Фестиваль музыка
Фото: Наташа Разина, Коммерсантъ / купить фото
В Санкт-Петербурге в зале Мариинский-2 с сольным концертом выступила мировая звезда барочной вокальной музыки Чечилия Бартоли, что сделало и без того эффектное и масштабное расписание фестиваля "Звезды белых ночей" сенсационным. Вместе с ансамблем I Barocchisti Бартоли представила программу "Из Венеции в Санкт-Петербург", которую поет по всей Европе, но именно в городе на Неве она прозвучала с особым смыслом и почти по-домашнему. Рассказывает ЮЛИЯ БЕДЕРОВА.
Концерт Бартоли в программе "Звезд белых ночей" начался, продолжился и закончился в атмосфере редкой для чинного Петербурга ажитации в полностью заполненном зале на 2 тыс. мест, включая стоячие, где умещалась еще целая толпа, и на первый взгляд в неидеальной для небольшого голоса Бартоли акустической ситуации Мариинки-2, которую Бартоли виртуозным вокалом полностью подчинила себе. Самые тихие и прозрачные, едва ли не шепчущие фразы Вивальди, Арайи или Порпоры, кажется, долетали до самых дальних рядов галерки, такой полетностью и сфокусированностью обладает голос Бартоли, вызывая в публике с каждой новой нотой все большее исступление и восторг. Финал слушала стоя уже не только галерка, но и значительная часть партера. Однако несколько важных пауз внутри музыкального текста, которые певица превращала в звучащие кульминации и в которых в огромном зале стояла запоминающаяся тишина, словно публика превращалась в один не дышавший во время музыки организм, доказывали очевидное: эйфорическое возбуждение, больше знакомое публике рок-концертов, которое Бартоли создает без нажима, как будто непреднамеренно, и которое к наступлению бисов обретает по-настоящему стадионный масштаб, возникает на изощренном материале, оформленном с феноменальным вниманием к деталям, и не мешает невероятно утонченному звуковедению и роскошной нюансировке вокальных образов Бартоли.
Она делает рафинированную музыку сокрушительно ясной и доступной уму и сердцу как знатоков, так и неспециалистов без упрощений и потерь, в этом ее огромная музыкантская и просветительская уникальность. Притом что контуры ее художественной биографии в восприятии широкой публики создаются скорее новыми альбомами, нежели оперными партиями, что больше привычно для поп-культуры, каждый такой новый альбом представляет собой просветительски-приключенческую историю, заново создающую и обогащающую историю музыки. Раритетные материалы, исследовательские открытия, переинтерпретированные стили превращаются у Бартоли не только в удовольствие для узких специалистов, но и в художественный детектив, а также блистательное исполнительское чудо для массовой аудитории. И пока растут тиражи и гонорары певицы, растет и становится все более многомерным и нетрафаретным художественное пространство, доступное едва ли не безграничной аудитории.
С художественным руководителем Мариинки и фестиваля "Звезды белых ночей" Валерием Гергиевым Чечилию Бартоли связывают долгие дружеские и отчасти партнерские отношения. Именно Гергиев открыл для нее таинственные архивы Мариинского театра, где певица вместе со своей музыковедческой бригадой отыскала партитуры никогда после екатерининских времен не звучавшей музыки служивших при российском императорском дворе иностранных композиторов первой мировой величины. Последний альбом Бартоли "Санкт-Петербург" стал для современного мира открытием русского барокко — с его оперными шедеврами, написанными на русском и итальянском языках в эстетике итальянского барокко авторами с итальянским или немецким паспортом по заказу плативших баснословные по тем временам гонорары российских императриц Анны Иоанновны, Елизаветы Петровны и Екатерины Второй. Изящная красота оперной музыки Раупаха, Галуппи, Хассе и Арайи в альбоме "Санкт-Петербург" доказывает, что русское барокко было не столько специфической, сколько органичной частью мирового контекста, как вся культурная ситуация императорской России, находившей себя частью общеевропейского пространства.
В программе, объединившей в рамках одного выступления материал разных, в том числе легендарных, альбомов, найденные в России и в других частях света партитуры, музыкальную Венецию и Санкт-Петербург, было ясно слышно, как, смешивая утонченность и ювелирную изощренность фразировки с подчеркнутой выпуклостью и экспрессивностью вокальных линий, мягкость динамики, сдержанную игру света и тени с энергией и драйвом, музыкальную тонкость с актерской выразительностью, Бартоли доносит во всех подробностях и одновременно в неподражаемой цельности и по-баховски звучащий статичный объем двух арий Секста из оперы "Милосердие Тита" Иоганна Адольфа Хассе, и прозрачную нежность торжественной арии Альцесты из одноименной оперы Германа Раупаха "Иду на смерть" (едва ли не главный шедевр, подаренный миру певицей в альбоме "Санкт-Петербург"), и матовую кантилену арии Деметрио из оперы "Селевк" Франческо Доменико Арайи с солирующим гобоем, и все нюансы вивальдиевской экспрессии от витиевато хрупкой трепетности Руджеро в "Неистовом Роланде", где звучание голоса в его инструментальной выразительности соревнуется с солирующей флейтой, до пылкой бравурности арии Констанцы "Agitata da due venti" в "Гризельде" или словно медленно возносящейся к небесам патетики арии Фарнака "Gelido in ogni vena".
Программа Бартоли была сделана не по упрощенным лекалам звездных гастролей, когда пара арий украшает звучанием и овациями полномасштабное инструментальное выступление. С учетом бисов (среди них и "Alleluia" Моцарта, и уже ставшая хитом ария "Разверзи пес гортани, лая" из той же "Альцесты" Раупаха на текст Сумарокова) певица привезла в Санкт-Петербург фактически три полноценных отделения. А выйдя в бисовом сете с белоснежным шлейфом и в искусственных мехах в фирменном образе, вдохновленном императорской ролью Марлен Дитрих, вызвала запрограммированные, но оттого не менее искренние и восторженные овации. Но и ансамбль I Barocchisti Диего Фазолиса, сейчас постоянный спутник Чечилии Бартоли, в концерте имел возможность показать все свои сильные стороны — гибкость и ясность фразировки, почти всегда чистоту интонации, чуткость к форме, заразительную энергию и способность эффектно менять вес и объем звучания. Кажется, Бартоли петь с ним очень удобно, а сольные эпизоды в концерте не звучали заполнением пауз.
Партнерство Бартоли с сегодняшним Санкт-Петербургом, с Гергиевым и его фестивалем, ее грандиозно задуманные и блистательно спетые гастроли с венецианско-петербургской программой ("Из Венеции в Санкт-Петербург" — точная копия программ, звучащих в других городах мира в рамках турне, поддерживаемого фондом "Нева" Елены и Геннадия Тимченко) — своего рода современная рифма к старинным эпизодам российской истории. Смешивая в одной программе материал других своих альбомов ("Vivaldi album", "Mission", "Sacrificium") с музыкой "Санкт-Петербурга" и очаровывая этой смесью публику фестиваля "Звезды белых ночей", Бартоли возвращает не только русское барокко в мировой музыкально-исторический контекст, но и само художественное пространство современного Петербурга делает частью мирового, возвращая ему чувство причастности к всеобщей, не разделенной границами государств художественной свободе, содержанию и ценностям. Это очень красивый эффект и идея, тем более что реализована она целиком и полностью музыкальными средствами.