Выставка современное искусство
Фото: Коммерсантъ / Дмитрий Лебедев / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Дмитрий Лебедев / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Дмитрий Лебедев / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Дмитрий Лебедев / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Дмитрий Лебедев / купить фото
Московский музей современного искусства (ММСИ) любит переписывать историю, приглашая разных кураторов поработать с его коллекцией. За седьмую версию "постоянной экспозиции" ответственна сотрудник музея и известный куратор Елена Яичникова, а также 11 художников, приглашенных ею в соавторы. Рассказывает ВАЛЕНТИН ДЬЯКОНОВ.
Перед нами не одна выставка, а сразу 12: общую рамку выстраивает куратор, а художники берут вещи из коллекции ММСИ и делают с ними то, что считают нужным. Такой подход в тренде: например, последнюю "Манифесту", кочующую европейскую биеннале, сделал концептуалист и большой шутник Кристиан Янковски, да и вообще в западных арт-школах давно учат не только работе с материалом и образом, но и тому, как себя подавать. Из художественных академий и колледжей выпускается, так сказать, художник полного цикла, который сам себе и критик, и куратор. Обладая такими компетенциями, современный автор легко встраивается в любые задумки, связанные с манипуляциями чужим искусством. И надо сказать, отечественные художники, судя по "Взаимодействиям", ничуть не хуже коллег с Запада. Тут есть и футурология от Арсения Жиляева, спроектировавшего очередной музей будущего, в котором работы Малевича сожжены и выставлены в урне для пепла. Есть интереснейшая попытка определить, что такое свобода в искусстве — проект "Интерзона" Ивана Новикова, три зала работ из 1920-х, 1960-х и 1990-х с аудиогидом.
Есть и личные истории. Скульптор Александр Повзнер делает в одном из залов выставку своего отца, живописца Льва Повзнера. Формальный повод — одна из работ старшего Повзнера в коллекции ММСИ, глубинная мотивация — разобраться с вопросами семейного влияния и наследственности. Зал Повзнеров начинается с детского рисунка, портрета отца, первой и самой доступной натуры для начинающего художника, но больше сын никак не вмешивается в отцовское высказывание. Что хорошо, потому что Повзнер-старший — действительно большой и недооцененный художник. Группа "МишМаш" показывает абстрактный дневник — серию библиотечных карточек, заполненных всего одной линией, которая создана в течение 2015 года. К разным датам привязаны новые поступления в музей, и так отбор работ превращается в продолжение личного пульса.
В этих разнородных инициативах есть и общий вектор. Над художниками не висит обязанность раскладывать все по полочкам, объяснять и просвещать, они свободны в выборе концептуальных рамок и выставочной архитектуры — и не только свободны, но и сами могут ее сделать. При этом, что удивительно, как минимум два проекта из 11 отчетливо показывают, почему в ММСИ до сих пор нет внятной постоянной экспозиции, а вместо нее — бесконечные версии и приближения. Группа "Агентство сингулярных исследований" (Анна Титова и Стас Шурипа) сооружает исследовательскую лабораторию, в которой изучается идеология живописи, в том числе и той, которая претендует на статус чистого искусства. Из коллекции ММСИ Титова и Шурипа вынимают вещи, обреченные на полное забвение, картины вне истории. Они обладают плюсами и минусами с точки зрения качества и контекста, но принадлежат к валовой продукции так называемого левого МОСХА. Конечно, с такими вещами, никогда не знавшими тепла кураторской заботы, работать намного легче, чем с искусством, которое знает свое место в истории. Но суть в том, что коллекция ММСИ состоит из умеренного советского сюрреализма процентов на восемьдесят и обычно кураторы, которым выпадает шанс сделать "постоянную экспозицию", пытаются этот факт стыдливо обойти. Так целый пласт истории, включающий всю неприглядную реальность советской системы поощрения художеств, просто-напросто выпадает в пользу хрестоматийных имен с очевидными шедеврами. Титова и Шурипа как заправские психоаналитики вытаскивают на свет подсознание ММСИ и обнажают шестеренки махины, на которой с таким блеском катался основатель музея Зураб Церетели. Именно поэтому реальной постоянной экспозиции в музее быть не может — просто непонятно, что же делать со всеми этими метафорами, иносказаниями и аллегориями, выполненными с оглядкой на поздних Шагала и Тышлера.
Не менее интересно это наследие интерпретирует Ирина Корина. В одном из залов она выстраивает инсталляцию из тканей и искусства. Так выглядят, наверное, интерьеры юрт, вигвамов и комнат ярмарочных гадалок: картины, скульптуры и веселенькие ситцы висят здесь сплошным слоем, снимая вопрос качества, авторского высказывания и творческой индивидуальности. Концептуализм здесь настолько же декоративен, насколько узор на ткани радикален. В обратном направлении двигается фотограф Сергей Сапожников, поместивший копию работы Владислава Мамышева-Монро в брутальную каптерку кирпичного завода как афишу с каким-нибудь советским артистом средней руки. Черно-белые снимки фактурных интерьеров завода контрастируют с фотографиями специально созданной в музее инсталляции, вдохновленной биомеханикой Мейерхольда. И тут уже возникает вопрос о том, чего в музее не хватает и в чем его миссия — давать свободу интерпретаций и мнений или предоставлять площадку для экспериментов, чистый лист для художника и зрителя. Танцоры на фотографиях Сапожникова принимают нечеловечески сложные позы — и это, наверное, идеальная метафора состояния зрителя в XX веке: чтобы осмыслить все, что в нем происходило, надо развивать гибкость. И "Взаимодействия" — это, пожалуй, лучший фитнесс-центр для такого рода эстетической гимнастики за всю историю временных "постоянных экспозиций" ММСИ.