Москва и Анкара возобновили переговоры по «Турецкому потоку». Об этом сообщил вице-премьер Аркадий Дворкович после переговоров с турецким коллегой Мехметом Шимшеком. Договоренность о строительстве газопровода была достигнута в декабре 2014 года. Планировалось, что мощность четырех ниток составит 63 млрд куб. м газа в год, из них 16 будет поставляться в Турцию, а 47 — на газовый хаб на турецко-греческой границе. Однако переговоры по проекту были приостановлены после конфликта между Москвой и Анкарой из-за сбитого российского истребителя. Директор Фонда национальной энергетической безопасности Константин Симонов ответил на вопросы ведущей «Коммерсантъ FM» Натальи Ждановой.
Фото: Андрей Бойко, Коммерсантъ / купить фото
— По-вашему, насколько своевременно ведутся эти переговоры? Уже пора? В Турции не очень стабильно сейчас, непонятно, что там происходит, режим чрезвычайного положения — эти факторы вообще должны учитываться или нет?
— С одной стороны, пора. Потому что у нас не решена проблема поставки газа через Украину на юг, юго-восток Европы, она частично решена, а частично — нет. Поэтому пространство для разговора остается. Вы сказали, что переговоры прекратились после сбитого российского самолета в ноябре, но там сложности начались еще раньше: Турция затягивала согласование сначала соглашения, подписания бумаг. И еще весной, когда Путин выступил относительно геноцида армян, уже произошли сложности.
Но что уже сделано с этого времени? Во-первых, вы справедливо сказали, что планировалось четыре нитки, и две нитки из этого «Южного потока» уже переехали на север. То есть «Северный поток–2» — это, считайте, две нитки того южного или турецкого потока, который так и не построили. Потому что дальше газ пойдет до австрийского Баумгартена и оттуда в итальянский Тарвизио, и дальше на север Италии, потому что Италия — один из ключевых рынков на юге Европы для нас.
Тем не менее, еще есть нитки, и вокруг них ведутся переговоры. Возникает вопрос, что «Турецкий поток» планировался как труба по территории Турции, а дальше она выходила на границу Евросоюза в Греции, и газ планировалось передавать там. Но дальше там были разные варианты: строительство, скажем, газопровода ITGI через Грецию, далее в Италию, строительство газопровода на Балканы, там есть варианты. Но сейчас, я думаю, самое правильное — обсуждать с Турцией не строительство транзитной трубы, мне лично кажется, что довольно опасно все равно Турции предоставлять сейчас статус транзитера. Потому что сегодня Эрдоган так относится к нам, а завтра мы опять можем вернуться в состояние конфликта. Потому что это, сожалению, непредсказуемый политик.
— То есть делать проект нужно, вопрос в том, как это делать.
— Вопрос правильный. Почему нужно? Потому что проблема транзита через Украину «Северным потоком-2» полностью не снимается. У нас остается еще примерно газа на две трубы. Я лично думаю, что самый разумный вариант — это то, что я называю южно-турецким потоком. Что это означает? Это означает, что с компрессорной станции «Русская» выходит две трубы в Черное море. Дальше они идут в сторону турецко-болгарской морской границы, и уже подойдя к этой границе они расходятся: одна труба идет в Болгарию и дальше из Болгарии в Грецию, на Балканы, а вторая труба идет в Турцию, потому что у нас Турция, как известно, получает газ по «Голубому потоку» но при этом значительные объемы она получает и по Трансбалканскому газопроводу, который идет через территорию Украины.
Таким образом, мы Турцию не делаем транзитером, мы строим трубу по дну Черного моря вторую прямо в Турцию. А еще одна труба идет в Болгарию и дальше в Грецию, на Балканы, тем самым мы решаем проблему транзита через Украину. Но Турции мы не даем статуса транзитера.
— Такой вариант устроит Турцию, как вы думаете?
— Он, может, конечно, не устроит Турцию с той точки зрения, что у него могли бы быть амбиции по транзиту газа, но винить Турция должна только себя. Здесь уже деваться некуда, потому что, если мы вернемся к варианту «Южный поток light», потому что «Южный поток», как вы помните, был грандиозным проектом, а сейчас Болгарии предлагается стать небольшим транзитерчиком, и труба пойдет очень небольшая. Но это тоже вина самой Болгарии. Поэтому Турции все равно надо понимать, что у нее есть проблема Украины, наш транзитный контракт все равно закончится с Украиной, это означает, что Турция все равно подвисает. Найти в такие сроки альтернативный российскому газ, сколько ни говори про Иран, про еще какие-то государства, нельзя.
В этой ситуации Турция, на мой взгляд, конечно, может сказать: ребята, вы же нам предлагали быть транзитерами — предлагали, а кто вам мешал подписать все бумаги и начать строительство, вы же сами стали вставлять палки в колеса, винить надо только себя. Но если вы нас послушаете, реализуете проект, который я называю «Южно-турецким», тогда вы хотя бы сами себя лишите риска транзитов через Украину, которые остаются. Потому что контракт, как я уже сказал, 1 января 2020 года закончится.
— Описанный вами вариант насколько дорогостоящий, в какую сумму этот проект может обойтись, в какие сроки может быть реализован?
— Что касается стоимости этой трубы, надо сказать, что на самом деле все подготовительные работы проведены. Это же не новая труба, все это вписывается в концепцию, раньше это называлось «Южный поток». По большому счету это и есть как бы усеченная часть данного «Южного потока», потому что две эти трубы, о которых я сказал, идут прямо по маршруту «Южного потока», и одна идет прямо до Болгарии, другая идет в Турцию. Там уже, как мы знаем, и технико-экономическое обоснование этого проекта есть, есть желающие строить.
У нас был субподрядчик Saipem итальянский, есть и трубы. В этом плане там уже, в общем-то, все подготовительные работы сделаны. Можно пересчитать его стоимость, но при этом надо понимать, что данная труба нам достаточно важна как раз в контексте завершения украинского газового контракта. Надо решать, будем мы продлять этот контракт или же будем строить «Южный поток», поэтому здесь мы вполне можем успеть к 2020 году этот проект завершить, там морская часть займет два года максимум строительства, в два года вполне можно уложиться. Но надо решение-то принимать сейчас, имея в виду, что контракт заканчивается, как я уже сказал, 1 января 2020 года.
Какие альтернативы «Газпрому» искала Анкара
Острый политический кризис между Москвой и Анкарой в декабре 2015 года привел к тому, что Турция — последний растущий рынок «Газпрома» — последовала примеру Европы и начала искать альтернативу российскому газу. Анкара захотела ускорить получение новых объемов из Азербайджана, построить газопровод из Курдистана и задумалась о дополнительных закупках СПГ у Катара. Читайте подробнее