Шарль Азнавур, Эдит Пиаф, Мирей Матье... Если ближе к ночи вы любите наливать себе чашечку кофе и ставить пластинки французских шансонье, то вы либо эстет, либо до сих пор живете в прошлом веке. Посчитав современную французскую музыку незаслуженно обделенной вниманием, “Ъ-Lifestyle” составил краткий словарь новой французской поп-сцены.
La musique électronique — электронная музыка
Пожалуй, главный экспортный товар французских музыкантов. Причем здесь французы привыкли соображать на двоих. Судите сами: Air, Justice, Daft Punk. Напоминать о достижениях последних и вовсе неловко: альбом «Discovery», ставший одной из лучших пластинок миллениума, шесть статуэток «Грэмми» и абсолютный триумф — «Random Access Memories» с эталонным диско-звучанием.
Больше всего французы любят экспериментировать как раз с диско. Вылились эти эксперименты во французский хаус, который среди прочих подхватили Justice и Kavinsky. Музыкальной катастрофой французский хаус обернулся в руках Боба Синклара, надолго оккупировавшего радиоволны. К счастью, этими же волнами его и смыло, а вот Justice, напротив, выпустили новый сингл «Safe and Sound» и чувствуют себя вполне уверенно.
Air же заслуженно можно считать ветеранами эмбиент-сцены: группа существует уже два десятка лет, по случаю чего в июне выпустила альбом «Twentyears». Еще один француз, создающий при помощи синтезатора целые миры, — Жан-Мишель Жарр. Если собрать вместе всех артистов, которые приняли участие в записи последнего опуса музыканта «Electronica», состоящего из двух альбомов, получился бы неплохой фестиваль: Pet Shop Boys, Джулия Холтер, Peaches, Синди Лопер, Little Boots, Massive Attack, Air, M83. Кстати, родной язык M83 — тоже французский.
Возможно, именно коллектив Энтони Гонсалеса M83 стал самой важной французской группой после Daft Punk. Альбомы «Dead Cities, Red Seas & Lost Ghosts», «Saturdays = Youth» и «Hurry Up, We're Dreaming» попали в списки лучших альбомов ведущих музыкальных изданий, а по мнению портала Pitchfork песня «Midnight City» так и вовсе была признана лучшей в 2011 году. Увы, приступая к работе над своей последней записью «Junk», парни последовали призыву пластинки «Hurry Up, We're Dreaming» и отошли от сумрачного дримпопа. Упрощение звучания явно не пошло на пользу.
Fête — вечеринка
Конечно, чаще всего электронную музыку можно услышать на вечеринках. Но если некоторые музыканты претендуют на то, чтобы в их композиции вслушивались, то другие поставили на поток производство треков исключительно для танцев. Здесь впереди всей Франции бежит Дэвид Гетта. Помимо нескончаемых дуэтов, диджей отличился работой над песнями «I Gotta Feeling» The Black Eyed Peas и «Acapella» Келис.
Атаку на клубы уже как десять лет ведет и группа Yelle. Началось все с наглой «Je Veux te Voir» и «A Cause des Garçons», под аккомпанемент которой видеоблогеры тут же бросились объяснять интернет-общественности основы тектоника. Отдохнув на куда более спокойном «Safari Disco Club» с пластинкой «Complètement Fou», Yelle вернулись к бескомпромиссным танцам.
Еще один завсегдатай европейских клубов — Мартин Сольвейг. Широкую известность и значительную прибавку к гонорару продюсер получил после совместных песен с Dronette: «Boys & Girls» и «Hello». Да, это на трек «Hello» сняли то самое видео, где Сольвейг и Боб Синклар встретились на теннисном корте.
При всем коммерческом успехе Гетта и Сольвейг так и не стали пользоваться уважением музыкальных критиков, чего не скажешь о Фреде Фальке. Признание диджею принесла работа с продюсерской командой Xenomania. Вместе с Брайаном Хиггинсом и его музыкантами Фальке написал песни для Annie, Mini Viva и Элли Голдинг, а также спродюсировал «The Other Boys» австралийского дуэта Nervo и «You Bring Me Joy» Амелии Лили. Но самая безупречная работа Фальке — его записи с Florrie. Переслушивая «Call 911» и «Panic Attack», сложно понять, почему его подопечная так и не стала звездой.
La fraternité — братство
«Свобода, равенство, братство» — вполне себе лозунг для Элоизы Летисье, известной под псевдонимом Christine and The Queens. Невысокая девушка в брючном костюме, пританцовывающая с микрофоном в одной руке, заставила и музыкальных критиков, и миллионы слушателей по всему миру открыть французский словарь и прислушаться к своим текстам. По словам Элоизы, жить по-настоящему она начала после того, как лондонские драг-квин посоветовали ей никогда не волноваться о том, что скажут окружающие. Это она и транслирует через свои песни: «На самом деле я хороша, ничего не могу поделать, если нас пытаются сбить». Те самые драг-квин помогли мадемуазель Летисье на старте карьеры, откуда и пошел псевдоним Christine and The Queens.
Своеобразной музыкальной коммуной стал коллектив Fauve. Это больше, чем музыкальная группа: участники Fauve — поэты, композиторы, художники, режиссеры. Каждое их выступление — это мультимедийный проект, а альбомы состоят из текстов, зачитанных под музыку (не бойтесь, от французского рэпа это ох как далеко). Любопытно, что логотипом Fauve выбрали знак неравенства. С одной стороны, это протест участников против той социальной несправедливости, которая есть во французском (да и любом другом) обществе, с другой — невозможность приравнять коллектив к кому-либо еще.
Дуэт The Shoes и вовсе не справляется без помощи коллег по цеху. Для записи альбомов «Crack My Bones» и «Chemicals» к электророкерам примкнули Esser, Антонин Тернан, Sage, Petite Noir и еще десяток исполнителей.
Под братством, в конце концов, можно понимать любую музыкальную группу. Национальная гордость Франции — Phoenix. В 2009 году с присущей им легкостью Phoenix соединили на пластинке «Wolfgang Amadeus Phoenix» инди и электропоп, что помогло им получить восторженные рецензии в прессе и «Грэмми» в номинации «Лучший альтернативный альбом».
Une femme fatale — роковая женщина
Дебютный альбом Милен Фармер «Cendres de Lune» вышел ровно 30 лет назад, а за это время ни одна старлетка так и не смогла превзойти исполнительницу. И если то, что альбомы Фармер каждый раз завоевывают вершину французского чарта, можно списать на выслугу лет и лояльную аудиторию, то продажи и ротация синглов доказывают, что Милен Фармер интересна не только ностальгирующим по 1990-м французам. Альбом «Interstellaires» дал понять, что рыжеволосая дива вполне конкурентоспособна в эпоху Apple Music.
Считаться со своими записями всех заставила и Шарлотта Генсбур. Хотя, казалось бы, для любимицы фон Триера песенки должны быть просто развлечением. После музыкального дебюта «Charlotte for Ever» (кстати, вышел альбом в тот же год, что и «Cendres de Lune») Шарлотта отложила занятия музыкой на 20 лет, затем вернулась с альбомом «5:55». Пластинка тут же возглавила французский чарт, со временем получила платиновый статус, а сингл «The Songs That We Sing» вошел в сотню лучших песен 2007 года по версии журнала Rolling Stone.
И все-таки лучшей работой певицы Шарлотты Генсбур стала запись «IRM», спродюсированная Беком. По словам Генсбур, на английском она поет, чтобы максимально дистанцироваться от любых сравнений со своим отцом. Однако лирика, пронизанная эротизмом, и минималистичные аранжировки выдают папину дочку.
Une onde radioélectrique — радиоволна
Французская музыка может быть хорошей, плохой и невыносимой. Все то, что доносят до нас радиоволны, по большей части просто невнятно. Наверное, кто-то еще сможет напеть «Ma Philosophie» Амель Бент, найдет у себя в медиатеке ремикс на одну из песен Имани, включит в машине «Je Veux» Заз или пересмотрит на YouTube «Dernière Danse» Индилы. Но разве вам хоть что-нибудь говорят такие имена, как Shy'm, Tal, M. Pokora? Наверняка нет. А это сегодня самые популярные исполнители во Франции. Вся беда французских поп-исполнителей в их безликости. Christine and the Queens прекрасно доказала, что трудности перевода — это всего лишь миф и неплохой фильм Софии Копполы. Чтобы победить в музыкальной гонке, не нужно гнаться за лидером. Нужно свернуть на свою дорожку.
Кстати, а как же Stromae? Тут все просто: он бельгиец. И это уже совсем другая история.