"Теракты в Европе изменили восприятие опасности, сломав стереотипы"

Директор Центра экстренной психологической помощи МЧС о реакции на деятельность террористов

Директор Центра экстренной психологической помощи Министерства по чрезвычайным ситуациям России ЮЛИЯ ШОЙГУ рассказала корреспонденту "Ъ" ГАЛИНЕ ДУДИНОЙ о том, как сохранить психическое здоровье после теракта и во время массовой реакции на трагедию.

Фото: Евгений Переверзев, Коммерсантъ

— После терактов в Париже, Брюсселе и Ницце жители городов России пришли к диппредставительствам Франции и Бельгии, чтобы положить цветы. Некоторые считают, что этот символический акт — проявление механизма психологической защиты.

— С одной стороны, это нормальная потребность выразить свои чувства — сочувствие, солидарность с пострадавшими, их близкими. Всегда, даже если находятся люди, которые решаются и совершают такие чудовищные поступки, после этого тысячи людей выходят на площади, чтобы выразить поддержку, или пытаются как-то помочь. И их — больше.

С другой стороны — такой шаг дает возможность не чувствовать себя беспомощным и бессильным в ситуации трагедии. Но это не механизм защиты. Если говорить на профессиональном языке, то в психологии есть условное разделение на механизмы защиты и механизмы совладания. Защита — это когда мы пытаемся оградить себя от какого-то неприятного, трагического, катастрофического для нас события или явления. А процессы совладания связаны скорее с тем, чтобы попытаться научиться жить вот в этих новых современных условиях.

— После падения самолета А321 в Египте я была свидетельницей спора о том, надо ли и можно ли смотреть последние фотографии погибших. Человек, готовый увидеть фотографии пассажиров, сделанные ими перед вылетом, пытается совладать с трагедией, а тот, кто отстраняется от подобной информации,— защищается. Так ли это?

— В целом да — хотя, даже если наши чувства подчиняются определенным закономерностям, в итоге каждый человек переживает и чувства свои выражает по-разному. Кто-то не будет смотреть фотографии — но пойдет и сдаст кровь, или перечислит деньги, или сможет чем-то помочь благодаря своим человеческим качествам или профессиональным навыкам.

— Как вы думаете, восприятие терактов, происшедших в других странах, отличается от терактов в своей стране? Казалось бы, были теракты в Москве, в других городах России — но теперь многие жители России боятся летать именно в Европу.

— С одной стороны, мы острее воспринимаем то, что к нам ближе. Потому что тогда мы можем соотнести события с собой и своей жизнью. Но теракты в Европе изменили восприятие опасности, сломав стереотипы: Брюссель, Париж казались очень безопасными и спокойными — и вдруг происходит что-то ужасное.

— Одним из источников угрозы в мире сегодня является террористическая группировка "Исламское государство" (ИГ, запрещена в России). Помогли ли технический прогресс и активное использование соцсетей террористам стать более страшными? Способствует ли это росту тревожности или условной "Аль-Каиды" боялись не меньше?

— Нельзя оценить, чего боятся больше — "Аль-Каиды" или ИГ, потому что в свое время "Аль-Каида" была новым явлением, которое появилось в нашей жизни. Теперь появилась еще одна угроза — и поэтому страх и тревога вполне закономерные переживания, пока общество учится жить в условиях этих угроз.

— За счет чего вообще формируется страх перед терроризмом, вера в могущество темной силы?

— Страх, тревога — это нормальное чувство, которое помогает нам уберечься от каких-то опасных поступков. По сути, страх нужен для того, чтобы предупреждать нас: опасно, туда ходить нельзя. И эта оценка происходит не рационально, когда мы просчитываем варианты, а на уровне эмоций. И прежде всего в ответ на новые, внезапные угрозы, о которых мы еще мало знаем.

Страх перед терроризмом складывается из двух составляющих. Во-первых, это эффект внезапности: за короткое время нашу страну и Европу потрясла серия чудовищных террористических актов. И, во-вторых, это персонификация трагедии — возможность представить, что это случилось близко ко мне и могло бы случиться со мной. Но тем не менее это вполне закономерная реакция на новые угрозы — и нужна она ровно для того, чтобы мы отнеслись к этому серьезно и начали учиться жить в таких условиях, которые есть сейчас.

Полная версия интервью будет опубликована в журнале "Власть" 25 июля.

Картина дня

Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...