У Украины с Россией остался крохотный плацдарм дружеского сотрудничества — литература. На минувшей неделе в Минске презентовали альманах молодой поэзии России, Украины и Белоруссии "Terra poetica". Наш специальный корреспондент читал и слушал
На книжных развалах Львова осталось еще немало литературы на русском языке. Однако современные писатели предпочитают украинский
Фото: EPA / VOSTOCK-PHOTO
Вот уж чего я никогда не мог себе представить, так это того, что литераторы из Киева, Минска и Москвы не будут друг друга понимать. Все опубликовались на родном языке не только в альманахе, но и читали по-русски, по-белорусски, по-украински. В целом-то поэзия, конечно, понятна: мелодика, знакомые и общие для всех трех языков слова. Это про любовь, это про отца, а еще про сложность вхождения в зрелую жизнь... Все пытались не наступить друг другу на какую-нибудь национальную мозоль: говорили о коллегах только хорошее, от конфликтных вопросов держались подальше. Последнее, видимо, было и принципом отбора стихов. Но от всего вместе ощущение, что эти молодые прекрасные люди упали на нашу разрываемую спорами, противоречиями, вечными вопросами молодости поэтическую землю — "terra poetica" — откуда-то сверху.
Кому-то, наверное, казалось, что стоит нам только позвать их в большой и прекрасный "русский мир" — и они изменят имена и голоса. И они даже в Белоруссии, не говорю про Украину, изменили: Володя на Уладзь, Катя на Кацярына, Миша на Михась... Весь последний век все, что идет из России, претендовало на особую роль не столько в их жизни, сколько в жизни их дедов и родителей. Как-то и в расчет не брали, что с другой стороны их границ есть Польша. Там не только белорусы и украинцы работают, но и мечтают жить. А в сборнике у молодых украинцев и белорусов нет Москвы (позже оказалось и вовсе удивительное — никто из них в Москве и не бывал), но есть Варшава и Вроцлав. Через стихи тоже можно понять, почему подавляющая часть украинского общества не захотела быть частью российской среды и выбрала европейскую. В Москве, может быть, кто-то надеется, что они обольстились, что разочарование еще впереди. Но и привлекать их нам нужно сотрудничеством и преимуществами, а не оружием.
Организовавший "минские встречи" Фонд культуры стран СНГ — это что, наш единственный живой институт сотрудничества с Украиной? Вместо того чтобы создавать новые площадки для отношений с самой близкой нам страной, мы долгое время героизировали тех, кто ее разваливал.
Вместо того чтобы создавать новые площадки для отношений с самой близкой нам страной, мы долгое время героизировали тех, кто ее разваливал
"До размеров дедушкиного кресла дети уже больше не растут — им не интересен этот труд",— это строка ростовского поэта Владимира Козлова. Отношение к правде родителей — особая тема для молодых. Иногда очень болезненная, как у директора национального музея Т.Г. Шевченко Дмитрия Стуса. Василий Стус, его отец,— великое для Украины имя. Он выступил против режима в тяжелые, беспросветные годы. В 70-х за четверостишие "Шайка бандитов, кэгэбистов, воров и насильников в стольном засела городе, как партия большевиков" Стус получил 5 лет лагерей и два — ссылки. В 1980-м ему впаяли уже 10 лет. Буквально за месяцы до освобождения Горбачевым всех политзаключенных украинский диссидент скончался в карцере пермского лагеря. Через 25 лет ему присвоили звание Героя Украины.
Дмитрий Стус делает немало для примирения на Востоке страны. Проект, который он презентовал в Минске, называется "Музей мира" (мир как состояние, а не география). Первый открыли в Дружкове на Донбассе в 40 километрах от линии разграничения. В одном здании и музей, и библиотека, и курсы иностранных языков. Пока Стус занимался "Музеем мира", музей его отца в Донецке закрыли. Версия — некому работать.
— Аллергия на все украинское колоссальная, да и просто небезопасно,— рассказывает бывшая сотрудница Донецкой обладминистрации, а сейчас координатор фонда "Вiдновлення Донбасу" Светлана Клочко.— До смешного доходит: самую популярную в городе кофейню "Львiвська кав'ярня" закрыли по национальным соображениям.
— Ваш фонд может как-то помешать этому?
— Идеология нашего фонда — одна общая Украина, хотя наш главный спонсор и живет сейчас в Москве. До культуры, языка руки у нас не всегда доходят. У нас три центра помощи переселенцам: в Киеве, Лисичанске и Сумах. Война на Донбассе начиналась летом, и тысячи людей тогда выехали налегке. Всем казалось, что это безумие вот-вот кончится. Позже этим людям понадобилось все: одежда, лекарства, постели... И второе и, может быть, главное — проект "Минная безопасность". Вы не представляете, какое количество детей и взрослых уже подорвались на минах у линии соприкосновения! Мы и обучаем минной безопасности, и проводим на эту тему конкурсы детских рисунков. Дети, рисуя, начинают понимать, как быть осторожным.
Обложка русско-украинско-белорусского альманаха поэзии "Terra poetica"
Стороны, конечно, стоят друг друга, и мы не зря смотрели на украинскую команду "минских встреч" как на людей, совершающих гражданский поступок. Контакты с Россией, трезвый взгляд на отношения могут стоить людям многого, например работы. Еще во время первой "минской встречи" один из киевлян с трибуны признался, что дома о его поездке знают, а на работе он о ней ни за что не расскажет. Но первым пострадал один из самых маститых инициаторов встречи в Минске, директор академического института археологии, академик Петр Толочко. Нежелание подгонять историю под политический момент стоило ему должности. Но разве разъедание исторической правды мифологией — это только украинская проблема?
Меня очень удивило, что в Минск не приехал никто из поэтов и писателей, в чьем литературном багаже было бы написанное по горячим следам о Донбассе, Крыме, новой национальной нетерпимости. Молодое поэтическое поколение, представленное в "Terra poetica", пока еще вещь в себе. Об этом же, мне показалось, написал во вступлении к альманаху и самый известный из живущих сегодня на Украине поэтов Борис Олийнык: "Вопрос, что же идет на смену национальной традиции, что обеспечивает молодым авторам из разных стран национальное лицо, пока остается открытым".
Хотя, может быть, мы торопим литературу? Иногда она начинает с простеньких, почти газетных жанров. Например, Вероника Миронова уехала из Донецка во Львов и там решила противопоставить общей на Украине неприязни к беженцам из Донбасса книгу историй их успеха. Записала полсотни рассказов, а в книгу вошел 31.
— Беженцев где-то миллион двести тысяч, поэтому они в Украине есть везде,— говорит мне Вероника.— Но лишь немногие увидели новые возможности и использовали их.
— Например?
— Вот донецкая семья. И муж, и жена чисто городских профессий. Жить в Киеве, где учится сын, им оказалось дорого. Купили домик с землей в Тымках под Полтавой. Что делать дальше? Соседи подарили им горшок с кустом арахиса. Стали выращивать арахис у себя на участке. Сейчас — крупные поставщики.
...Пространство "поэтической земли" на встречах русских с украинцами и белорусами будет расширяться. В него уже втягиваются музеи, кукольные театры с программой "особенные спектакли для особенных детей" (речь о детях-инвалидах). Молодые прозаики готовятся к встрече весной. Во всем этом есть что-то куда более увлекательное и сильное, чем ненависть и война. Хотя и у того, и у другого есть свои давно обласканные провайдеры и певцы.