У Бога на ладони

Совместный спектакль вахтанговцев и актеров Национального театра Греции «Царь Эдип» произвел фурор в Эпидавре (месте, где находится самый древний амфитеатр мира, IV век до н. э.), на очереди — Москва. “Ъ-Lifestyle” побывал на греческих репетициях спектакля-сенсации, поговорил с главными действующими лицами и взял на себя смелость разобрать успех вахтанговцев на составляющие.

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

Предыдущая фотография

Следующая фотография

1 / 19

Фото: Людмила Максакова / Александра Торгушникова

Фото: Александра Торгушникова

Фото: Виктор Добронравов / Александра Торгушникова

Фото: Александра Торгушникова

Фото: Виктор Добронравов / Александра Торгушникова

Фото: Александра Торгушникова

Фото: Александра Торгушникова

Фото: Александра Торгушникова

Фото: Александра Торгушникова

Фото: Александра Торгушникова

Фото: Римас Туминас / Александра Торгушникова

Фото: Фото: Александра Торгушникова

Фото: Александра Торгушникова

Фото: Александра Торгушникова

Фото: Людмила Максакова, Виктор Добронравов / Александра Торгушникова

Фото: Александра Торгушникова

Фото: Александра Торгушникова

Фото: Александра Торгушникова

Фото: Александра Торгушникова

Пять причин смотреть спектакль

1. Туминас поставил античную трагедию как исповедь Эдипа, два часа мучительной человеческой рефлексии и в конце концов смирения перед собственной виной. Победа рока на поверку оказывается победой совести. Абсолютная внятность и актуальность посыла при подчеркнутой образности и философском и даже сакральном содержании.

2. Вызывающая красота спектакля, каждой его отдельно взятой мизансцены. В греческом амфитеатре на 14 тысяч мест впечатление от символичной сценографии удваивается за счет аутентичности пейзажа. Звездное небо, теплые камни, сладкий воздух. Идеальные декорации вечности.

3. Греческий хор. Ни в одной другой актуальной московской постановке такого нет и не может быть.

4. Образцово-показательный ансамбль. Грандиозные актерские работы. Невероятных, трагических высот игра Людмилы Максаковой (Иокаста), взрывная, мощная — Виктора Добронравова (Эдип), точная, глубокая — Евгения Князева (пророк Тиресий).

5. Ощущение художественного чуда. Это театр, который противостоит всепожирающей энтропии, одиночеству, неверию, пустоте. Театр, гарантированно «включающий» душу. Высокий, страшный, по-хорошему ритуальный.

Римас Туминас: «Смирение и признание своей вины — вот эти темы мне хочется вернуть на сцену. О них поговорить. Судьба — она как гладиаторский удар, а маленькие человечки — здесь, на арене. Гордый и свободный человек может признать свой грех. Больше того, он может сам себя за него наказать. Не кого-нибудь, а именно себя. Я говорю о настоящем, большом человеке. Сегодня я таких не вижу. Мы испуганно живем, неуверенно, защищаемся от всего, не признаем ошибок. Всегда у нас кто-то виноват или что-то. Мы убиваем в себе совесть. Но я верю, что она есть у любого человека. Надо только перестать придумывать себе проклятые оправдания. Еще одна важная мысль не будет высказана в спектакле напрямую, но я хочу, чтобы ее прочитали, прочувствовали. Женщина-мать и женщина-жена — это одно. Она — как связывающий всех и всё в этом мире клубок любви».

Виктор Добронравов (исполнитель роли Эдипа): «О чем Софокл писал? О том, что человек тщетно пытается убежать от судьбы. И спектакль об этом. Мы играем по тексту. А для Римаса, как мне кажется, важна еще вот какая мысль — личностей мало сейчас. Даже не мало — тех, кто скажет "я виноват", — их просто нет. Помните, корабль утонул, а капитан первый сел на шлюпку. Он должен был быть последним или утонуть с кораблем. Вот об этом спектакль — о том, что нет сейчас таких людей. А Эдип был. Он принял весь груз ответственности на себя. Если бы была возможность сделать так, чтобы в нашем спектакле эта гигантская труба его задавила, поверьте, она бы его задавила. Мы думали, как это сделать. В Москве, может быть, найдем возможность».

Людмила Максакова (исполнительница роли Иокасты): «Знаете, театр — такое дело. Актер должен играть, а не рассуждать. И потом, если много рассказывать, кто-то потом скажет: "А где же это все, о чем она говорила? Я ничего не увидел". Но мысль, которая важна в этом спектакле для меня лично, — это возмездие».

Евгений Князев (исполнитель роли Тиресия): «О чем мы играем? Все, что ты совершаешь в жизни, никогда не останется без внимания судьбы. Нужно быть осторожней со словами и поступками. Никогда не совершать того, в чем не уверен. Придется отвечать. Если не тебе, то твоим детям. Слово, брошенное в воздух, не растворяется».

Режиссура

Римас Туминас — один из немногих режиссеров, которым подвластен метафизический театр. Свою тактику в театре он формулирует как «нежную силу», актеров учит обращаться не к зрителю, а к «небесам». Про спектакль в амфитеатре говорит «мы у Бога как на ладони». «Царь Эдип» — спектакль, задуманный мощно, почти грандиозно. Он бескомпромиссен и при этом лиричен. Парадокс, действующий на зрителя гипнотически. При отсутствии агрессивных спецэффектов он буквально «втаскивает» зрителя в темы, о которых не принято ни говорить, ни думать. Фирменные туминасовские сцены пересказывать не будем — их стоит увидеть самим.

Людмила Максакова: «Римас Туминас — непредсказуемый режиссер и загадочный человек. Он очень любит делать сюрпризы. Себе самому в первую очередь. У него какое-то особенное мышление, каждый раз он удивляет. Как говорил великий режиссер Дикий: "Чем будем удивлять?" В искусстве всегда интересны открытия, а не повторение пройденного».

Евгений Князев: «Для меня этот режиссер — последний из могикан, которые остаются в российской режиссуре, которые владеют настоящим театром. Театром, который обращается к человеку, к его чувствам, к разуму, к эмоциям, к душе. Несмотря на то что "Евгений Онегин" — спектакль моего театра, театра, в котором я служу всю свою жизнь, для меня он — откровение. Никогда не думал, что так можно поставить Пушкина. И это заслуга Римаса. Его режиссура удивительна, уникальна. Интерпретатор? Может быть, но он хороший интерпретатор».

Адомас Яцовскис (художник): «Мне нравится театр, который делает Римас, его эстетика. Он очень человечный, для людей. В театре меня что-то должно волновать. Если не волнует, в итоге мне неинтересно».

Фаустас Латенас (композитор, автор музыки к спектаклю): «Мы вместе работаем уже больше 30 лет. И что всегда мне импонировало, так это его умение на все, что происходит в жизни, смотреть с иронией и большой любовью. Почему Римас так любит Чехова? Чехов тоже смеется, но одновременно сочувствует, желает помочь. Эта философия, мне кажется, заметна во всех его спектаклях. Вся жизнь — между смехом и слезами. У меня есть такое произведение "Самба слез" для скрипки и фортепиано. Казалось бы, противоположности. Самба — танец радости, кипящей жизни. Но почему-то "Самба слез". Так бы я определил и творчество Римаса, и свое».

Виктор Добронравов: «Я считаю Туминаса великим режиссером. Мне кажется, что такие, как он и Юрий Бутусов... о них потом мои внуки будут читать в учебниках истории. Его постоянные соавторы — Адомас Яцовскис и Фаустас Латенас — гении тоже. Они втроем — как Змей Горыныч. (Смеется.) Мне кажется, что Римас близок к космосу. После драматических постановок он поставил в Большом театре "Катерину Измайлову". Теперь ставит в Греции на 14-тысячный амфитеатр. Что дальше? Ему уже тесно. Мы в шутку спрашиваем: "Римас, что дальше? Где? Как?" Понятно, что он задумывается и о кино, потому что его режиссура очень кинематографична.

Многое в работе с ним меня завораживает. У него совершенно свой взгляд на мир, на театр. Он безумно любит театр, любит артистов, любит зрителей. Считает спектакль каким-то священнодействием, театр — местом силы. Это очень важно, потому что в последнее время на первое место выходят эпатаж, провокации, гонка за популярностью. Римас тоже далеко не классический режиссер. Он понимает, что так уже было и уже не интересно. И он делает по-своему, но с огромным уважением к материалу. После первых репетиций "Эдипа" приходили люди, говорили: "Ничего себе, вы как будто бы умудряетесь играть действительно древнегреческую трагедию". А мы же не играем по классическим канонам. Мы играем как современные артисты».

Музыка

Музыку к спектаклю написал постоянный соавтор Туминаса композитор Фаустас Латенас. Как и в других спектаклях, в «Царе Эдипе» она полноправный участник действия. Тревожная, страшная, нежная, щемящая. В ней одинаково слышны трагический ужас и томительная меланхолия. Она настраивает на чувствование. Не раскрывает заданную режиссером тему, а отзеркаливает ее. Музыку для греческого хора и речитативы написал композитор Теодор Абазис.

Фаустас Латенас: «Римас не ставит мне конкретной задачи. Мы оба ждем, когда у него созреет замысел, название созреет. Когда оно уже есть, жду его слов о том, чего бы ему хотелось. Потом мы можем вместе слушать какую-то музыку или даже просто разговаривать, размышлять. Ничего конкретного. Вообще, театр — такое искусство, в котором нет конкретики. Оно идет из сердца, из чувств. Эти вещи не имеют материальной основы. И зависят от душевного состояния.

Мне хотелось, чтобы в "Эдипе" зрители услышали, ощутили боль через какую-то тему. Для меня эта тема Иокасты. Римас где-то точнее это объяснил, это спектакль не столько об Эдипе, сколько об Иокасте. Через тему Иокасты для меня слышны темы и мора, и беды, и опасности, нависшей над городом, вообще над человеком. Это тема, которая заставляет понять: никуда от рока не убежишь».

Теодор Абазис (композитор, автор музыки для греческого хора и речитативов): «Я знал, что в спектакле (и вообще в русском и литовском театрах) много музыки. Она всегда звучит в эпизодах. Поэтому для меня самым главным было не заглушить ее, а, напротив, помочь зазвучать еще пронзительней. То есть помогать ей, не прикрывать.

С Фаустасом мы работали параллельно, поэтому до нашей общей встречи его музыки я не слышал. Как он не слышал моей. К тому же изначально мы здесь больше работали над произношением текста, тонами и полутонами. Наше дело — больше говорения, ритма, речитатива.

Хор олицетворяет общество, правильнее сказать, сообщество, которое реагирует на то, что происходит на сцене. А там происходят конфликты. Оно их обсуждает. Конфликты могут быть и в хоре, каждый характер в этом хоре может иметь свою позицию. Но эта позиция так или иначе должна потом стать общей».

Главные герои

Партитура актерских движений в спектакле выстроена с математической точностью. Это герои без оглядки на конкретную эпоху и время. Они близкие, понятные, узнаваемые. Туминас каждого из них оправдывает, больше того — он их жалеет и им сочувствует. В спектакле участвуют Людмила Максакова, Евгений Князев, Виктор Добронравов, , Евгений Косырев, Эльдар Трамов, Артур Иванов, Валерий Ушаков, Екатерина Симонова, Павел Юдин. Костюмы героям придумал художник Максим Обрезков, хореограф - Анжелика Холина.

Людмила Максакова: «Иокаста совершила преступление. Она погубила трехдневного ребенка, отдала на смерть, потому что муж боялся предсказания, которое гласило, что он умрет от руки своего сына. И она убила ребенка. Есть преступление и наказание. Но я не играю, как вы говорите, женщину-убийцу. Это что-то из вампирского сегодняшнего лексикона. Софокл — это же не Спилберг, правда?»

Виктор Добронравов: «Мой Эдип — бунтарь, человек, приравнявший себя к Богу. Но я его оправдываю. Я как артист должен это делать — находить оправдания любым поступкам своих персонажей. И, знаете, найти оправдание легко даже самым подлым и низким действиям: "Да, я сделал плохое, но я сделал это, потому что…" Эдип попытался перехитрить богов. Но он не плохой человек. В итоге он взял на себя ответственность. В этом весь смысл».

Евгений Князев: «Тиресий — исторический персонаж, согласно мифам, действительно предсказатель. По одной из легенд, этот дар ему дала Гера, по другой — Зевс. Если вы спрашиваете, что это за характер — его в древнегреческой трагедии нет. Тиресий мудр. Он здесь и сейчас вспоминает о том, что он когда-то предсказал Лаю. Рок движет миром, от него никуда не скроешься. "Зришь ныне свет — но будешь видеть мрак. Найдется ли на Кифероне место, которое не огласишь ты воплем, свой брак постигнув?"»

Сценография

Декорации к «Эдипу» скупы и символичны. Почти пустое пространство, гулкое эхо. По сцене катается гигантская ржавая труба как страшный символ все сметающей на своем пути судьбы, рока. Над сценой на длинных палках проносят чучела черных воронов. Вызывающая оторопь, ошеломляющая картина конца времен.

Адомас Яцовскис: «Если бы я знал, как придумалась эта труба, я был бы счастливым человеком. Первая мысль, когда услышал, что ставим, была "О Боже, не придумаю!". Но я каждый раз так думаю. Эта труба как отдушина. Когда спектакль переедет в Москву, я думаю, он многое обретет. Эта декорация будет лучше смотреться на сцене. Но что-то он и потеряет точно, конечно».

Репетиции

Репетировали спектакль сначала в Москве, затем в Афинах (кстати, Афины его еще увидят — 21 и 22 сентября «Эдипа» покажут в театре Одеон Герода Аттика). Завершающий блок — в Эпидавре. Из-за изнуряющей жары работа начиналась только поздно вечером, заканчивали глубокой ночью.

Людмила Максакова: «Самое сложное — найти какое-то понимание, все объединить. В двух словах об этом не расскажешь. Это то же самое, как если вам сейчас студент Бауманского института будет рассказывать, что такое сопромат. Репетиционный процесс не менее сложная работа, чем работа физика, химика, научного исследователя. Просто людям кажется, что они разбираются в двух вещах абсолютно безукоризненно: в медицине и в искусстве. Им все кажется легким. Но это совсем не легко.

"Царь Эдип" для нас — эксперимент, никогда раньше не играли в греческом амфитеатре под открытым небом. Неожиданное пространство, совместная работа с греческими актерами. Много нового, как вы говорите, вызов. А к вызовам актерской судьбы нужно всегда относиться со знаком плюс. Иначе зачем этой профессией заниматься, если ты считаешь, что вызов — это минус? Хотя все имеют право на провал. Так говорил Петр Наумович Фоменко».

Евгений Князев: «Репетировать с Римасом легко. Он не диктатор. И все наши недостатки превращает в наши достоинства. На первых репетициях он присматривается к актерам, даже к тем, кого хорошо знает. Что-то предлагает: а сделай вот так, а попробуй вот эдак. Если говорить о "Царе Эдипе", то здесь главная сложность — новое для нас пространство. Очень волнительно. Потому как дома, в нашей коробке театральной, все было понятно и хорошо. Там я видел эмоции наших артистов, их воодушевление. И видел трагедию, которая написана Софоклом».

Виктор Добронравов: «В чем самая главная сложность? До того как мы приехали в Эпидавр, мы не знали, как это будет — играть спектакль в амфитеатре. Вот вы плаваете в бассейне, вам говорят: "Все хорошо. Но потом вы будете плавать в открытом океане". И вы вроде знаете, что такое открытый океан — нет ни дна, ни берегов. Но ведь никогда не пробовали в нем плавать.

Репетировать с Римасом было тяжело и непривычно только в самом начале, когда он только пришел в театр. Это был 2008 год, он говорил очень мало и медленно, потому что практики разговора на русском языке у него было мало. При этом он и тогда, и сейчас четко ставил задачи. Буквально после второй премьеры, после "Дяди Вани", между ним и труппой случилась "химия". Он завоевал театр, привел другого директора. Сегодня в театре самые большие зарплаты в Москве и вообще в России. Это все сделал Римас Туминас, один человек».

«Царя Эдипа» сыграют в Москве на юбилее театра — в ноябре Вахтанговский отмечает 95-летие. На премьерные показы (13 и 14 ноября) приедет греческий хор.

Наталья Витвицкая