вызывают куда больше опасений. Бензин за апрель подорожал на 53%, а дефицит валюты ставит под угрозу закупку топлива для тракторов и удобрений для полей.
Объединение все дальше
Жесткая позиция Сеула в отношении КНДР в очередной раз заставила задуматься о перспективах объединения полуострова, которое, по конституции Южной Кореи, является неизбежным и желаемым. Главный аргумент его противников — высокая стоимость воссоединения. По информации источников "Ъ" в южнокорейском Министерстве объединения, она составит приблизительно $1 трлн. Впрочем, Сеул надеется, что в этом случае на территорию бывшей КНДР с ее рынком в 25 млн человек хлынет поток иностранных инвестиций. Именно это позволяет президенту Пак Кын Хе называть объединение "потенциальным Эльдорадо".
Мнение южнокорейцев на этот счет разнится. По данным Asan Institute, в 2015 году объединение поддерживали 71,8%, но 72% на вопрос, когда необходимо объединяться, указали вариант "в соответствующее время", тогда как лишь 9% выбрали "в ближайшем будущем". Опрошенные "Ъ" в Южной Корее профессора университетов, простые жители и даже чиновники были едины: в обозримой перспективе две страны одной не станут.
Официальных планов объединения полуострова не существует. Сложившийся на Западе консенсус предполагает, что военным путем достичь его будет невозможно. Победить в войне с Сеулом Пхеньян не сможет, но недопустимый ущерб нанесет: столица Южной Кореи находится всего в 40 км от границы, по ту сторону которой на нее смотрит 21 тыс. артиллерийских стволов Корейской народной армии. Северная Корея располагает хотя и устаревшим, но все же грозным арсеналом: почти 1 тыс. самолетов, 4,2 тыс. танков, 70 субмарин и неустановленное количество ядерных зарядов.
Мирные способы объединения в случае коллапса режима в КНДР, по словам собеседников "Ъ" в Сеуле, изучаются с учетом опыта Восточной и Западной Германии в начале 1990-х годов. "Принципы либерализма, демократии и пацифизма, закрепленные в конституции Республики Корея, не могут быть немедленно применены в случае КНДР, так как она слишком сильно отстала,— пишет коллектив ученых в работе "Стратегии объединения в случае внезапных изменений в Северной Корее".— На начальном этапе северянам разумно будет закрыть доступ на Юг, а также сохранить у них плановую экономику".
Помощь соседей
В течение долгого времени серьезные экономические санкции в отношении Северной Кореи тормозились принципиальным несогласием с ними Китая и России. Впрочем, власти КНР свою позицию изменили — по мнению собеседников "Ъ" в Пекине, это произошло из-за "упрямства лидера КНДР Ким Чон Ына, проводившего ядерные испытания, несмотря на наши протесты". Эти испытания не только создавали угрозу для северо-восточных провинций Китая, но и стали поводом для усиления присутствия США в регионе.
Из-за северокорейских испытаний Сеул активизировал переговоры о размещении на своей территории противоракетной системы THAAD, несмотря на протесты Китая и России. Ее цель, по мнению китайских военных, не столько защита от "примитивного потенциала" КНДР, сколько "прослушивание" северо-востока Китая при помощи радара AESA, имеющего радиус действия до 1,8 тыс. км.
Россия не имеет с КНДР прочных экономических связей: двусторонний товарооборот до введения санкций составлял всего $92 млн (2014 год). Тем не менее в результате санкций Сеул вышел из проекта "Хасан--Раджин", в рамках которого российский уголь транспортировался по железной дороге до северокорейского порта Раджин и далее экспортировался в Южную Корею и Китай морем. "Москва возлагала на проект большие надежды, мы ожидали до $200 млн инвестиций,— сообщил "Ъ" директор Центра азиатской стратегии России Института экономики РАН Георгий Толорая.— Но после введения санкций Сеул из проекта вышел, хотя в резолюции N2270 для него специально было сделано исключение". "Мы не вышли из проекта, а всего лишь заморозили наше участие до тех пор, пока КНДР не изменит свое поведение",— пояснили "Ъ" в МИД Южной Кореи.