В Великобритании определились все кандидаты на пост лидера Консервативной партии. Это Тереза Мэй, Майкл Гоув, Стивен Крабб, Лиам Фокс и Андреа Лидсом. Бывший мэр Лондона Борис Джонсон отказался бороться за кресло премьер-министра от консерваторов. Его заявление стало сенсацией, так как он был основным претендентом на этот пост. Ранее действующий глава правительства Дэвид Кэмерон заявил о своем уходе в отставку осенью 2016 года. Среди основных претендентов на этот пост называлась кандидатура Джонсона — он был одним из лидеров кампании в поддержку Brexit. Неожиданное заявление Джонсон сделал после выдвижения его ближайшего соратника Майкла Гоува. Британский политолог, директор Института России при Лондонском королевском колледже Сэм Грин ответил на вопросы ведущей «Коммерсантъ FM» Светланы Токаревой.
Фото: Александр Чиженок, Коммерсантъ / купить фото
— Почему Борис Джонсон не захотел бороться за кресло премьер-министра, что говорят?
— Наверное, если он хочет когда-нибудь стать премьер-министром, то хочет стать на какой-то длительный срок. Проблема в том, что сейчас предстоит выйти из Евросоюза, это будет болезненно, приведет к экономическим потерям, а значит, к потере голосов, и, наверное, в недалеком будущем предстоит пройти выборы.
Так что вполне возможно, что он просто решил занять выжидательную позицию, подождать год-полтора с тем, чтобы его самого просили прийти на этот пост.
— Что касается пяти претендентов, они определены, и не секрет, что именно новому лидеру придется дать старт сложнейшим многолетним переговорам о так называемом разводе с ЕС и потом вести их, взвалить все на свои плечи. Кому из этих претендентов это действительно по плечу, кто в фаворитах?
— В фаворитах, наверное, пока Тереза Мэй и Майкл Гоув в силу узнаваемости и опыта. Сказать на данный момент, кто из них лидирует, да и вообще предсказать итоги выборов довольно сложно. Сначала должен быть процесс внутрипартийного истеблишмента, который должен определить двух ведущих кандидатов, а потом это на выбор активистам в партии, на общее голосование. В принципе, предсказывать это довольно сложно, если мы просто возьмем недавний опыт лейбористов, когда неожиданно выбрали Корвина. Вообще сейчас в Британии делать какие-то политические предсказания — довольно рискованное дело.
— Но при этом мы знаем, что на пути к референдуму оба политика, Майкл Гоув и Тереза Мэй, представляли абсолютно противоположные точки зрения?
— Тереза Мэй не была убежденным сторонником того, чтобы остаться в Евросоюзе. Просто она, наверное, решила для себя, что лучше быть на другой стороне, что сторона Brexit довольно нагружена большими личностями, она, скорее, сможет добиться большего на другой стороне. Таким образом, и она, и Гоув — довольно-таки матерые и циничные политики, которые будут бороться не за любовь электората, а просто показывать, что они опытные, проверенные руки, которые могут на какое-то время удержать какой-то баланс в этот сложный период. Но сказать, что кто-то из них будет народным любимцем, довольно сложно.
— А можно ли предположить, как победа того или иного кандидата скажется на взаимоотношениях с Россией в дальнейшем?
— Наверное, никак. Если честно, я не припоминаю каких бы то ни было слов ни с той, ни с другой стороны по поводу России. Россия не очень-то центрально сейчас будет стоять на британской повестке дня. Гораздо важнее внутриполитические вопросы — это Шотландия и Северная Ирландия, нужно решить вопрос с Евросоюзом, то есть с Россией разберется Брюссель с Берлином и Вашингтоном.
— В целом, что сейчас происходит в обществе после Brexit, и насколько силен раскол?
— Раскол силен, хотя он не очень ощутим в силу географического фактора: те, кто голосовали за то, чтобы остаться, не живут по соседству с теми, кто голосовал за то, чтобы уходить. В основном Лондон голосовал за то, чтобы оставаться, а север голосовал за то, чтобы уходить, поэтому все сидят в каком-то шоке. Те, которые проиграли, сейчас никак не могут понять, что они такого сделали, как это случилось, а те, которые выиграли, не очень понимают, во-первых, куда они попали, что будет дальше, поскольку все обещания, которые были сделаны и Джонсоном, и Фараджем, в общем-то, испарились довольно быстро, и не очень-то понимают, почему другая сторона их сейчас так люто ненавидит.
— Такое общее ощущение, что все остались в проигрыше?
— Тот выигрыш, который «брекзитеры» ожидают от выхода, пока что абстрактный, он в каком-то далеком будущем. Все и так понимают, что экономика будет терпеть какой-то период потери перед тем, как встать на другие рельсы. Кто-то, может быть, к этому готов, но до этого выигрыша предстоит дожить.