Смерть одного из старейших израильских политиков Шимона Переса, появившегося на свет на территории нынешней Белоруссии за четверть века до рождения независимого еврейского государства, заставила многих с головой зарыться в биографию 93-летнего патриарха в поисках ответа на вечные вопросы. Не только о роли государственных деятелей, ставших действующими лицами сразу нескольких исторических эпох, но и о современной миссии «сынов Израилевых» и отношениях созданной ими в 1948 году страны с арабскими соседями и остальным миром.
Обозреватель “Ъ” Сергей Строкань
Фото: Александр Миридонов, Коммерсантъ
Фактически, как у политика и человека у Шимона Переса оказалось сразу два жизненных мегапроекта, неразрывно связанных с историей его новой родины на Ближнем Востоке, куда он по примеру многих евреев переехал из довоенной Европы.
Один из них — проект создания Государства Израиль вокруг горы Сион в соответствии с заветом идеолога политического сионизма Теодора Герцля — был успешно реализован. В строительстве этого государства молодой Шимон Перес как активист только нарождавшегося в первой половине XX века сионистского движения принял деятельное участие. При этом нелишне вспомнить, что борьба за независимость от Британии шла не в белых перчатках — еврейские подпольщики из организации «Хагана» не гнушались диверсиями и террором.
Другой проект — строительство уже не еврейского государства, а мира с арабами, на фундаменте которого это новое государство должно было существовать, в отличие от первого проекта, увы, оказался утопией (хотя именно за эту великую утопию Шимон Перес вместе со своим ближайшим соратником, премьером Ицхаком Рабином, получил Нобелевскую премию мира).
В сентябре 1993 года в группе иностранных журналистов я стал свидетелем подписания Декларации о принципах — палестино-израильского мирного соглашения, которое проходило в Вашингтоне на лужайке Белого дома при посредничестве президента Клинтона. «Историческое рукопожатие» совершили тогда премьер Рабин и председатель Организации Освобождения Палестины (ООП) Ясир Арафат. Но мало кто помнит, что непосредственно документ скрепили своими подписями тогдашний глава МИД Израиля Шимон Перес — от имени своей страны, а от имени ООП — Махмуд Аббас, после смерти Арафата возглавивший Палестинскую автономию.
Трудно передать, какая эйфория царила тогда у всех собравшихся в Белом доме. Но дата подписания, 13 сентября, в итоге оказалась несчастливой. «Исторический мир» с палестинцами с самого начала «не заладился», попытки продолжить переговоры неизменно проваливались. На фоне все более радикальной позиции палестинской стороны в Израиле взяли верх сторонники жесткой линии, с сарказмом окрестившие новые мирные соглашения Осло «ослиными» или «ословскими».
А в 1995 году еврейский экстремист застрелил Ицхака Рабина, которого сменил на посту премьера Шимон Перес.
По-прежнему выступая за несостоявшийся мир с палестинцами, за который отдал жизнь Ицхак Рабин, и называя израильских ястребов «людьми прошлого», нобелевский лауреат Перес получал все меньше поддержки внутри страны. Он все больше был «не в тренде». В какой-то момент и вовсе возникло ощущение, что, не отказываясь от проекта долгосрочного мира с палестинцами, он оказался в изоляции. Недоброжелатели видели в нем белую ворону, оторванного от суровой реальности опасного мечтателя о невозможной по определению дружбе народов на Ближнем Востоке.
Уйдя в иной мир, Шимон Перес так и остался один в поле воин. Непобежденный, хотя так и не сумевший победить в своем главном сражении.