Президент России Владимир Путин приехал на съезд «Единой России» и тем самым продемонстрировал, что будет участвовать, а вернее, уже участвует в ее избирательной кампании. Спецкор “Ъ” АНДРЕЙ КОЛЕСНИКОВ обращает внимание на то, что, хотя президент несколько раз произнес «на вашем съезде», это был, безусловно, его съезд.
Президент России Владимир Путин (слева)
Фото: Дмитрий Азаров, Коммерсантъ / купить фото
Где-то за час до начала работы второго этапа XV съезда «Единой России» в зале Манежа, где собрались участники и гости, прошел слух, что только сейчас состоялось заседание высшего совета партии, на котором Дмитрий Медведев предложил утвердить кандидатами от «Единой России» несколько новых кандидатур, среди которых, безусловно, выделялась фигура первого замглавы администрации президента Вячеслава Володина. Это была неожиданность, причем, можно сказать, грандиозная.
При мне два молодых кандидата тут же горячо обсуждали эту новость, причем еще не были уверены, что это все правда. Но это была сладкая для них новость, так как говорить об этом можно бесконечно, поле для конспирологии просто бескрайне. Впрочем, основное обсуждение сводилось к тому, что если Вячеслав Володин и правда не только изберется депутатом от Саратовской области, но и будет работать в Госдуме, хоть это и трудно себе представить, то значит, будет, конечно, спикером этой Думы. Ведь та должность, которую он сейчас занимает, по влиянию по крайней мере не меньше (а больше — наверняка).
Пока я спускался сверху ближе к центру зала, темп разговоров усиливался, и в первых рядах уже констатировали, что господин Володин будет, видимо, претендовать на место спикера Совета федерации, хотя и не очень пока понятно как.
В общем, если идея состояла в том, чтобы порадовать людей, то эта идея сейчас тут торжествовала.
Ближе к вечеру, когда съезд закончился, я созвонился с Вячеславом Володиным и спросил его, что происходит.
— Если говорить о сегодняшнем выдвижении,— рассказал первый замглавы администрации,— то надо понимать, как я оказался в депутатах в 1999 году. У меня была очень непростая ситуация в регионе (отношения с губернатором Саратовской области Дмитрием Аяцковым оставляли, мягко говоря, желать лучшего.— А. К.). Не уверен, что я работал бы там, где работаю сейчас, если бы меня тогда не поддержали люди, избиратели в области. Я им до сих пор за это благодарен.
— И как вы их отблагодарите?
— В ходе выборной кампании будем обсуждать проблемные вопросы, можно будет что-то решить, помочь людям, которые помогли тебе.
— А когда вы это будете делать? Отпуск возьмете?
— Нет, отпуск брать не буду, у меня будут субботы и воскресенья.
— Все теперь мучаются, станете вы на самом деле работать в Думе или нет.
— Этот вопрос не обсуждался при выдвижении. Я исхожу из того, что партия приняла решение, я дал свое согласие. А этот вопрос правда не обсуждался. Хотя решение было согласовано.
— С кем? С президентом или с председателем партии?
— Я не вправе сейчас это обсуждать с вами.
— В общем, партия сказала «надо».
— Я считаю, это надо сделать, надо участвовать, если есть возможность помочь людям, которые в свое время подставили мне плечо.
На самом деле трудно, конечно, предположить, что Вячеслав Володин и правда вернется в Думу: не для этого он, в конце концов, из нее уходил. Но проверить, не потерял ли форму (в том числе физическую), по крайней мере сможет.
Владимир Путин вошел в зал вместе с Дмитрием Медведевым (или наоборот). Говорил недолго, но эмоционально, а местами очень уж задушевно: понимал, конечно, кроме всего прочего, что речь будет порезана на множество цитат в искренних предвыборных целях.
На этом съезде предстояло принять предвыборную программу партии и утвердить список кандидатов в депутаты.
— Это действительно принципиальный момент, потому что избиратели увидят, с чем и с кем вы идете на эти выборы,— подтвердил президент.
Он похвалил «Единую Россию» за идею праймериз и добавил, что «партия несет всю полноту ответственности за тех, кто будет сегодня включен вами в список кандидатов. Но и сами кандидаты должны осознавать, что любое их действие, мнение, высказывание отражается на репутации партии».
То есть больше уж не забалуют. Хотя примеры, конечно, есть.
— Хорошо помню, как и в каких условиях создавалась «Единая Россия». Мы все с вами знаем об этом, это была как раз моя инициатива. Действительно, я сам и инициировал, и создавал эту партию! — Владимир Путин говорил так, словно в этом у делегатов съезда были сомнения.
Или он просто вспомнил, что это ведь и правда так и было.
— А в каком состоянии была тогда страна, все вы хорошо помните и сами знаете. Была и угроза ее распада, и это было реальным… Северный Кавказ был буквально накрыт террористической агрессией против России,— продолжал президент.— И что греха таить, в головах многих людей все тогда перемешалось: и добро, и зло, и честность, и предательство. Значительная часть экономики, ряд важных государственных институтов контролировались олигархическими или, откровенно говоря, просто криминальными структурами.
Спасти страну тогда могла, видимо, только «Единая Россия» во главе с создателем. Так и оказалось:
— Такой точкой «сборки страны» стала «Единая Россия».
Владимир Путин говорил с залом как человек мудрый и, да, немного, быть может, уставший нести все эти такие неблагодарные ноши, но готовый делать это и дальше, если потребуется. А это так требовалось — по крайней мере, людям, сидевшим в этом зале.
— Прошу вас ценить доверие людей,— говорил он им,— обещать только то, что можно выполнить, дорожить политической и общественной стабильностью, которой мы вместе добивались во все предыдущие годы.
И он уже несколько раз в одной этой речи произнес слово «предательство». Потому что это была важная для него речь — как и само это понятие:
— Речь о недопустимости лжи и передергивании фактов, о прямом предательстве интересов страны, о пустых обещаниях, которые хуже всякого предательства и которые ничем не подкреплены и за которыми лишь стремление дестабилизировать ситуацию, расколоть общество, любой ценой прорваться к власти, а потом, как у нас в народе говорят, как бог на душу положит. Это самое опасное, вот этого нельзя допустить!
Президент заканчивал на высокой ноте, и начинать цитировать можно было прямо уже сейчас, не дожидаясь старта предвыборной кампании (хотя ведь он же уже объявлен):
— Многие, очень многие еще живут очень тяжело и трудно, но все они надеются на вас, верят (а вот это вряд ли.— А. К.), что вы не только сохраните, но и приумножите это уникальное своеобразие, эту уникальную и дорогую каждому из наших сердец цивилизацию, имя которой Россия! Не обманите их ожидания!
Он сделал долгую паузу и просто даже попросил:
— Не подведите их!
Раньше, на предвыборных митингах во дворцах спорта, Владимир Путин был совсем другим. Он хотел выглядеть напористым, активным, даже агрессивным (и выглядел), говорил так, как надо было, видимо, по его представлениям говорить на предвыборных мероприятиях.
Сегодня все было иначе.
Теперь он просто хотел, чтобы он у них был. У всех людей.
Дмитрий Медведев выступал минут сорок. Он формулировал принципы предвыборной кампании партии (ее и утвердили, и разве могло быть иначе?). Потом секретарь генерального совета партии Сергей Неверов зачитал списки кандидатов, которые тоже предстояло утвердить (и разве их не утвердили?). Перед господином Неверовым стояла тяжкая задача: предстояло правильно зачитать вслух больше четырехсот фамилий, имен и отчеств. И он справлялся, пока не дошел до регионального списка №11 (Башкортостан). И вот тут он перестал справляться. Но его нельзя за это осуждать.
Потому что никто бы на его месте не справился.