6 июня Москву посетит премьер-министр Израиля Биньямин Нетаньяху. Его визит приурочен к 25-летию восстановления дипломатических отношений между Россией и Израилем. Юбилей пришелся на сложный период: Москва втянута в конфликт на Ближнем Востоке, причем в коалиции с Сирией и Ираном, которых Израиль воспринимает как противников. Как это сказывается на российско-израильских отношениях и что объединяет и разделяет сегодня две страны, выясняли у посла Израиля в России ЦВИ ХЕЙФЕЦА корреспондент "Ъ" МИХАИЛ КОРОСТИКОВ и заместитель главного редактора "Коммерсантъ FM" ДМИТРИЙ ДРИЗЕ.
Фото: Дмитрий Коротаев, Коммерсантъ / купить фото
"Наш диалог стал более интенсивным с тех пор, как Москва начала операцию в Сирии"
— Во вторник премьер-министр Биньямин Нетаньяху проведет переговоры с Владимиром Путиным. Какие темы они будут обсуждать в первую очередь?
— Есть глобальные вопросы, касающиеся нашего региона: Сирия, Иран, группировка "Хезболла". Диалог между нашими странами идет, и он стал более интенсивным с тех пор, как Москва начала операцию в Сирии. Это диалог между друзьями — странами-друзьями и руководителями-друзьями.
— Ранее представители Израиля высказывались в пользу создания зоны свободной торговли с Евразийским экономическим союзом. Будет ли обсуждаться эта тема?
— Будет. И у нас, и у российской стороны есть большое желание подписать такой договор. Сейчас идет согласование технических вопросов.
— Москва, как известно, поддерживает сирийское правительство, одна из целей которого — вернуть Голанские высоты, удерживаемые Израилем. Не создает ли это проблемы в отношениях вашей страны с Россией?
— У Сирии сейчас слишком много других проблем, чтобы вопрос Голанских высот стоял на повестке дня. Хотя, конечно, официальная позиция Дамаска остается прежней. Но здесь есть интересный момент. Если посчитать, у кого Голанские высоты находились дольше, то первенство окажется у Израиля. В следующем году мы отметим 50 лет, как они у нас (Сирия получила независимость в 1946 году, Голанские высоты были захвачены Израилем в ходе Шестидневной войны 1967 года.— "Ъ").
— То есть позиция Израиля в этом вопросе неизменна?
— Любому, кто объективно посмотрит на ситуацию, очевидно: если бы сегодня Голанские высоты были в руках сирийцев, там обосновались бы "Хезболла" и иранские формирования. Для Израиля это — прямая угроза. Жизнь доказала: контроль над Голанскими высотами принципиально важен для нашей безопасности.
— То есть позиция Израиля в этом вопросе не зависит от того, какой режим находится у власти в Дамаске? Если, допустим, Башара Асада сменит нынешняя оппозиция, вы все равно будете против возвращения Голанских высот?
— Нет, не зависит. Здесь речь идет о наших базовых стратегических интересах.
— Как Израиль относится к тому, что один из союзников России в Сирии — ливанская шиитская группировка "Хезболла"?
— Мы видим, что Россия четко понимает наши интересы в сфере безопасности. Точно так же, как и мы понимаем: у России есть свои интересы в регионе. У нее также есть общий интерес с Израилем — стабильность на Ближнем Востоке. При этом всегда надо помнить: террористы из "Хезболлы" стоят на ливанской границе и направляют на нас 100 тыс. ракет. Москва абсолютно не заинтересована в том, чтобы в этом районе вспыхнул серьезный конфликт. Нет больше такого, что враг моего врага — мой друг, и наоборот. Отношения каждого с каждым надо оценивать отдельно. Нас не смущает, что Россия дружит с Ираном и Сирией, пока соблюдаются наши законные интересы.
"Иран не отказался от намерения иметь ядерное оружие"
— Израиль был против соглашения по иранской ядерной программе и снятия санкций с Тегерана. Тот факт, что Москва способствовала заключению этого договора, как-то повлиял на российско-израильские отношения?
— Я очень хотел бы ошибиться, но мне кажется, что Иран не отказался от намерения иметь ядерное оружие. Сейчас он разрабатывает ракеты, и к тому моменту, когда у него появится ядерное оружие, Тегеран будет обладать и средствами доставки. Мы понимаем: у России есть свои легитимные интересы в отношениях с Ираном. Но в то же время сохраняем за собой право доносить до российских коллег нашу озабоченность — например, в тех случаях, когда происходит продажа Ирану тех или иных вооружений. Ведь власти этой страны до сих пор утверждают, что их цель — стереть Израиль с карты мира. Мы обязаны относиться к этому серьезно. Иранские руководители даже Холокост отрицают, утверждая, что это "еврейские выдумки". Но хочу еще раз повторить: отношения России с Ираном никак не влияют на ее дружбу с Израилем.
— В последние годы палестино-израильское урегулирование зашло в тупик. Хотелось бы понять, какова дальнейшая стратегия Израиля в этом вопросе? Может ли Россия оказать какое-то содействие?
— Мы много раз призывали палестинцев к переговорам. Мы заинтересованы в решении палестинского вопроса. Продолжение этого конфликта нам абсолютно не нужно. Но мы считаем, что этот конфликт может быть разрешен только в Иерусалиме и в Рамалле (столица Палестинской автономии.— "Ъ"). Не в Париже или каком-то другом городе. И мы ничего не имеем против того, чтобы у России были нормальные отношения с палестинцами. Мы хотим, чтобы у нас тоже были с ними нормальные отношения. Я не стану углубляться в историю и напоминать, сколько раз мы с палестинцами были практически на пороге того, чтобы заключить соглашение. Израиль был готов удовлетворить 98% их требований. Но в последнюю минуту палестинской стороне не хватало смелости взять ручку и поставить подпись. Наша позиция — две страны для двух народов. Сейчас палестинцы решили бросить все силы на международную арену. Можно полететь в Париж, Нью-Йорк или Москву, а можно взять и пешком дойти из Рамаллы до Иерусалима. Это намного быстрее и полезнее.
— Недавно министром обороны Израиля стал Авигдор Либерман, которого многие считают ястребом. Как это может отразиться на отношениях с палестинцами?
— Новый министр обороны высказался однозначно: позиция Израиля не поменяется. Он опытный человек, был министром иностранных дел, занимал многие другие посты. Так что я не жду каких-то резких перемен. Стратегические позиции правых и левых израильских партий не так уж сильно различаются. Более 80% населения поддерживают нынешний курс Израиля. Недавно прошли переговоры между премьером Нетаньяху и руководителем Рабочей партии, которая считается левой, о вступлении в коалицию.
— Может ли быть ужесточена позиция Израиля в отношении "Хамаса" (палестинское исламистское движение, признанное террористическим в ряде западных стран, но не в России.— "Ъ")?
— Наша позиция в отношении "Хамаса" остается неизменной: мы не будем вести с этой группировкой никаких переговоров, пока она не признает наше право на существование и все прежние палестино-израильские договоренности и не откажется от терроризма.
"Когда российские самолеты залетали на нашу территорию, мы говорили: это вы чуточку не туда"
— В ноябре 2015 года на турецко-сирийской границе был сбит российский самолет, что привело к кризису в отношениях Москвы и Анкары. Известно, что самолеты ВКС России по ошибке залетали и на израильскую территорию, но никаких силовых акций ваша страна не предпринимала. Как вы считаете, почему?
— Еще в сентябре, когда Россия начала операцию в Сирии, мы разработали меры безопасности. Потому что наш регион маленький, там летают ракеты, самолеты, у всех свои интересы. И нам было очень важно, чтобы, не дай бог, не произошло никаких инцидентов. У нас с россиянами нет какой-то специальной координации, мы просто заранее все оговорили. Когда есть желание и ум — все можно решить. Когда российские самолеты залетали на нашу территорию, мы говорили: это вы чуточку не туда. Они разворачивались и улетали.
— Считаете ли вы "Исламское государство" (ИГ, группировка запрещена в России.— "Ъ") угрозой для Израиля?
— "Исламское государство" — угроза для всех и всего. В этом смысле мы полностью поддерживаем Россию в ее борьбе с террором. В списке потенциальных целей ИГ Израиль находится достаточно высоко, но все же не на первых местах. У ИГ есть определенная программа, по которой они работают. Рано или поздно мы поднимемся выше в их списке. И мы к этому готовимся.
— Но пока вы считаете более актуальными другие угрозы?
— Надо исходить из реальной ситуации, в которой мы сейчас находимся. А ситуация эта такова: на севере у нас "Хезболла", на юге у нас "Хамас", проблемы еще и на востоке нам не нужны.
— Во время визита Биньямина Нетаньяху пройдет церемония передачи израильского танка, захваченного сирийскими войсками в Ливане в 1982 году и переданного СССР. Каково значение этого жеста для Израиля?
— Я хотел бы воспользоваться этим интервью, чтобы выразить огромную благодарность от имени Израиля президенту России. Наш премьер-министр объяснил ему ситуацию: с 1982 года три семьи пропавших без вести солдат из экипажа этого танка пытаются найти хоть какие-то следы своих родных. И не могут. Танк станет памятником этим ребятам, он важен для их семей и для всего Израиля. Поэтому для нас очень важно, что на просьбу вернуть танк Владимир Путин ответил согласием.
— Какие мероприятия планируются к 25-летию восстановления дипотношений между Израилем и Россией?
— Наш флагманский проект — выставка в Манеже, которая пройдет с 6 по 12 июня. Она будет интерактивной, мультимедийной, а главное — совершенно бесплатной. С помощью передовых технологий мы покажем россиянам современный Израиль.