На Крымском Валу открыта выставка "Созвездие Апшерона. Азербайджанские художники 1960-х — 1980-х годов", сделанная Третьяковской галереей вместе с Фондом Гейдара Алиева и Фондом Марджани. У Третьяковской галереи большие виды на искусство стран бывшего СССР
Фото: Третьяковская галерея
Фото: Третьяковская Галерея
Фото: Фонд Марджани
Фото: Музей современного искусства. Баку, Азербайджан
Фото: Фонд Марджани
Фото: Третьяковская Галерея
Фото: Галерея «Нар», Баку, Азербайджан
Фонд искусства союзных республик Третьяковская галерея начала собирать сравнительно поздно — после войны, когда республик стало больше, локальные версии авангардов были задушены, а бывшие авангардисты, те, что уцелели, перевоспитаны. Сейчас у Третьяковки созрел план постепенно показывать национальные (то есть советские республиканские) школы — с тем, чтобы в 2022-м, к 100-летию образования СССР, представить их содружество в блокбастере "Союз нерушимый республик свободных". "Созвездие Апшерона" стало первым опытом в этой выставочной программе, и по нему совершенно очевидно, что одного третьяковского фонда для "республиканского" проекта недостаточно: чтобы он не выглядел ностальгическим официозом в стиле "back in the USSR", необходимо сотрудничество с государственными музеями и частными коллекциями стран распавшейся советской империи. Ведь работы для третьяковской коллекции закупались на республиканских и всесоюзных выставках — то, что не укладывалось в прокрустово ложе партийно-идеологического отбора, оседало на местах. На этой выставке, помимо самой Третьяковки, работы из собраний Национального музея искусств Азербайджана, Государственной картинной галереи Азербайджана, Музея современного искусства Баку, Международной конфедерации союзов художников, Фонда Марджани, галерей, коллекций художников. Следующую выставку в Третьяковке обещают посвятить искусству Советской Латвии. До 2022 года, конечно, далеко, но сейчас как-то сложно представить себе сотрудничество музея — флагмана российской официальной культурной политики с музеями Украины и Грузии, плодотворный диалог с Туркменистаном или нерушимый союз Азербайджана с Арменией. Остается надеяться на чудеса музейной дипломатии. Впрочем, на "Созвездии Апшерона" трудно найти нормализованное советское искусство, во всяком случае, как его представляли себе в Москве.
Нет, конечно, и нонконформизмом в строгом ленинградском понимании — не иметь никаких отношений с официальной системой искусства, не получать дипломов советских худвузов, не вступать в творческие союзы, не халтурить в худкомбинате или издательствах, творить между сменами в каптерках-кочегарках — Апшеронская школа не была. Все, кого к ней относят, получили профессиональное образование в академических институтах Москвы или Ленинграда — только Джавад Мирджавадов (1923-1992), вокруг которого в 1960-е и сплотился кружок апшеронских эскапистов, сбежавших на пленэр из Баку, не уехал из Азербайджана учиться. И, похоже, ничего не потерял: его дикая, даже по меркам фовистов и группы "Мост", живопись 1970-х — первое, в связи с чем на ум само собой приходит антисоветское слово "трансавангард", прозвучавшее по ту сторону железного занавеса. По преданию, Мирджавадов, опасаясь обыска, закопал в апшеронский песок самые несоветские — по сюжетам и манере — из своих картин, а потом не смог найти место погребения. И все же некоторые апшеронцы благополучно выставлялись, получали почетные звания и государственные награды, исполняли вполне официальные заказы на вполне стандартные пропагандистские темы — чего мы, к счастью, не найдем на выставке. Некоторые, но не все.
Младший брат Джавада Мирджавадова, Тофик Джавадов (1925-1963), выглядит куда более академичным и сдержанным по рисунку, форме и индустриальным сюжетам, связанным с нефтедобычей, так что немудрено заподозрить его в заказной халтуре,— ан нет. Он при жизни вообще не выставлялся, нефтеналивные цистерны украшают его пейзажи не по воле партии и правительства, но из любви к родине — как ее характерная примета. А огромное полотно "Нефтяники" (1956), воспроизведенное на афише третьяковской выставки, и вовсе оказалось никому не нужно после смерти художника, переходило из рук в руки и едва не сгнило на помойке. Правда, джавадовские нефтяники уезжают с буровой с такими трагическими лицами, словно им предстоит не встреча с домом, а вавилонское пленение, так что сейчас уже толком не понять, чем картина могла не устроить выставкомы — вырвиглаз-колоритом или этим странным трагизмом. Жаль, на третьяковской выставке нет превосходных "Ленина в Смольном" и "Портрета Крупской" кисти Ашрафа Мурада (1925-1979) — они стали сенсацией азербайджанского павильона на прошлой Венецианской биеннале. Но зато из знаменитой мурадовской серии 1970-х годов, где иконостас вождей и знатных людей Советской страны превращается в собрание зловещих призраков Большого террора, есть "Космонавт Валентина Терешкова" и "Голосование" — скорбный персонаж заполняет бюллетень под пристальным взглядом красноармейца с винтовкой. И это вовсе не диссидентская ирония — это отражение кошмара, каким обернулась жизнь художника, избитого в советской социалистической милиции до потери рассудка. Помидоры, арбузы, купальщицы в бикини — все цветы апшеронской жизни видятся Ашрафу Мураду трагическими сгустками красочной материи, возникающими из мрака бытия.
Ашраф Мурад. «Голосование», 1971 год
Фото: Музей современного искусства, Баку, Азербайджан
На венецианской выставке, кроме братьев Джавадовых и Ашрафа Мурада, показали картины Расима Бабаева (1927-2007) и скульптуру Фазиля Наджафова (род. в 1935). На "Созвездии Апшерона" Фазиль Наджафов представлен, во-первых, большими каменными изваяниями, этакими "половецкими бабами", дивной пластики и изумительно тонкого чувства материала, известняка и мрамора, как в "Верблюде" или "Отдыхающем",— вероятно, в позднесоветские годы такие формалистические отклонения списывались на счет предельно допустимого республиканского ориентализма. Во-вторых, показана наджафовская бронза 1970-х, языком аллегории рассказывающая о событиях 1930-х,— добрая половина апшеронцев принадлежит к поколению бакинских мальчиков-сирот, лишившихся отцов в 1937-м или 1938-м. Что же до Расима Бабаева, Третьяковка вытащила из своих недр суровостильный "Нефтеналив" 1963 года, видимо, чтобы подчеркнуть общесоветскую природу бабаевского искусства и поставить его в один ряд с таким образцом "сурового стиля", как Таир Салахов. И напрасно: настоящий Бабаев — это бесконечная сага о дивах и драконах. Причем дивные "дивы" Бабаева не всегда пребывают в сказочном, фантастическом мире — иногда они принимают человеческие обличья и вылазят на грешную советскую землю, чтобы задушить в объятиях вконец почерневшего от их "поздравлений" товарища со свеженькой звездой Героя Соцтруда на груди. Это писанное в 1979-м "Поздравление" смотрится не меньшей антисоветчиной, чем весь соц-арт Комара и Меламида.
К венецианской пятерке стоит добавить еще нескольких третьяковских экспонентов, выбирая их не по количеству орденов, званий и высоких постов, а по качеству невозможно раскованной в цвете, форме, композиции, стилистических ориентирах и мистическом духе живописи, чтобы выстроить модель несоветского азербайджанского искусства. Например, поэтичнейшего постимпрессиониста Саттара Бахлулзаде (1909-1974), пуантельно-вангоговская манера которого сложилась к середине 1960-х, а ноктюрн "Каспийская красавица" 1961 года еще балансирует на грани возможного в "суровом стиле", вступая в диалог с поздним Моне. Или экспрессиониста-фантаста Камала Ахмеда (1940-1994), в чьей мистической космогонии Низами и Физули заменяют Маркса с Лениным, а Матисс и Пиросмани — Репина с Серовым. Или Гейюра Юнуса (род. в 1948), разрабатывающего национальный азербайджанский стиль с оглядкой на каджарскую живопись и изобретающего старинный Азербайджан, как Орхан Памук — Стамбул.
И тогда возникнет конструкция несоветского искусства советского Азербайджана, не нуждающаяся в опоре ни на какие "нерушимые союзы". И ее можно будет смело включать в систему "интернационального трансавангарда" Акилле Бонито Оливы, наряду с Франческо Клементе, Энцо Кукки, Сандро Киа, Райнером Феттингом и Жан-Мишелем Баскья. Выставочная политика Третьяковской галереи сегодня руководствуется милой Министерству культуры РФ идеей, что наша оптика искажена искусственным разделением на официальное и неофициальное и что все это был единый и неделимый художественный процесс. Непонятно только, к чему эта точка зрения бывшим союзным республикам. Им, казалось бы, гораздо выгоднее утверждать, что наша оптика искажена искусственным разделением на советское и антисоветское и что лучшие мастера их школ, советских поневоле, претендуют на место в Центре Помпиду, а не в бывших советских социалистических московских музеях.
"Созвездие Апшерона. Азербайджанские художники 1960-х — 1980-х годов". Третьяковская галерея на Крымском Валу, до 26 февраля