Иди и смотри
Анна Наринская о «Ричарде III» с Иэном Маккелленом
Фото: DIOMEDIA / Mary Evans
Фото: DIOMEDIA / Photos 12 Cinema
Фото: DIOMEDIA / Mary Evans
22 июня в рамках фестиваля "Шекспир в летнюю ночь" в "Гоголь-центре" покажут отреставрированную копию знаменитого фильма Ричарда Лонкрейна "Ричард III". Картину представит исполнитель главной роли сэр Иэн Маккеллен.
В осовремененных (а не то чтоб в последнее время было много каких-то других) постановках "Ричарда III" всегда ждешь — как они вывернутся со знаменитым полцарством (в оригинале — целым царством) за коня. В фильме Ричарда Лонкрейна это получается очень естественно: во время финальной битвы джип, в котором сидит играющий короля Иэн Маккеллен, намертво застревает в грязи, он неистовствует, и хрестоматийное восклицание всего лишь значит, что вот четвероногий транспорт справился бы с такой ситуацией лучше четырехколесного.
Это вообще очень естественный фильм. Да, именно так — при всей декларативной театральности, куболитрах пролитого клюквенного сока, специальной анекдотичности финальных титров. Его естественность заключается в главном — в полной эмоциональной оправданности этой невероятно кровавой истории.
Действие происходит в начале 30-х годов прошлого века в Британии, где установился фашистский режим. Даже упрощающая все донельзя "Википедия" не считает это допущение непомерным и называет эту версию только "слегка" фантастической.
Возможность британского фашизма в период между двумя войнами — это случившееся-неслучившееся событие в английской истории, оставившее после себя вполне ощутимую травму. И вместе с тем идеально вписывавшееся в атмосферу так называемого межвоенного "длинного уикенда" — времени коротко стриженных девушек в открытых автомобилях, фокстрота и джаза (эта "слитность" наступающего зла и разбитного веселья ощущалась уже современниками; лучше всего она показана, наверное, в "Контрапункте" Олдоса Хаксли).
В "Ричарде III" Лонкрейна джаз играет постоянно: во время светских вечеров, на которых замышляются преступления, по ходу свершения этих преступлений и потом. В одной из выразительнейших сцен Маккеллен неловко (король Ричард, по преданию, был сухорук) ставит на проигрыватель пластинку с регтаймом и под музычку разглядывает фотографии казни одного из своих бывших сторонников. И здесь нет никакой нарочитости — веселье и элегантность переплетены со злом, часто даже невозможны друг без друга.
Этот фильм вышел в 1995 году — после успеха театральной постановки с той же концепцией, в которой Маккеллен тоже играл главную роль. Идея поставить фильм также принадлежит Маккеллену, как и адаптация пьесы для экрана. Вообще все это действие даже не вертится вокруг него, а зациклено на нем. В принципе, именно так оно устроено и у Шекспира, но то, как Маккеллен умудряется втянуть в свою орбиту, но не дать ни на секунду себя затенить замечательным и знаменитейшим актерам (в фильме снимались Роберт Дауни, Аннетт Бенинг, Доминик Уэст, Кристин Скотт Томас, Джим Бродбент, Мэгги Смит — и это только если перечислять самых-самых),— это заслуживает отдельного упоминания.
Фото: DIOMEDIA / Mary Evans
Тут не просто актерская удача. Это во многом то совершенное (а не тупо-доктринерское) слияние формы и содержания, которое делает некоторые произведения искусства действенными почти физически. Придется сказать неловко, но иначе никак: то, как сыгран этот фильм, и есть то, про что эта пьеса. Она — о магической притягательности зла, о его гипнотизирующей силе. Одна из лучших сцен, нет, не мировой литературы, а мировой культуры — когда горбун Ричард прямо над гробом убитого им короля соблазняет его молодую вдову — может быть метафорой чего угодно, хоть отношений интеллигенции и тоталитарной власти, но в первую очередь это прямолинейная картина обаяния энергии зла. Иэн Маккеллен и Кристин Скотт Томас играют это так, что любой зритель чувствует: окажись он/она на месте соблазняемого — не устоял бы никогда. И это не просто сильное переживание — это важное переживание. Для понимания себя, для понимания мира.
Вообще-то, говоря об этом фильме, принято ударяться в интересные подробности. Рассказывать, например, что форма отрицательных персонажей почти полностью совпадает с эсэсовской, а положительных (хотя они вообще-то принадлежат к той же самой армии) — с союзнической. Что в финальном сражении на стороне антиричардовской коалиции воюют советские танки Т-34. Что весь фильм снят на натуре, и королевский дворец, например, размещен в неотремонтированном еще тогда вокзале Сент-Панкрас. И это все, разумеется, здорово придумано, и разбираться в этом занимательно. Но в каком-то смысле это отвлекает от главного — зиму тревоги нашей всегда творим мы сами.
"Гоголь-центр", 22 июня, 20.00