Опубликованы рекомендации коллегии Счетной палаты (СП) по итогам проверки Федеральной таможенной службы (ФТС) и других госструктур по вопросам валютного контроля. Ведомство Татьяны Голиковой оценило масштаб незаконного вывода капитала через фиктивные экспортно-импортные операции в 2013-2015 годах в 1,2 трлн руб., что совпадает с оценками платежного баланса. Вряд ли предложения СП по ужесточению валютного контроля будут приняты — система реально эффективного валютного контроля может быть создана после объединения информационных баз ФТС и Федеральной налоговой службы (ФНС) в 2017-2018 годах.
Фото: Анатолий Жданов, Коммерсантъ / купить фото
Коллегия СП, рекомендации которой направлены в правительство, Минфин и ЦБ, рассматривала отчет о результатах контрольного мероприятия по проверке работы системы валютного контроля в 2013-2015 годах и начале 2016 года, проводившегося в первом полугодии под руководством аудитора СП Сергея Штогрина. В основном проверялась работа ФТС и ее подразделений (Санкт-Петербургской таможни СЗТУ, Белгородской таможни ЦТУ), а также ЦБ, ФНС и Росфиннадзора. Предложения СП — ужесточение законодательства в сфере ответственности за нарушение валютного законодательства, в том числе размера штрафов, ужесточение правил регистрации юрлиц, разработка системы управления рисками в этой сфере и в целом реконструкция малоэффективной сейчас системы валютного контроля в РФ.
Проверка проводилась до отставки главы ФТС Андрея Бельянинова, однако нет оснований полагать, что проверка СП как-то повлияла на августовские кадровые решения по таможне — проблема эффективности валютного контроля поднималась ведомством Татьяны Голиковой и ранее — в 2014-2015 годах — в ходе мероприятий по проверке Росфинмониторинга и Минфина. Напомним суть проблемы. Законодательство РФ содержит положения об уголовной ответственности за незаконный вывод капиталов и за уклонение от репатриации валютной выручки.
Общий объем таких операций в 2013-2015 годах СП оценивает в 1,2 трлн руб. Тем не менее по ст. 193 и ст. 193.1 УК РФ в России осуждено с 2013 года по завершении проверки СП 14 человек (амнистировано из них пять), а часть принудительно взысканной задолженности возвращена предпринимателям — около 10%, при этом ФТС достаточно неуспешно выступает в судах, проигрывая 75-85% исков участников ВЭД в этой сфере (суммы возврата, правда, не слишком велики в масштабах экономики и объема сомнительных операций в экспортно-импортной сфере — 0,8-1,5 млрд руб. в год).
Отметим, выглядящая огромной сумма подозрительных операций в экспортно-импортной сфере — 1,2 трлн руб. за три года — на деле хорошо коррелирует с данным платежного баланса РФ, показывающего в графах "чистые пропуски и ошибки" и статьях, суммирующих незаконные операции экспорта-импорта, схожие суммы. Они состоят из трех компонентов — операций по фиктивным сделкам импорта для прикрытия вывоза из РФ выручки от нелегально импортируемых товаров; чисто криминального вывода из РФ средств, полученных преступным путем (в том числе коррупционного происхождения); а также некриминальных задержек при репатриации из корпоративных казначейских центров за пределами страны валютной выручки реальных экспортеров. После 2011 года эти статьи в платежном балансе сокращаются. При этом ключевой проблемой и для ФТС, и для Минфина является де-факто параллельный учет товарных и финансовых потоков при экспорте и импорте. Минфин пытался решить эту проблему с 2011 года, однако деятельность Росфинмониторинга, который в теории мог бы ее решить, малоэффективна: ведомство почти не имеет возможностей для проверок компаний, а масштабы и сложность сети по нелегальному экспорту капитала и его политического влияния несопоставимы с возможностями правоохранителей. Судя и по этому, и по предыдущим отчетам СП, Росфинмониторинг предпочитает просто выписывать штрафы за каждое выявленное нарушение, но, поскольку в основном они совершаются фирмами-однодневками, из наложенных на 665,4 млрд руб. штрафов взыскано лишь 3 млн руб. (0,0005% выставленной суммы штрафов) — Федеральная служба судебных приставов не в состоянии взыскивать эти штрафы в сколь-нибудь значимом объеме. В итоге, как полагает СП, действующее законодательство вообще не обеспечивает возможности полноценного валютного контроля.
Впрочем, с большой вероятностью новый глава ФТС Владимир Булавин, Минфин и правительство не будут напрямую поддерживать идеи СП — это не только увеличение размеров штрафов по ст. 193 и ст. 193.1 УК РФ (сейчас — 200-500 тыс. руб.), но и ограничение требований к заявителям при регистрации юрлиц, и создание новой системы управления рисками по таким операциям в ФТС. Задачу "совмещения" финансовых и товарных данных о внешней торговле, видимо, будут пытаться решить в ходе объединения баз данных ФТС и ФНС с 2017 года, и лишь по итогам этой работы будут приниматься решения об изменении правил валютного контроля. К тому же резкое ужесточение в этой сфере может быть воспринято как формальное ухудшение инвестиционного климата, сейчас позволяющего без особенных проблем выводить за пределы РФ полученные в экономике прибыли. Несмотря на проблемы с наполнением бюджета, текущий либеральный режим валютного контроля имеет не только экономический, но и внутриполитический смысл. К тому же, учитывая необходимость свободы движения легальных капиталов, радикально изменить сложившуюся практику пока не удалось ни ЕС, ни США, ни Китаю.