Суд вчера приговорил к штрафу 500 тыс. руб. художника-акциониста Петра Павленского, который поджег дверь здания ФСБ на Лубянке. Сначала его обвиняли в вандализме, потом обвинение было переквалифицировано на повреждение объектов культурного наследия. Сам господин Павленский требовал признать его террористом, продолжив таким образом перформанс и в ходе процесса. Опрошенные "Ъ" эксперты называют это дело одним из самых необычных и считают, что подступаться к акции художника с юридическими инструментами было ошибкой.
Фото: Антон Белицкий, Коммерсантъ / купить фото
Петра Павленского вчера освободили прямо в зале Мещанского суда Москвы. Он был признан виновным по ст. 243 УК РФ (уничтожение или повреждение объектов культурного наследия) и оштрафован на 500 тыс. руб. Сам художник заявил, что уплачивать ни штраф, ни компенсацию не собирается.
С самого начала акция Петра Павленского "Угроза" вызывала замешательство у юристов, причем и у тех, которые трудятся в правоохранительной системе. В ночь на 9 ноября 2015 года он облил бензином дверь здания ФСБ на Лубянке, поджег и остался стоять, позируя приглашенным журналистам. Его почти тут же задержали. Глава международной правозащитной группы "Агора" Павел Чиков считает, что в этот момент правоохранительная система и совершила свою первую ошибку, согласившись стать частью перформанса: "Его арестовали, назначили психиатрическую экспертизу, создали мощную картинку". Сначала поступок художника был квалифицирован как "вандализм по мотивам идеологической ненависти". Господин Павленский свою ненависть к ФСБ не отрицал, говорил, что поджигал дверь в знак солидарности с украинским режиссером Олегом Сенцовым, признанным виновным в подготовке терактов в Крыму.
Дело Павленского тогда же стали сравнивать с акцией участниц Pussy Riot. Две активистки за панк-молебен в храме Христа Спасителя в 2012 году получили по два года колонии. Разница между ними и художником-акционистом в том, что участницы танцев в храме не собирались садиться в тюрьму, а Петр Павленский считал суд, СИЗО и возможную колонию частью своего перформанса, говорит Петр Верзилов, муж участницы панк-группы Надежды Толоконниковой и бывший участник арт-группы "Война".
На судебном процессе господин Павленский потребовал судить его за терроризм, но в итоге обвинение ему было переквалифицировано на повреждение объектов культурного наследия. Это редкая статья, объясняет координатор движения "Архнадзор" и член общественного совета при Минкульте Константин Михайлов. "Ее сложно применять, поскольку в ней особая методология: нужно понимать, что именно в памятнике является объектом охраны, понес ли он повреждения от утраты какой-то детали",— объясняет он. В случае с делом Павленского прокуратура передала в суд экспертизу, из которой следовало, что подожженная дверь представляет культурную ценность, а защита художника отмечала, что она была заменена в 2008 году. При этом фурор в соцсетях произвела официальная справка, из которой следовало, что здание ФСБ — объект культурного наследия, поскольку в нем содержались многие видные деятели культуры. Вообще, ансамбль зданий на Лубянке вполне официально является так называемым выявленным памятником культуры — его региональный или федеральный статус еще не определен, но защите он подлежит. "Но история с дверью, мне кажется, не имеет к повреждению памятника отношения. Я считаю, что Павленский должен был понести наказание: жечь дверь в здании, в котором находятся люди, всегда плохо",— убежден господин Михайлов.
По мнению правозащитника Чикова, ст. 243 была единственным способом снизить политизированность дела Павленского. "Вандализм или хулиганство предполагает подробный разбор мотивов, идейных побуждений и так далее. Тут же все проще: вот памятник, вот повреждения",— говорит он. Правозащитник считает, что власти сознательно решили перевести разбирательство из политической плоскости в общеуголовную. "Прежние процессы, хоть над теми же Pussy Riot, показывали, что властям очень важна политическая составляющая. Тогда был четкий сигнал обществу: нельзя издеваться над православием. А какой сигнал посылать в связи с Павленским?" — задается вопросом господин Чиков. Художник Петр Верзилов отмечает: разница еще и в том, что акции Pussy Riot были результатом коллективного творчества, а Петр Павленский — одиночка, у которого получился прямой диалог с государством. "Я думаю, что в итоге его опыт станет вдохновляющим для новых политических акционистов",— считает он.
Дело Петра Павленского вообще лежит вне правового поля, полагает адвокат Double Bridge Law Сергей Голубок. "Павленский все-таки расширял не юридические границы, а границы высказывания. Важно именно высказывание, за которое он был наказан",— сказал адвокат. Он напомнил, что в Европейском суде по правам человека (ЕСПЧ) уже лежит жалоба господина Павленского на преследование за художественное высказывание. "Это блестящее дело для ЕСПЧ. Но есть и аргументы против Павленского: он ведь все-таки повреждал имущество",— рассуждает господин Голубок.
