Спустя 18 лет Сергей Кириенко вернулся в большую политику благодаря тому, что за это время успел превратиться в эффективного менеджера. Действительно, госкорпорация "Росатом" под его руководством совершила очевидный и впечатляющий прорыв, произошедший, впрочем, на фоне исключительно благоприятной конъюнктуры.
Фото: Коммерсантъ / Олег Харсеев
Фото: Коммерсантъ / Дмитрий Азаров / купить фото
Для широкой публики назначение Сергея Кириенко первым заместителем руководителя администрации президента стало полной неожиданностью. Взяв на себя удар августа 1998-го и объявив дефолт по гособлигациям на четвертый месяц своего премьерства, следующие 18 лет с момента последовавшей за дефолотом отставки Кириенко фигурировал в новостях, широкой публике не интересных.
Да и новостей-то было не много: атомная отрасль, в которой он проработал большую часть этого времени,— сфера довольно закрытая, скандалы в ней если и случаются, то наружу обычно не выходят, а менеджеры, даже самые харизматичные и публичные, быстро превращаются в весьма осторожных технократов.
Это произошло и с Кириенко. Эксперты сходятся во мнении, что в Кремль его перевели, чтобы усилить администрацию не связанным с новыми элитами эффективным менеджером, еще не растерявшим имидж либерала.
Атомная отрасль при Кириенко утвердилась на первом месте в мире по проектированию и строительству АЭС, опередив ближайшего конкурента в два раза
Что будет с имиджем — увидим, но насчет эффективности можно не сомневаться: атомная отрасль при Кириенко утвердилась на первом месте в мире по проектированию и строительству АЭС, опередив ближайшего конкурента в два раза, а это — серьезное увеличение бюджетных доходов. Впрочем, открывшемуся в Кириенко менеджерскому таланту на атомном поприще сопутствовало еще и везение.
Из полураспада
Нельзя сказать, что отрасль пришлось поднимать из руин — даже в худшие 90-е российские атомщики продолжали обслуживать действующие станции в стране, а за границей умудрились сохранить за собой порядка 8% рынка строительства новых реакторов.
Управление атомной отраслью Сергею Кириенко передали в 2005 году. Поруководив до того фракцией СПС (вообще-то, именно в это время партии в первый и последний раз удалось попасть в Госдуму), Приволжским федеральным округом и госкомиссией по химическому разоружению, он был назначен главой Федерального агентства по атомной энергетике.
Задачи перед агентством стояли весьма серьезные: государство озаботилось усилением контроля над отраслью (многие предприятия были приватизированы) и возвращением на частично утраченные мировые рынки.
В большинстве случаев куски атомной промышленности были приватизированы самими атомщиками. Например, контрольный пакет завода имени Дегтярева (помимо вооружения предприятие выпускало уникальное оборудование для разделения изотопов урана) находился у его руководителей.
Часть предприятий оказалась в собственности у инвесторов широкого профиля. Так, структуры Кахи Бендукидзе к 1998 году установили контроль над "Ижорскими заводами" (атомные реакторы; впоследствии владельцем предприятия стал Газпромбанк), а к 2003-му скупили контрольный пакет Атомстройэкспорта, ключевого подрядчика строительства АЭС за рубежом.
Под руководством Кириенко национализация двух десятков приватизированных предприятий прошла быстро и довольно жестко. Каха Бендукидзе, утратив контроль над компаниями, в 2004 году был вынужден уехать из России, а консолидация атомной промышленности в 2007 году закончилась созданием госкорпорации "Росатом".
В состав корпорации вошло около 400 самых разных структур, которые занимаются полным циклом производства в атомной сфере — от добычи урана и выработки электроэнергии до проектирования, сооружения, обслуживания АЭС и создания ядерных боеприпасов.
В состав корпорации вошло около 400 самых разных структур, которые занимаются полным циклом производства в атомной сфере
Фото: РИА Новости
Уровень консолидации оказался беспрецедентным и исторически (даже в советское время производство "мирного" и "военного" атома проходило по разным ведомствам), и в отраслевом разрезе — такой широкой линейки нет ни у одной компании в мире. Например, китайская China National Nuclear Corporation тоже строит и производит все виды продукции, но не делает энергооборудование, французская Areva не производит электроэнергию и оружие, а остальные компании просто невозможно сравнивать с "Росатомом".
Эксперты предрекали крах: эффективно управлять таким гигантом невозможно, будет либо бардак, либо бюрократия, либо и то и другое. А для атомщиков Кириенко априори был повинен в самом страшном грехе — непрофессионализме.
Знакомство Кириенко с атомной отраслью действительно было весьма поверхностным. Говорят, что по приходе в агентство он первым делом нанял репетитора по физике.
Но в итоге черты характера, которые отмечал еще Борис Ельцин, назначая Кириенко премьером,— "цепкий ум, работоспособный, ровный, жесткий, последовательный" — заслужили ему авторитет и у атомщиков, и у внешних наблюдателей.
"К десятым годам его авторитет был уже безоговорочным. Он стал очень компетентным специалистом, решения принимал быстро, редко ошибался",— рассказывает "Деньгам" один из отраслевых источников.
К числу успехов Кириенко причисляют создание эффективной структуры госкорпорации (для работы на внешних рынках в 2011 году была создана Rusatom Overseas, в 2014-м для маркетинга за рубежом — "Русатом — Международная Сеть") и кадровую политику. Например, он первым стал нанимать на работу иностранцев: вице-президентами Rusatom Overseas стали бывший генеральный директор Центра радиационной безопасности Финляндии Юкка Лааксонен и Леош Томичек — он до приезда в Россию работал топ-менеджером в чешской инженерно-строительной компании.
Новые люди постепенно меняли стилистику госкорпорации. "55-летний Леош Томичек мог работать в кафе, как какой-нибудь хипстер,— рассказывает источник в компании.— Для наших строгих атомщиков поначалу это было в диковинку, но постепенно мы стали замечать, как наш стиль тоже становится более современным".
Экономичная прибыль
На развитие атомной энергетики в СССР не жалели ни материальных, ни человеческих ресурсов
Фото: Валентин Кунов /Фотохроника ТАСС
Весной 2007-го, открывая в Москве ярмарку инновационных проектов, Сергей Кириенко обнародовал планы развития атомной электроэнергетики, которые напугали тогда многих экспертов.
"Поставлена абсолютно предметная задача,— говорил он,— обеспечить ввод не менее двух энергоблоков в стране в год, а далее выходить на запуск трех и четырех энергоблоков".
Такого объема строительства у нас не знали никогда, даже в советские времена. Многие эксперты сомневались в необходимости такой стройки, а также в финансовых и технологических возможностях госкорпорации.
Опасения, впрочем, оказались напрасными: Россия таких масштабов как не знала, так пока и не знает. Вводится у нас по-прежнему в лучшем случае по блоку в год. Сейчас, например, строится семь атомных энергоблоков, а также плавучая АЭС.
Зачем это все декларировалось, так и осталось загадкой, но экономика от этого точно не пострадала. В отличие от частных собственников энергетических активов атомщики процветают. Доходы от продажи их электроэнергии растут: в прошлом году это направление принесло госкорпорации 108 млрд руб.
Национализировав атомную электроэнергетику, государство обеспечило ей существенные преференции. "В России для атомной энергетики созданы особые условия на рынке,— отмечает Илья Долматов, директор Института проблем ценообразования и регулирования естественных монополий.— Во время участия в конкурсном отборе мощностей "Росэнергоатом", компания "Росатома", получает надбавку для обеспечения безопасности. Она почти равна цене мощности, и ее оплачивают потребители. Это притом, что себестоимость выработки электроэнергии на АЭС самая низкая в отрасли. Кроме того, государство рассчитывает тарифы на электроэнергию так, чтобы новые АЭС окупались за 25 лет. Согласитесь, это очень щедро".
Однако нужно отдать должное команде Кириенко: госкорпорация настойчиво боролась за снижение затрат, что среди госкомпаний все еще редкость. Скажем, операционные расходы "Газпрома" за прошлый год выросли на 17,6%, а у "Росатома" сократились на 10%.
За рубеж на заработки
Самой быстрорастущей статьей доходов стала деятельность корпорации на внешних рынках: пакет заказов на строительство за рубежом с 2007 года вырос в пять раз, до $110 млрд.
"В выручке от зарубежных контрактов 75% приходится на урановую продукцию и ядерное топливо, остальное — на строительство АЭС. Доля выручки от деятельности, связанной со строительством АЭС, на протяжении последних лет неуклонно растет. В 2013 году она составляла всего 14%",— подсчитывает заместитель генерального директора Института проблем естественных монополий Александр Григорьев.
В выручке от зарубежных контрактов 75% приходится на урановую продукцию и ядерное топливо, остальное — на строительство АЭС
Фото: Владимир Зинин/ТАСС
Сейчас "Росатом" — лидер в строительстве АЭС за рубежом. У него в портфеле зарубежных заказов 36 блоков — это больше 40% рынка проектирования АЭС. При этом у "Росатома" больше заказов на АЭС, чем у всех конкурентов, вместе взятых, и чистая прибыль корпорации за девять лет существования выросла в девять раз, до 143,8 млрд руб.
В "Росатоме" считают, что успеха удалось добиться благодаря передовым технологиям. "Только в России сооружена и введена в эксплуатацию первая в мире АЭС с реактором так называемого последнего поколения 3+. Это дает возможность потенциальным клиентам "пощупать" готовый продукт и увидеть различные стадии его реализации",— подчеркивает вице-президент по коммуникациям "Русатома — Международной Сети" Владислав Бочков.
Есть в этих успехах и доля везения, точнее, удачной конъюнктуры. Именно в середине нулевых в мире началась эра "ядерного ренессанса". Два десятка лет ученые и практики, напуганные Чернобылем, экспериментировали с альтернативными видами энергии — ветряной, солнечной, с биотопливом. Но сейчас, по данным Всемирной ядерной ассоциации, в мире строится по 60 АЭС — больше, чем когда-либо в истории (всего, между прочим, функционирует только 440 станций).
До начала десятых годов на мировом рынке было три главных игрока: американская Westinghouse (87% приндалежит японской Toshiba), "Росатом" и французская Areva. Но в последние годы Areva фактически выбыла из конкуренции — сейчас у нее осталось только 6-7% мировых заказов. Проблемы Areva связаны с тем, что в ЕС практически перестали строить АЭС, а ее проекты в Финляндии и Франции сильно превысили сметы и отстали по срокам на несколько лет, из-за чего она потеряла доходы. По идее на место в тройке лидеров могли бы претендовать японские компании, но после Фукусимы они приостановили все проекты. На плаву остается, по сути, только Toshiba — за счет покупки Westinghouse и использования ее технологий.
Таким образом, Westinhouse осталась единственным серьезным конкурентом "Росатома", при этом доля американцев на мировых рынках сейчас в два раза ниже доли "Росатома".
Сыграла на руку России и география заказов. Основными заказчиками новых АЭС в последние годы были азиатские страны — Индия, Китай, Турция, Вьетнам, Бангладеш, а пробиться на эти рынки России в силу многих обстоятельств было проще, чем ее конкурентам.
Два десятка лет ученые и практики, напуганные Чернобылем, экспериментировали с альтернативными видами энергии
Фото: Виктор Куликов, Коммерсантъ
В то же время, несмотря на падение интереса к атомной энергетике в ЕС (например, Германия вообще от нее решила отказаться), "Росатом" сумел войти на рынок Финляндии, а также сохранить благодаря старым связям контракты в Венгрии и начать новую стройку в Белоруссии.
Впрочем, было и еще одно обстоятельство, позволившее так резко нарастить активность,— госкредиты. Резкого роста прибыли "Росатома" могло бы не случиться, не будь поддержки государства, считает источник в атомной отрасли. По его мнению, именно готовность правительства активно кредитовать проекты иностранных государств по строительству АЭС стала определяющей для "Росатома", и это — одно из наиболее осмысленных вложений нефтяных сверхдоходов, которые обрушились в то время на страну.
Кредитование постройки чужих АЭС — это международная практика, потому что иначе развитием такой энергетики никто бы не занимался.
"Долгосрочные (на 20-30 лет) кредиты в рамках межгосударственных соглашений о строительстве АЭС — это обычная практика для атомной энергетики,— объясняет заведующий сектором Института энергетики и финансов Сергей Кондратьев.— Коммерческие банки такие условия предоставить не могут, а для генерирующих компаний найти несколько свободных миллиардов долларов не так-то просто".
Наконец, сыграли в пользу госкорпорации и слабый рубль и дешевая рабочая сила в России: главным образом за счет этих факторов выручка компании в 2013-2015 годах выросла в рублевом выражении более чем наполовину.
"Услуги по строительству АЭС во всем мире номинированы в долларах. Стандартная цена — $6-10 млрд в зависимости от мощности. Учитывая, что "Росатом" производит оборудование и топливо в России, расходы у него в рублях, поэтому он выигрывает от слабой валюты",— замечает Сергей Кондратьев.
Фото: Яна Седова