В Лос-Анджелесе в возрасте 82 лет скончался поэт и композитор Леонард Коэн, вдохновивший несколько поколений авторов песен во всем мире.
Певец Леонард Коэн
Фото: Eloy Alonso/File Photo , Reuters
Леонард Коэн родился в Монреале. Мать, чья семья приехала в Канаду из Литвы, и отец, фабрикант с польскими корнями, любили рассуждать о родстве с коэнами, священнослужителями из рода первосвященника Аарона. Натан Коэн шил и продавал одежду, его сбережения позволили Леонарду получить образование в местной Herzliah High School. Считается, что первое стихотворение Коэна было эпитафией отцу — правда, его мало кто видел. Мальчик зашил рукопись в отцовский галстук и закопал в саду.
Жизнь дарила молодому Коэну сюжеты, для изложения которых поэтическая форма подходила лучше всего. Студент-испанец, у которого Коэн начал было брать уроки игры на гитаре, неожиданно покончил с собой. Больше Коэн музыке не учился. В университете он увлеченно изучал Уолта Уитмена, взахлеб читал Генри Миллера и Федерико Гарсиа Лорку и водил дружбу с поэтом-марксистом Ирвингом Лейтоном. Леонард Коэн стал писать о Монреале, городе, где «французы чувствуют себя меньшинством, потому что Квебек — меньшинство в Канаде, англичане чувствуют себя меньшинством, потому что они меньшинство в Квебеке, а евреи чувствуют себя меньшинством, потому что они везде меньшинство».
Первый сборник Леонарда Коэна «Сравним мифологии» вышел в 1956 году в университетской поэтической серии. Ровесники в США уже заслушивались записями Элвиса Пресли, а Леонард Коэн жить не торопился, хоть и был старше поколения богов рок-н-ролла. На протяжении пяти лет Коэн работал на семейной фабрике, учился в юридической школе и готовил поэтическую компиляцию «Солонка земли». В этот же период Коэн написал роман «Бал прокаженных», который не выпущен до сих пор. Коэн поехал в Нью-Йорк, где ему хватило трех недель, чтобы побывать на литературных чтениях, которые устраивал Джек Керуак, послушать джаз, а также понять что это не его место. Коэн вернулся в Монреаль с желанием познакомить соотечественников с новой американской модой, хотя к битникам он так и не примкнул, для рок-н-ролла был слишком изящным и не разделял любовь Боба Дилана к фолку, так как не верил в «правоту народа».
Вероятно, только самые стойкие авторы некрологов смогут избежать сравнения Леонарда Коэна с Бобом Диланом. Коэн вспоминал, как они с Диланом обсуждали песню «Hallelujah», вероятно, самую известную в репертуаре канадца. «Он (Дилан.— “Ъ”) спросил меня, сколько времени ушло на ее написание. Я сказал: “Практически два года”. Когда я спросил его, сколько у него ушло времени на “I And I”, он сказал: “Практически 15 минут”… Самое смешное в том, что я соврал. На самом деле на “Hallelujah” ушло почти пять лет. Конечно, и он соврал. У него, наверное, ушло минут десять».
В начале 1960-х Леонард Коэн получил грант Канадского совета по искусствам, который собирался потратить в Тель-Авиве. По дороге решил задержаться в Лондоне, но быстро устал от недружелюбного климата и решил поехать в Грецию. В итоге на семь лет Леонард Коэн осел на острове Идра. Там из-под его пера вышли автобиографический роман «Любимая игра», сборник стихов «Цветы для Гитлера» и книга «Прекрасные неудачники», после которой газета Boston Globe написала: «У Джеймса Джойса теперь канадское гражданство». В Великобритании вовсю гремела битломания, Боб Дилан уже считался живым классиком, а Леонард Коэн все еще был уверен, что его предназначение — писать стихи и прозу. Но книги продавались плохо, и Коэну ничего не оставалось, как поехать в Нью-Йорк и попытаться зарабатывать музыкой. Игра на гитаре — единственное ремесло, которым он владел, кроме литературного. И он точно не хотел возвращаться в Монреаль торговать одеждой.
В Нью-Йорке Коэн продал несколько песен фолк-певице Джуди Коллинз. Одна из них, «Suzanne», стала хитом, и Коэн немедленно оказался нужен всем. По рекомендации продюсера Джона Хэммонда, ранее открывшего Боба Дилана, Коэн подписал контракт с рекорд-компанией Columbia. Дебютный альбом «Songs Of Leonard Cohen» (1968) занял в Америке 83-е место, в Британии — 13-е. В первую очередь Коэн преуспел как автор: он продавал песни Джо Кокеру, Дженнифер Уорнс и братьям Невилл, а выступлений на публике боялся.
В первое турне он отправился в 1970 году. Практически всю революционную эпоху 1960-х он пересидел на острове и в мастерской Энди Уорхола. До середины 1970-х Леонард Коэн не выходил за рамки бардовской музыкальной формы. В 1977 году продюсер Фил Спектор решил расцветить песни Коэна при помощи своей фирменной студийной палитры, но альбом «Death Of A Ladies Man» провалился. Коэн продолжал записывать альбомы в своей минималистичной меланхоличной манере, собирая в них длинные композиции с простым аккомпанементом, тяготевшим к кабаре.
В 1984 году в альбоме «Various Positions» вышла одна из самых известных в России песен Коэна — «Dance Me To The End Of Love». Кабацкий минор, приторно-горькая скрипка, голос мужика, учившего жизнь не по учебникам, женский бэк-вокал и весь нарочито европейский антураж — все это теперь читается на подсознательном уровне как прообраз «русского шансона». Используя приемы низкого жанра, Коэн с его уникальным тембром создал поп-песню, которая оказалась глубже самых смелых музыкальных экспериментов.
И в этом же альбоме появилась «Hallelujah», самая известная песня Леонарда Коэна, ставшая поводом для кавер-версий и длинных искусствоведческих трудов. Бард, сторонившийся поп-индустрии, написал песню, которую на протяжении 30 лет исполняли все: от Джона Кейла, Джеффа Бакли и Руфуса Уэйнрайта до многочисленных участников разнообразных шоу. Вся она целиком стала тем самым упомянутым в тексте «секретным аккордом», способным объединять людей не хуже «Imagine» Леннона.
В 1980-е Леонард Коэн увлекся буддизмом и свел гастроли к минимуму. Он продолжал выпускать альбомы, постепенно добавляя в аранжировки синтезаторы, а в тексты — саркастичные наблюдения и пессимистичные пророчества. В 1988 году в альбоме «I`m Your Man» вышла знаменитая песня «First We Take Manhattan», написанная, как принято считать, под впечатлением от терактов RAF в Западном Берлине. В начале 1990-х в фильме Оливера Стоуна по сценарию Квентина Тарантино «Прирожденные убийцы» прозвучали сразу три песни Коэна из альбома «The Future», и этот фильм, популярный в отечественных видеосалонах, стал настоящим прорывом музыканта к нашей аудитории. До этого его знали только меломаны. Говоря об альбоме, Коэн отмечал, что он «единственный человек, которому падение Берлинской стены не внушило оптимизма, единственный, для кого объединение Германии стало обещанием новой волны насилия».
Вторую половину 1990-х Леонард Коэн провел в дзен-буддистском центре в Калифорнии, сменив имя и приняв обет молчания. В новом веке он вернулся в музыку — оказалось, годы отшельничества никак не повлияли на его дар. Новые альбомы были полны блестящих мелодий и стихов. В 2005 году Коэн обнаружил, что его бывший менеджер Келли Линч незаконно присвоила его доходы на сумму $5 млн, а также авторские отчисления. Коэн выиграл дело против Линч, однако не смог добиться возмещения убытков и в конце концов в возрасте 74 лет решился на беспрецедентное мировое турне, которое продолжалось с 2008 по 2010 год. В рамках этого турне он дал единственный концерт в России — в Государственном Кремлевском дворце. В отличие от Дэвида Боуи, который приехал в 1996 году к явно не подготовленной публике, Коэн был как нельзя кстати — в Кремле на его концерте была настоящая давка.
После турне Леонард Коэн окончательно завязал с гастролями, но в последние пять лет жизни успел записать три великолепных альбома, последний из которых «You Want It Darker» вышел за две недели до его смерти. В первой же песне пелось: «Я готов, Господи». Однако он тут же заявил на пресс-конференции: «Я немного преувеличил. Всегда слишком драматизирую ситуацию. На самом деле я намерен жить вечно».