Родрик Брейтвейт «За Москвой-рекой. Перевернувшийся мир»
Rodric Braithwaite “Across The Moscow River: The World Turned Upside Down”
Английский дипломат, писатель и разведчик сэр Родрик Брейтвейт впервые побывал в СССР в 1960-х, а в 1988-м на четыре года возглавил дипломатическую миссию Великобритании в Москве. За это время СССР фактически прекратил свое существование, и процесс этого развала, а также его причины и последствия Брейтвейт подробно описывает в книге "За Москвой-рекой. Перевернувшийся мир" (2002). Это не только мемуары и скрупулезная хроника революционных событий, но и серьезное историческое исследование, которому достает необходимого на такой короткой дистанции остранения. Взгляд Брейтвейта, автора еще нескольких книг о России (о битве за Москву, о перестройке, а также книги "Афган" о войне в Афганистане), не может считаться типичным взглядом иностранца на малознакомое экзотическое государство: он знает о России и ее истории больше многих. Однако как человек, долгие годы пытавшийся наладить коммуникацию между Россией и Западом, он постоянно возвращается к теме взаимного недоверия и непонимания, часто цитируя своих предшественников-дипломатов, в разное время служивших в России. По-русски книга "За Москвой-рекой" вышла в 2004 году (Московская школа политических исследований, перевод В. Исакович).
1
Сегодня, как и в прошлом, русские считают свою страну бесконечно загадочной и не поддающейся определению с помощью нормальных аналитических мерок, непостижимой для ума.
2
Это страна, где ложь была возведена в принцип поведения, и потому такие понятия, как Правда, Честь, Преданность, Мужество сохранили свой смысл для самых простых людей, которым постоянно приходится делать выбор, с каким англичане не сталкивались уже лет триста, со времен гражданской войны. Нас эти высокопарные слова смущают. Для русских они — неотъемлемая часть повседневной жизни.
3
Вранье — это нечто такое, что русские обычно способны простить как самим себе, так и другим.
4
Время от времени русскими овладевает чувство вины за скверные поступки, совершенные сознательно или по чьему-то недосмотру. Избавиться от чувства стыда помогает исповедь. Так Великая Русская Исповедь стала — в романах Достоевского и в бесконечных ночных покаянных беседах, которые велись в горбачевской России,— оборотной стороной Великой Русской Лжи.
5
Обычно русские, сокрушаясь по поводу положения своей страны, твердили вам одно и то же: "Что же мы можем поделать? Мы люди маленькие. Единственное, на что мы способны,— это страдать, как всегда страдал русский народ". Крайне редко они задумываются над тем, что, возможно, каждый народ получает то правительство, какого заслуживает.
6
Несмотря на их древность, в русских городах есть что-то от жилищ кочевников. Даже ровные фасады неоклассических зданий часто не имеют иной облицовки, кроме штукатурки на дереве,— материал нестойкий. Впечатление такое, словно обитатели боятся, что их в любой момент погонит вперед какая-нибудь новая природная катастрофа, новое вторжение или же попросту каприз их собственного правительства.
7
История и география, быть может, в какой-то мере отдалили Россию от либеральной европейской традиции, но нет каких-либо серьезных оснований думать, что Россия — одна среди всех стран — не способна преодолеть свое прошлое.
8
И в коммунистические, и в царские времена имелись преданные и честные слуги государства. Но сама система была помехой проявлению инициативы как в области государственного управления, так и в сфере бизнеса. В конце концов, как царский, так и коммунистический режимы пали из-за их неспособности эффективно использовать таланты людей.
9
Очень немногие люди, принадлежавшие к доперестроечному поколению, имели вполне чистую совесть. <...> Иллюзией было думать, что в этом случае можно было организовать какой-нибудь приемлемый судебный процесс. Для всех русских это просто был бы еще один процесс в зловещей серии показательных судов, веками калечивших русскую историю.
10
Пафосные речи о русской славе находятся в горьком противоречии с тем, какая участь постигла на самом деле павших воинов. Их десятками тысяч попросту оставляли гнить там, где они пали, останки их были анонимны, пока благочестивые люди не начали проводить их эксгумацию и идентификацию спустя 40, а то и больше лет после боев.
11
Подобно лапкам лягушки, к которым прикасаются электрическим проводом, остатки империи время от времени содрогаются. Но имперский напор иссяк.
12
Русские действительно питают склонность к теориям заговоров, когда кажется, что кто-то тайно управляет всем — Бог, евреи, франкмасоны, коммунисты, католики, капиталисты, ЦРУ или КГБ. Но так думает большинство людей не только в России. Ведь думать иначе, что дела людские — следствие хаоса и случайности, страшно.
13
В новой России, хаотичной, плюралистической, протодемократической, разведывательные ведомства не имели ясной политической установки, которая была у их царских и коммунистических предшественников. Судя по всему, простые люди их больше не боялись. Все это было громадным достижением. Но агенты тайной полиции оставались на своих местах, в своих конторах, со своими старыми "связными" и своими старыми досье, готовыми к услугам любого сильного лидера, который захотел бы ими воспользоваться.
14
Даже вполне здравомыслящие русские приходили в ярость, если кто-нибудь говорил, что Украина может отойти и двигаться дальше в одиночку. Я сомневался, что русские легко смирятся с независимостью Украины или что они понимают по-настоящему чувства украинцев. Их отношения были столь же взрывоопасны, как в Северной Ирландии, но последствия взрыва могли быть куда более серьезными.
15
Русское своеобразие, сознание своей "особости", безусловно, мешало переменам, освобождая людей от чувства ответственности за то, что произошло в их стране: за огромные несправедливости, за несозданные институты и законы, которые ограничивали бы произвол власти. Вину за это трудно было переложить на других. Миф об уникальности России, вера в то, что России суждено нести свет менее счастливым народам, были хотя и утешительным, но плохим ориентиром на пути к будущему России.
16
Критика иностранцами России иногда не знала меры и превращалась в разжигание собственных эмоций. Многие русские пришли к заключению, что Запад судит их по двойным стандартам, что его критика диктуется или чувствами, собственной внутренней политикой, или каким-то зловещим заговором, цель которого — эксплуатация и подрыв их страны. Поэтому они просто затыкали уши, убежденные в том, что ничего полезного Запад предложить им не может.