Предстоящие выборы, которые наверняка поставят проблему трудоустройства отголосовавших свое депутатов и, с другой стороны, исчерпание питерского кадрового резерва,— все это заставляет менять принципы кадровой политики. На кого же собирается опираться власть?
После выборов в Госдуму кадровый резерв вместе с силовиками пополнят бывшие депутаты
Фото: Александр Коряков, Коммерсантъ
Известна совсем свежая история одного из сенаторов, который претендовал на пост заместителя в важном министерстве. При этом по биографии, опыту и возрасту сенатор, кажется, идеально подходил для этого места. Когда претендент прошел все собеседования и получил все визы, в последней, кремлевской, ему отказали. До выборов в Думу, объяснили ему, у нас эмбарго на любые назначения замминистров, вакансии могут понадобиться.
И действительно, у власти перед депутатами Госдумы 6-го созыва есть должок. Эти люди, не жалея себя, голосовали за небесспорные законы "Димы Яковлева", НКО-иностранных агентов, пакет Яровой, теперь они могут рассчитывать на возвращение долга. Если вам они нравились в Думе, значит, еще больше понравятся в правительстве, Совете Федерации, постпредствах.
Кадровая игра — это всегда немножко и игра по возвращению долгов. Например, назначение бывшего адмирала Сергея Меняйло, явно неудачного севастопольского губернатора, представителем президента в Сибирском федеральном округе — что это, как не возвращение долга? До Меняйло сюда же, в почетную ссылку в Новосибирск, отправляли других заслуженных силовиков — начальника Генштаба Квашнина, командующего внутренними войсками Рогожкина... Может быть, такая незаменимая роль постпредств и постпредов и оправдывает то, что эта дорогостоящая и давно изжившая себя на большинстве территории страны структура еще существует. При последних перестановках сократили одно постпредство, ну и кто это заметил?
Для России массовое назначение людей в погонах на посты политических менеджеров в очередной раз ставит вопрос об эффективности такого хода. Хорошим ли будет губернатором человек, преуспевший в личной охране или контрразведке? Вопрос довольно дискуссионный. Крупный военный в политике — это ведь не только российская история, наша специфика в другом, когда назначаются ПРЕИМУЩЕСТВЕННО люди в погонах. Политолог Александр Кынев обратил внимание на то, что в этой ситуации местная "элита жестко деморализуется, потому что для нее нет более деморализующего фактора, чем назначение силовика".
Еще чуть-чуть и в России узаконится маршрут социального лифта, который при движении вверх обязан проехать несколько остановок в силовых структурах. Да и вообще, судя по нашей практике, на высшие посты гражданских чиновников скорее готовит Академия ФСБ, чем Академия госслужбы. Хотя после "парада "гелендвагенов"" в Академии ФСБ или "дела Максименко и Никандрова" в СКР не хочется думать о том, какие на самом деле цели и идеалы живут в части самых верных, как считается, отрядов государства.
С другой стороны, обращает на себя внимание, что сегодня дети силовиков не стремятся повторить отцовскую карьеру. Хотя кое-кто из них учебу в специальных вузах проходит. Позже они оказываются на высоких постах в банках и госкорпорациях.
"Идущая сейчас смена поколений,— пишет в "Ведомостях" руководитель Центра политических исследований Николай Петров,— ведет не к воспроизводству существующей системы, а скорее, к появлению ее модификации чекистократия-2. Этому способствуют и... механизмы непрямого наследования, когда дети ключевых силовиков не участвуют в кадровом воспроизводстве силового блока, а выбирают себе иное поприще".
Легко представить, какие именно риски Кремль видит, в одних случаях двигая силовика, а в других — предпринимателя
Опасно выписывать рецепт "чиновник — сын чиновника или милиционер — сын милиционера" — это хорошо или плохо. Одни дети не стремятся повторять родителей, другие становятся их гордостью, продолжая профессию. У бывшего главы РЖД, позиционировавшего себя как сверхпатриота, Владимира Якунина сын живет в Лондоне, имеет особняк за 23 млн фунтов и в недавнем интервью "Деньгам" рассказал не только о своем европейском бизнесе, но и о том, что с отцом иногда спорит, а нынешняя наша государственная закрытость ему не очень нравится.
Параллельно в другом издании "Коммерсанта", журнале "Власть", вышло интервью с Юлией Шойгу, которая возглавляет Центр экстренной психологической помощи МЧС. И это, безусловно, размышления в высшей степени квалифицированного и опытного специалиста. Очевидно, что отец если и выбирал для Юлии Сергеевны профессию и должность, то помог ей как минимум оказаться в самых тяжелых ситуациях, которые переживала страна в последние полтора десятилетия.
Признаем, что выдвижение силовиков таит в себе просто ловушку для общественного мнения. При нормально работающей демократии к выборной должности губернатора человек в идеале поднимается едва ли не от муниципальных выборов. К борьбе за пост губернатора он во всяком случае уже хорошо знаком землякам. Силовик же появляется не только неожиданно, но все то, что так важно для каждого из нас при выборе — подробности судьбы, семейные привязанности, просчеты и увлечения,— все это остается за кадром. Так приблизительно случилось в Калининградской области, где недавно появившийся начальник УФСБ стал губернатором и назначил такого же недавнего калининградца главой местного правительства.
Если вспомнить события в СКР, наркоконтроле, прокуратуре, то все, за что у нас увольняют или назначают силовиков, для общества было и остается какой-то магией, держащейся на безграничном авторитете лишь одного человека — президента. Его уже хорошо известная тактика противовесов особенно дает знать себя при назначениях. Возможно, президент считает, что люди из бизнеса, а их немало, должны быть уравновешены людьми в погонах? Легко представить, какие именно риски Кремль видит в одних случаях, двигая силовика, а в других — предпринимателя. Ведь не скажешь, что люди большого бизнеса украсили госуправление в конце 90-х, хотя свое благополучие укрепили безусловно. К сожалению, у нас слаба главная практика цивилизованного мира — назначение на важные посты близких по взглядам политиков. Политик повышает градус конкуренции в среде власти, даже будучи лояльным он стремится вверх. Ему нужны голоса и сторонники, а значит, в отличие от человека в погонах, он вынужден быть открытым для общества. Самый очевидный пример — вице-премьер Дмитрий Рогозин, чьи политические амбиции не исчерпаны. Но весь вопрос в том, нужна нашей власти конкуренция и лучше ли она в сегодняшней ситуации умения беспрекословно выполнять команды?