Событие недели — "Любовники с Нового моста" (Les Amants du Pont-Neuf, 1990) Леоса Каракса (Leos Carax), самого одинокого, неприкаянного, как неприкаянны его герои, режиссера французского кино конца века (9 февраля, ТВЦ, 0.45 ***). Дебютировавшего фантастически рано, в 23 года, фильмом "Парень встречает девушку" (Boy meets girl, 1984) Каракса критика встретила восторженно. Его объявили духовным сыном Кокто и Годара, волшебником, воскресившим поэтический реализм 1930-х и сюрреалистический культ "безумной любви". Каракс создал новую молодежную мифологию, воспевающую призрачное существование странников и романтиков, полубродяг, ищущих и находящих в ночном Париже смутные объекты своего желания только ради того, чтобы безвозвратно потерять их. Сам Каракс при этом говорил, что снимает фильмы только ради того, чтобы иметь возможность знакомиться с женщинами, чему в жизни постоянно препятствовала его врожденная робость. Со встречами ему, впрочем, везло. В "Дурной крови" (Mauvais sang, 1986) он снял в главной роли Жюльетт Бинош (Juliette Binoche), ставшую его женой и обезображенной гримом звездой "Любовников". Его верным сообщником стал актер Дени Лаван (Denis Lavant), снимавшийся практически только у Каракса, паренек с внешностью городского волчонка. После "Дурной крови" Каракс стал считаться надежным вложением денег: бюджет "Любовников" изначально был впечатляющим, режиссер ухитрился не просто превысить его, но и вчистую разорить парочку продюсеров. Дело в том, что действие фильма происходит на старейшем парижском мосту, когда-то действительно бывшем самым новым. Специально для съемок уличное движение в самом центре Парижа было перекрыто на несколько недель. Однако Каракс, принципиально игнорирующий все "промышленные" подходы к режиссерскому ремеслу и предпочитающий вести себя как непредсказуемый поэт, не снял за это время на натуре ни кадра. Приезжая на съемочную площадку, он окидывал ее рассеянным взором и удалялся до вечера в свой фургончик выяснять отношения с Бинош. Сроки вышли, мост снова открыли, продюсер проклял режиссера. Через некоторое время удалось найти другого, готового рискнуть продюсера, который пошел на вполне безумный шаг. В провинции был выстроен макет Нового моста в натуральную величину, где съемки в конце концов и завершились. Над фильмом словно витает дух этих великолепных излишеств. Он отягощает и, пожалуй, даже компрометирует ту историю, которую рассказывает Каракс, скромную, совсем не гламурную. "Любовники с Нового моста" — любовь романтического бомжа и теряющей зрение художницы, добровольно опустившейся после совершенного ею убийства неверного любовника на дно жизни. Любовь, укутанная в лохмотья, искаженная до неузнаваемости жутковатым гримом на лицах актеров, но тем не менее любовь театральная, на котурнах. Чем выше уровень натурализма, тем искусственнее она кажется. И волшебный финал, в котором любовники превращаются в живые статуи на носу судна, увозящего их в соответствии с давней романтической традицией французского кино в далекие края, ничуть не вступает в противоречие с первыми, почти отталкивающими кадрами с автобусом, свозящим парижских бомжей в больницу. Само собой разумеется, что после "Любовников" никто из продюсеров не захотел иметь дела с Караксом. От переживаний он заболел, а его многообещающая карьера прервалась до 1999 года, когда он представил на Каннском фестивале свой новый фильм "Пола Х" (Pola X), подарок уже совсем другой женщине и актрисе.
Другую разновидность французского романтизма, криминальную, достойно представляет фильм Жана Эрмана (Jean Herman) "Прощай, друг" (Adieu l ami, 1968) (10 февраля, ОРТ, 0.35 ***). Достаточно сказать, что он снят по оригинальному сценарию Себастьяна Жапризо, автора легендарной "Дамы в очках, с ружьем, в автомобиле", а главные роли исполняет харизматическая парочка: Ален Делон (Alain Delon) и Чарльз Бронсон (Charles Bronson). Но для французской культуры характерно помещать преступление в исторический контекст. Герои Бронсона и Делона — не просто пара отморозков, а потерянные солдаты позорно проигранной колониальной войны в Алжире. Все, что они вывезли оттуда,— азартную игру, заключающуюся в том, чтобы опустить в полный стакан виски несколько пятифранковых монет, не расплескав ни капли. Но даже такие парни оказываются беззащитны перед женским коварством и оказываются запертыми на ночь в бронированной комнате парижского банка, откуда выбраться невозможно, а на свободе их не ждет ничего, кроме полицейских пуль или — в лучшем случае — обвинения в убийстве, которого они не совершали. "Прощай, друг" — фильм, безусловно постаревший, но седина на его висках вызывает лишь прилив ностальгической грусти по временам, когда с конвейера французского кино один за другим сходили такие ленты о бандитах с благородными сердцами. Для американского же кинематографа обаяние зла до сих пор под сомнением. Поэтому такой шок вызвало в свое время "Молчание ягнят"(The Silence of the Lambs, 1990) Джонатана Демми (Jonathan Demme) (9 февраля, ОРТ, 21.30 *****), страшная сказка о том, как доктор Ганнибал Лектор, умница, эстет, потрошитель и каннибал помогает молодой оперативнице ФБР побороть вульгарное, плебейское зло его коллеги по душегубству Буффало Билла и попутно излечивает ее от детских комплексов, возвращает уверенность в самой себе. К разряду достойных психопатологических драм относится и "Рука, качающая колыбель" (The Hand that Rocks the Cradle, 1992) талантливого режиссера второго ряда Кертиса Хэнсона (Curtis Hanson), который современная критика иногда называет первым феминистским триллером (9 февраля, ОРТ, 1.00 ***). Ведомая местью героиня, еще одна жертва незаживающей психологической травмы, втирается в дом супружеской пары, чтобы уничтожить чужое счастье. Следующая же неделя практически оккупирована фильмами с Любовью Орловой, и без того часто идущими по телевидению, но на сей раз сконцентрированными в честь юбилея актрисы с кошмарной плотностью. Интереснее всего с исторической точки зрения ее последний фильм "Скворец и Лира" (1973) (11 и 12 февраля, РТР, 17.40 *), который даже сам режиссер Григорий Александров не решился — в силу полной его нелепости — выпустить в прокат. Лирическое название не должно вводить в заблуждение. "Скворец" и "Лира" — это не ласковые прозвища влюбленных, а позывные советских разведчиков. Только любовным ослеплением можно объяснить то, что режиссер решился снять очень и очень пожилую актрису в роли молодой разведчицы. Положение приходилось спасать дикими способами: например, укутывать ее лицо бинтами под предлогом ранения. В горячке реабилитации по тем или иным причинам не вышедших в прокат фильмов в конце 1980-х годов вспомнили и о "Скворце и Лире", хотя, возможно, этого и не следовало делать. Лучше пересмотреть старые добрые "Цирк" (12 февраля, "Культура", 22.00 ****) и "Веселые ребята" (11 февраля, "Культура", 22.20 ***), чтобы понять, осталось ли что-то от мифа Любови Орловой и кем в конце концов была эта графская дочь, жена --в первом браке — "врага народа", любимица и Сталина, и всего советского народа, первый секс-символ пролетарской диктатуры.
