Турецкая операция по освобождению сирийского города от боевиков ИГ может стать началом новой игры вокруг Алеппо. Похоже, судьба этого города, равно как и всей Сирии, будет решаться не столько на полях битв, сколько в ходе дипломатического торга довольно большого количества участников.
На прошлой неделе турецкая армия пересекла границу с Сирией и выбила боевиков ИГ из города Джераблус
Фото: Halit Onur Sandal, AP
Сирийский город Алеппо, двухмиллионная (до войны) столица наиболее многочисленной сирийской губернии, был третьим по величине городом Османской Империи после Стамбула и Каира. Его экономическое значение определялось тем, что он находился тогда на средиземноморском конце древнего Шелкового пути. Однако при разделе Османской Империи Алеппо попал в Сирию и потерял доступ к морю через Антиохию и Александретту, которые остались у Турции. Тем не менее Алеппо все же стал коммерческой столицей Сирии и турецкое влияние здесь велико, во многом именно поэтому этот город, бывший колыбелью и оплотом сирийской буржуазии, стал во время восстания главной базой так называемой умеренной оппозиции.
Сегодня Алеппо с городским населением порядка нескольких сотен тысяч человек выступает в роли сирийского Сталинграда для этой оппозиции — здесь заперта ее лучшая военная группировка, включая исламистскую коалицию "Армия завоевания" и прозападную Свободную сирийскую армию. Причем ударной силой первой является вполне себе радикально-террористическая "Джебхат Фатх аш-Шам", которая еще недавно была известна как сирийский филиал "Аль-Каиды", называлась "Джебхат ан-Нусра" и была запрещена Совбезом ООН. Это переименование произошло 28 июля, уже на следующий день после того, как президент Турции Реджеп Эрдоган принес извинения президенту России Владимиру Путину за сбитый самолет. Реакция террористов была мгновенной: если "Аль-Каида" ограничилась переименованием своего сирийского филиала, то ответом "Исламского государства" (ИГ, запрещено в РФ) стала масштабная террористическая атака 29 июля на международный аэропорт Стамбула, другими словами, фактическое объявление войны турецкому президенту.
Если взглянуть на эти события с позиций сегодняшнего дня, то причина столь разного поведения этих двух групп достаточно очевидна — она была определена ситуацией в Алеппо. Поскольку все снабжение запертой там группировки идет через Турцию, то для "Аль-Каиды" объявление войны Анкаре обошлось бы запредельно дорого — вплоть до потери города и запертых там джихадистов. В то время как переименование и "невхождение" новой группировки в состав "Аль-Каиды" формально вывело ее из списка террористических группировок — по крайней мере, таков был замысел.
В ночь на 1 августа "Джебхат Фатх аш-Шам" возглавил контрнаступление "Армии завоевания" против сирийской армии с целью прорыва блокады Алеппо. На сегодня это самый решительный и, возможно даже, последний бой этого ударного авангарда "Аль-Каиды" в Сирии. Поскольку, хотя она и пробила где-то за неделю новую "дорогу жизни" в южном направлении, однако не стала уходить из Алеппо — наоборот, сюда устремились новые подразделения "Джебхат Фатх аш-Шама" и прочие исламистские отряды из Идлиба, Дамаска и других районов страны. При этом из-за ударов российских ВКС и обстрелов сирийской артиллерии потери боевиков велики. Проблема, однако, в том, что самостоятельно сирийская армия, даже вместе с "Хезболлой" и шиитской милицией, подобного успеха добиться не может — Дамаску нужна поддержка Москвы. Как военная (российские ВКС), так и дипломатическая.
"Все атаки на Алеппо, в том числе авиаудары, должны быть незамедлительно прекращены. Поддержка Турции в отношении сирийского народа будет продолжена",— заявил глава МИД Турции Мевлют Чавушоглу, встретившись 1 августа в Анкаре с генеральным координатором Высшего комитета по переговорам оппозиции Сирии Риядом Хиджабом. Обратите внимание — он говорит исключительно про атаки против запертой в Алеппо группировки, но даже не упоминает про ее атаки из Алеппо. Хотя "Джебхат ан-Нусра" проводила подобные контрнаступления также в мае и июне — отвлекающие удары, чтобы сорвать наступление на позиции ИГ в Сирии вначале США, а затем и России (см. "Дружить против", "Власть" от 1 августа 2016 года). И наверняка предпринимала их не без ведома этого созданного в Эр-Рияде комитета, иначе трудно объяснить, почему последний не только в упор не видит совместных действий своих бригад и джихадистов "Аль-Каиды" против сирийской армии, но и категорически отказывается от любых политических переговоров с правительством.
Несмотря на чудовищные разрушения и многомесячные бои, в Алеппо все еще остается мирное население
Фото: Abdalrhman Ismail , Reuters
Позиция США более реалистична. После провала поддержанного американцами курдского наступления против ИГ в июне Барак Обама, проигнорировав опасения Пентагона, прислал в середине июля в Москву госсекретаря Джона Керри с предложением о координации военных действий и совместных ударов по "Джебхат ан-Нусре" и ИГ. Но лишь в обмен на отказ Москвы и Дамаска от бомбардировок отрядов прозападной ориентации. Именно в это последнее условие и уперлись сейчас переговоры — Объединенная командная группа (Joint Implementation Group, JIG) для координации авиаударов по террористическим группировкам в Сирии уже создана, и карты согласованы, но, сообщает The Washington Post, "как это часто случается в Сирии, события на фронтах опередили план".
Другими словами, вначале наступление сирийской армии, замкнувшее в конце июля кольцо окружения вокруг районов, занятых боевиками в Алеппо, затем контрнаступление "Армии завоевания" для его прорыва в южном направлении и, наконец, новое контрнаступление сирийской армии, восстановившее 16 августа кольцо окружения, так осложнили ситуацию, что 17 августа на закрытой встрече СБ ООН постпред США Саманта Пауэр заявила о неприемлемости дальнейшего наступления правительственных сил, поскольку оно исключает возможность возобновления мирных переговоров Дамаска с "умеренной сирийской оппозицией". Ее поддержал заместитель постоянного представителя Франции при ООН Алексис Ламек, предупредив: ситуация в Алеппо "может похоронить" мирный процесс.
Подобный вариант вполне возможен, поскольку в ходе этого наступления военные части "умеренной оппозиции" в Алеппо могут быть просто уничтожены — вместе с непримиримыми исламистами из "Джебхат Фатх аш-Шама". Для этого Вашингтону и международной коалиции достаточно просто умыть руки и предоставить свободу действий "законной сирийской власти" в лице президента Башара Асада. Но на такое, возможно, сможет пойти президент Трамп, но никак не президент Обама.
В результате в Алеппо вновь происходит укрепление непримиримой оппозиции за счет "умеренной" — созданный "Джебхат Фатх аш-Шамом" прорыв блокады, пусть даже временный, не только сплотил вокруг него отряды "умеренной оппозиции" из самого Алеппо, но и привлек в город новые силы радикалов из провинции Идлиб. И теперь "Армия завоевания" уже приступает к легитимизации завоеванного ею авторитета путем создания в городе собственных судебных органов власти и сетей распределения гуманитарной помощи. Это еще более осложняет задачу JIG по координации ударов.
"Я не хочу подвергать сомнению заинтересованность наших партнеров в том, что они хотят решить все эти вопросы, но это можно было бы сделать гораздо раньше, если бы торжественные обещания отмежевать "здоровую" оппозицию от террористов, сделанные во время заседания МГПС в феврале этого года, были выполнены. К огромному сожалению, сейчас наши партнеры по сути дела расписались, что сделать этого они не могут",— заявил 17 августа по этому поводу глава российского МИДа. Впрочем, тут же добавив, что "мы не делаем из этого трагедию", и новое "направление нашей работы, которое я изложил, позволит перейти к тому, о чем говорил министр обороны России С. К. Шойгу".
Изложил же господин Лавров следующее: "Если оперировать "крупными" темами, то речь идет о том, чтобы принять меры прекращения боевых действий — соблюдения режима, введенного Советом Безопасности ООН. Для этого нужно дополнительно озаботиться пресечением путей, по которым террористы получают подпитку боевиками, оружием и боеприпасами. СБ ООН принял резолюцию 2165, постановившую создать ооновскую миссию по мониторингу двух КПП на границе Турции с Сирией на территории САР. Мы с американцами сейчас помогаем ООН окончательно согласовать с сирийским правительством параметры такого мониторинга. С США и представителями ООН мы также обсуждаем возможности обеспечения контроля уже после пересечения турецко-сирийской границы на так называемой дороге Кастелло, которая ведет к Алеппо и прилегающим районам. Если мы обеспечим такой контроль и у нас всех, в том числе у правительства САР, будет уверенность, что перемирие не будет использоваться для пополнения запасов и рядов террористических организаций, тогда, я убежден, будет гораздо легче договариваться о прекращении огня между правительством САР и теми группами, которые присоединились к соответствующим договоренностям, но регулярно их нарушают".
В переводе с дипломатического языка на русский это означает, что Москва и Вашингтон думают сейчас договориться о том, как оставить Алеппо в окружении, но в покое. Чтобы не морить город голодом, а оппозицию — бомбардировками, ведь именно эти два фактора всегда были главной претензией "умеренной оппозиции" к режиму Башара Асада, из-за чего она отказывается садиться за стол переговоров. Но при этом пойти навстречу так же и Асаду и гарантировать ему, что во время этой мирной паузы не будет никаких поставок оружия оппозиции. Но надо понимать, что если подобное решение и будет принято, то это будет не решением проблемы, а всего лишь вынужденной технической паузой в противостоянии, которое достигло пика. Так как в предложениях Москвы или Вашингтона пока нет ничего нового, есть только гуманитарные коридоры, созданные Сергеем Шойгу.
Обо всем остальном, включая прекращение огня и поставок оружия военным группировкам оппозиции, говорится давно и тщетно — проблема Алеппо, да и всей Сирии, в том, что даже принятые решения по этим вопросам не выполняются, и перемирие надолго не устанавливается. В сирийской войне замешаны интересы очень многих игроков, намного большего их количества, чем это было в афганской войне 80-х годов. А поскольку мы сейчас живем в многополярном мире, а не в биполярную эпоху, то эти игроки уже не стесняются защищать свои интересы. Причем делается это далеко не всегда в рамках международных приличий и через собственные государственные институты — даже непрофессионалу очевидно, что сеть геополитических и геоэкономических интересов участников войны в Сирии на порядок сложнее аналогичной сети в афганской войне. Что же касается профессионалов, то именно военные действия в Сирии побудили американских военных аналитиков ввести в оборот термин "гибридная война".
Вице-президент США Джо Байден на встрече с президентом Реджепом Эрдоганом поддержал турецкую операцию в Сирии
Фото: Presidential Press Service Pool via AP
В Алеппо сейчас как в капле воды отразилась вся эта сложность сирийской гибридной войны. Сегодня битва за Алеппо не только самая судьбоносная битва всей пятилетней сирийской гражданской войны, но и ключевое испытание для возникающего многополярного мира: сумеют ли Вашингтон и Москва найти хотя бы здесь общий язык для построения нового мирового порядка, или продолжат свое погружение в новую холодную войну и новый карибский кризис?
Похоже, что весьма существенную роль в определении этой динамики предстоит сыграть президенту Турции Реджепу Эрдогану, поскольку после его примирения с Москвой отстранить Турцию от участия в политическом урегулировании вокруг Алеппо невозможно и нежелательно. Причем Анкара войдет в это урегулирование уже в новом качестве — имеется в виду уже объявленное стремление Турции приступить к политическому урегулированию в Сирии в союзе с Москвой и Тегераном. Более того, поскольку в Турции не только президент, но и значительная часть населения убеждены в участии Вашингтона в несостоявшемся военном перевороте, то это настраивает Стамбул на действительно серьезный поиск альтернативы партнерству с США. Что открывает перед Москвой новые и достаточно серьезные возможности: Турция, как указывалось выше, способна реально контролировать снабжение, а значит, и положение боевиков в Алеппо.
Если ось Турция--Россия--Иран окажется работоспособной, то заработает и важнейший пункт нового плана Лаврова — пресечение поставок оружия боевикам в Алеппо из Турции. А город войдет в режим перемирия, поскольку "Джебхат Фатх аш-Шам" вряд ли рискнет в одиночку, без поддержки "умеренной оппозиции", подставлять своих боевиков под бомбардировку как российской, так и американской авиации. И тогда, то есть с помощью Турции, Алеппо действительно может стать первым шагом на пути деэскалации сирийского конфликта и восстановления сотрудничества мировых держав.
Вот только пройти этот путь без союза с Вашингтоном и Западом ни Москва, ни Анкара все равно не смогут. Соответственно, предложенная президентом Турции "ось" не может носить антизападного характера. Что, учитывая ментальность и характер Эрдогана, а также нарастающие антиамериканские настроения его электората, отнюдь не гарантировано.
Сама по себе идея антизападного союза Турции с Россией отнюдь не нова. Еще в середине 2000-х ощутимые успехи в развитии отношений Москвы и Анкары многие турецкие СМИ расценивали как пример "формирующегося альянса" против Запада и даже включения Турцию в "Евразийскую ось", создаваемую Россией, Китаем, Индией и Ираном. Эта ситуация начала стремительно меняться после волны революций "арабской весны", ведь возглавляемая Эрдоганом Партия справедливости и развития (ПСР) де-факто является замаскированным (из-за требований светской конституции Турции) турецким филиалом ордена "Братьев-мусульман".
Поэтому с началом "арабской весны" Эрдоган с головой окунулся в революционную работу на Ближнем Востоке, работая почти так же активно, как Катар, но не столь радикально. Так как, во-первых, Турция является членом НАТО, а стремление к вступлению в ЕС было одним из важнейших программных целей как самого Эрдогана, так и его партии. И во-вторых, ныне враг номер один турецкой власти Фетхуллах Гюлен был тогда не только союзником ПСР, фактически ее правым крылом, но и крайне влиятельной фигурой как в стране, так и среди турецких силовиков, недаром же Эрдоган обвиняет его сейчас в создании "параллельного государства".
Турция получила от Запада благословение на организацию и вооружение светской оппозиции в Сирии — Свободной сирийской армии. А эмир Катара Хамад бен Халифа ат-Тани, приютивший в своей стране шейха Юсуфа аль-Кардауи, духовного лидера движения "Братьев-мусульман", и получивший благодарность лично от президента Обамы за успешную работу по организации переворота в Ливии, взял на себя организацию исламской оппозиции как в Сирии, так и в Египте. Однако уже в 2013 году эти проекты оказались в столь провальном состоянии, что эмир Хамад объявил о своем уходе на покой и передал трон своему сыну.
Теперь "Братья-мусульмане" свои надежды на возрождение возлагают на Реджепа Эрдогана, который хотя в свое время и уступил лидерство Катару, однако всегда поддерживал своих иностранных собратьев в их невзгодах — вплоть до разрыва дипотношений с Египтом после свержения военными режима "Братьев-мусульман". И не далее как в августе 2014 года, перед последними президентскими выборами в Турции, шейх Юсуф аль-Кардауи от имени ордена "братьев" обратился к турецким мусульманам со специальным разъяснением и просьбой поддержать Эрдогана: "Объединение исламских мудрецов постановило, что халифат должен быть восстановлен в Стамбуле, столице халифата... Новая Турция, соединяющая религию и политику, новое и старое, арабские и неарабские элементы, объединила умму. Сделал это Реджеп Тайип Эрдоган... Вы должны встать на его сторону, присягнуть ему на верность и сказать ему: "Ступай вперед". Я верю, что он добьется успеха по воле Аллаха".
Пока нет никаких свидетельств тому, что Реджеп Эрдоган и его партия решили последовать этому призыву. Однако та исламизация Турции, которой добился Эрдоган за время своего правления, и та грандиозная фильтрация прозападной турецкой интеллигенции, которую он провел и проводит сейчас в силовых структурах — вначале светски ориентированные кемалисты, а теперь и "исламские масоны" Гюлена — поражают своими масштабами. Особенно если сравнить с той пассивностью, которую демонстрирует Анкара в борьбе с ИГ.
То, что Эрдоган не только не стремился воевать с ИГ, но и фактически финансировал его, скупая нефть, нам стало известно после инцидента с самолетом в ноябре прошлого года. Однако курдам, к примеру, это стало ясно во время штурма курдского города Кобани в октябре 2014 года: Эрдоган не только отказал им в поддержке, но и не позволял это делать самим курдам. Это была та самая "ошибка, которая хуже преступления" — в результате на помощь курдам пришла американская авиация, город отстояли, а между сирийскими курдами и США возникло стратегическое сотрудничество в борьбе с ИГ, из которого была исключена Турция. Точнее, из которого она сама себя исключила.
Не прошло и года, как президент США Барак Обама, а за ним и другие лидеры Запада заговорили о том, что Турция уклоняется от своих обещаний. Правда, позже, когда 20 июля 2015 года боевики ИГИЛ организовали теракт против курдов на территории самой Турции, в городе Суруч, Эрдоган все же объявил войну ИГ. Но допустил при этом стратегическую ошибку: объявив на словах войну ИГ, он на деле бросил турецкую армию против отрядов Рабочей партии Курдистана (РПК), оказавшись в результате в состоянии войны сразу на два фронта — "холодной" против ИГ и "горячей" против курдов. А после инцидента с российским самолетом она стала войной на три фронта, правда, "горячей" из них была по-прежнему только война против курдов. Что не нашло понимания ни у Вашингтона и ЕС, ни у России. Другими словами, как Вашингтон, так и Россия сочли своим союзником в Сирии курдские отряды, а не турецкую армию.
Турецкий президент предлагает союз: взамен на его обещание вступить в войну с "Исламским государством" Москва должна согласиться с его войной против курдов и на уход Башара Асада
Думается, отсюда и недавнее застигнувшее всех врасплох желание президента Эрдогана создать тройственный союз Анкара--Тегеран--Москва, что и вынудило его принести свои извинения Путину. А вот само это предложение он вначале сделал Ирану — Тегеран, в отличие от Москвы, не ищет союза с курдами, поскольку, как и Турция, опасается создания независимого Курдистана. Одним словом, война против курдов стоит у Эрдогана на первом месте. Даже операция турецкой армии по освобождению сирийского города Джераблус, находившегося под контролем ИГ, по сути, преследует цель не допустить соединения двух курдских анклавов — на северо-востоке и северо-западе — в одну сплошную линию вдоль границы с Турцией. Более того, турецкие руководители уже потребовали от курдских отрядов покинуть сирийские территории к западу от Евфрата, то есть от Джераблуса, перешедшего под контроль Анкары.
А это значит, что турецкий президент предлагает союз, где, взамен на его обещание вступить в войну с "Исламским государством", Москва должна согласиться с его войной против курдов и на уход Башара Асада. Поскольку он не оставит сирийскую "умеренную оппозицию" на милость последнего — это ведь местные "братья-мусульмане" подняли и возглавили восстание против него. И то, что Эрдоган не сделал в Египте для США, он тем более не сделает в Сирии для России. Поэтому завышенные ожидания быстрого вывода российско-турецких отношений на уровень стратегического партнерства, тем более столь же стремительного, сколь и их ухудшение после "черного вторника" 24 ноября, едва ли могут оправдаться.