На этой неделе в Санкт-Петербурге пройдет одно из ключевых российских бизнес-мероприятий — Петербургский международный экономический форум (ПМЭФ), страной-партнером которого выступит Италия. Впервые участие в форуме примет итальянский премьер Маттео Ренци. Накануне открытия ПМЭФ президент Ассоциации итальянской промышленности в России ЭРНЕСТО ФЕРЛЕНГИ объяснил корреспондентам “Ъ” ГАЛИНЕ ДУДИНОЙ и ЮРИЮ БАРСУКОВУ, почему даже в кризисных условиях итальянским компаниям важен российский рынок.
Фото: Глеб Щелкунов, Коммерсантъ / купить фото
— Какую нишу, по вашему мнению, сегодня пытается занять итальянский бизнес на российском рынке и можно ли вообще с учетом визита Маттео Ренци говорить об особом характере российско-итальянских связей?
— Это будет не первый подобный визит. За последние полтора года министры промышленности, энергетики Италии, а также главы других министерств совершили в Россию около двух десятков визитов. Давление со стороны бизнеса на наших политиков до такой степени сильно, а потери (от санкций и падения рубля.— “Ъ”) столь огромны, что я не сомневаюсь: теперь голос Италии в Евросоюзе будет звучать по-новому.
Позиция Италии такова: надо признавать де-факто важную геополитическую роль России в мире. Например, в разрешении сирийского и иранского кризиса, в борьбе с терроризмом. И визит Ренци в этом смысле знаковый для России: мы не оставим вас одних. Теперь осталось убедить ЕС, что избежать отношений с Россией невозможно — это наша совместная история. И приезд председателя Еврокомиссии Жан-Клода Юнкера я также интерпретирую как важный шаг для демонстрации того, что Европа не хочет стоять на месте в отношениях с Россией.
— Ваша ассоциация как-то работает в этом направлении?
— Мы создали ее полтора года назад: с марта 2014 года были введены санкции, а уже в январе 2015 года мы организовали ассоциацию. Потому что спросите любого итальянского предпринимателя: что такое санкции? Он скажет, что это самоубийство. Поэтому мы помогаем итальянским компаниям работать в России, создавать совместные предприятия, локализоваться. Объясняем, что в России уникальные возможности для ведения бизнеса, более низкие налоговые ставки, низкая себестоимость производства. Рассказываем про возможные льготы, освобождение от налога на прибыль, привлекаем инвестиции — не обязательно финансовые, но также и технологические.
Мы установили связи с министерствами промышленности, энергетики — на уровне министров и их заместителей. Русский человек — его надо понимать. Если ты не понимаешь его душу — ты бизнес с ним делать не можешь.
— Вы работаете только с итальянскими компаниями?
— Полгода назад мы открыли членство также и для российских компаний. Но прежде всего мы, конечно, работаем с итальянскими предприятиями, объединяя более 90% действующих в России итальянских компаний. Кроме того, мы привозим сюда новые итальянские компании и объясняем, какие у них здесь могут быть перспективы, как выбрать партнера. Это едва ли не самое важное.
— Почему?
— Потому что итальянские компании привыкли работать самостоятельно: их устраивало, когда мы производили, например, оборудование и продавали его зависевшей от нас России. Санкции заставили россиян проснуться и заняться технологиями. Тем временем итальянский экспорт в Россию за последние три года снизился более чем на 40%. И когда ко мне приходят предприниматели и спрашивают, почему так, я объясняю: стратегия изменилась. Приезжайте в Россию, мы поможем найти партнера, создать совместное предприятие — и вы сможете участвовать в тендере. В рублях. А если вы думаете, что можно по-прежнему производить там и продавать здесь, вы потеряете рынок.
— Другие компании это понимают?
— Да, у нас есть более активные конкуренты. По последним данным, за январь—март 2016 года объем инвестиций французских предприятий в Россию увеличился на 20%, итальянских — уменьшился на 13%. Посмотрите, какое количество китайских инвестиций. Компании из КНР приходят и готовы полностью финансировать проект — и мы этот рынок теряем. Отстают и объемы наших инвестиций в Россию: если немецко-российских совместных предприятий — около 1,5 тыс., то российско-итальянских — всего около сотни. Двадцать из них были открыты уже после введения санкций.
— А что мешает?
— Надо просто изучать рынок. И многим непривычно перестраиваться. Если раньше можно было долгие годы выезжать на продажах своей продукции, то теперь приходится делиться. А некоторые даже предлагают: давайте привезем в Россию производство лекарств, оборудование, давайте совместно строить больницу, найдем даже финансирование — например, при поддержке SACE (итальянское экспортно-кредитное агентство, подконтрольное Министерству экономики и финансов Италии.— “Ъ”). Это и есть интегрированный подход к созданию кластеров — дополняющих друг друга производств.
— И SACE не боится выделять финансирование в условиях санкций?
— Они этим занимаются последние 30 лет. Тем более что санкции на самом деле затронули очень узкий сектор производства.
— Можете привести пример такой адаптации на рынке?
— Например, в апреле в Челябинске был открыт завод «Транснефть Нефтяные Насосы» — совместное предприятие итальянской компании Termomeccanica, «Транснефти» и компании КОНАР. Termomeccanica несколько десятилетий продавала нефтяные насосы в России, но в 2014 году увидела, что объемы продаж падают. В итоге при нашем содействии КОНАР предложили им производить насосы в России — вместо того чтобы потерять место на рынке.
— А до итальянского руководства вы свою позицию доносите?
— Я только что встречался с заместителем министра иностранных дел и международного сотрудничества Италии Винченцо Амендолой в ходе его визита в Москву. Посол Италии Чезаре Рагальини организовал для замминистра встречу с двумя десятками итальянских предпринимателей. Я говорил ему об энергетике, о перспективах сотрудничества, о малом бизнесе. Уверен, что эти визиты позволяют нам постепенно убеждать наших политиков в необходимости скорректировать курс.
На ПМЭФ вместе с премьер-министром Ренци приедет новый министр экономического развития Италии Карло Календа. Надеюсь, что удастся с ним пообщаться. Кроме того, надеюсь, что премьер сможет принять участие в круглом столе для итальянских и российских бизнесменов, где я, конечно, буду. Мое предложение, которое я постараюсь донести до премьера, таково: нам нужно новое видение России. И это требует интегрированного подхода по привлечению на российский рынок и компаний, и банкиров, и финансовых институтов для поддержки бизнеса. Просто ездить на выставки сегодня уже не актуально. И конечно, когда политические отношения сильные и хорошие, бизнес чувствует себя лучше.
России надоели просто хорошие слова. А то все приезжают, все «друзья России», но этого недостаточно.
— Ну как же «все приезжают»? Наоборот, сегодня слышно много критических замечаний в адрес России. Бельгийские предприниматели, например, жаловались “Ъ” на проблемы с таможней.
— Мне ни один из итальянских предпринимателей на проблемы с импортом, таможней или налогами не жаловался. И вообще, как только локализуешь предприятие, такие проблемы отпадают автоматически: ты производишь продукт в России.
— Но если посмотреть на нефтегазовый бизнес, то крупные итальянские компании — Enel, Eni — в основном уходят из России.
— Enel и Eni вышли из капитала «Северэнергии» еще в 2013 году — до санкций и не по политическим причинам. А Eni стабильно присутствует на российском рынке, это один из крупнейших покупателей российского газа.
И даже «Южный поток», как я хотел бы надеяться, будет возобновлен — это было бы логично. Тем более что Россия — надежный поставщик. Даже на фоне острой ситуации на Украине никогда не было перерывов в поставках российского газа. И домохозяйка на юге Италии продолжала готовить свои макароны на российском газе. Не исключаю, что эту тему могут обсудить на ПМЭФ Жан-Клод Юнкер и Владимир Путин — не зря же российский президент недавно упомянул возможность возврата к проектам «Южного потока» и «Турецкого потока». И не сомневаюсь, что это будет обсуждаться с премьером Ренци.
— Евросоюз сейчас много говорит о необходимости диверсифицировать источники поставок, и многие все же сомневаются в надежности России как поставщика газа. Как можно убедить Европу в том, что российский газ приемлем?
— Эту часть задачи должны взять на себя иностранные партнеры «Газпрома». В основном, 80% экспортного газа из РФ идет в Европу — и над убеждением ЕС в том, что мы делаем прозрачный, долгосрочный, беспроблемный бизнес, должны работать партнеры российской компании. С другой стороны, если цена российского газа будет конкурентоспособна, европейцы так и будут продолжать его покупать. Ну и наконец, а какие другие поставщики? Более стабильного поставщика для ЕС, чем Россия, я не вижу.