Как ни странно — имея в виду строительно-разрушительный задор двух последних московских мэров,— их сохранилось еще довольно много. Доходных домов, построенных в конце XIX — начале XX века, с парадной и черной лестницей, площадками, выложенными метлахской плиткой, и металлическими решеточками вентиляции в полу. Недавно я попала в один из самых знаменитых. Его судьба сложилась вполне типически: роскошные квартиры — ужасающие коммуналки — безликие офисы. В погоне за безликостью владельцы офисов даже сделали доброе дело: они все наотмашь покрыли гипсокартоном, законсервировав таким образом интерьеры. Мгновенье под обшивкой остановилось — и оно оказалось прекрасно.
Как ни странно — имея в виду строительно-разрушительный задор двух последних московских мэров,— их сохранилось еще довольно много. Доходных домов, построенных в конце XIX — начале XX века, с парадной и черной лестницей, площадками, выложенными метлахской плиткой, и металлическими решеточками вентиляции в полу. Недавно я попала в один из самых знаменитых. Его судьба сложилась вполне типически: роскошные квартиры — ужасающие коммуналки — безликие офисы. В погоне за безликостью владельцы офисов даже сделали доброе дело: они все наотмашь покрыли гипсокартоном, законсервировав таким образом интерьеры. Мгновенье под обшивкой остановилось — и оно оказалось прекрасно.
Я могу это засвидетельствовать, потому что гипсокартон снимали при мне — дом передали музею, там начинались работы по реставрации. У этой реставрации были две спорящие между собой концепции: прямолинейная — восстановить все, "как было" в благословенные дореволюционные времена, и сложная — предлагающая сохранение (не везде, конечно, но местами) всех наслоений жизни дома, включая слои газет 30-х годов, наклеенные на расписанные стены, и узнаваемые "геометрические" обои 60-х, наклеенные годы спустя поверх них; включая прорезанные опять же в 30-е форточки, из которых зимой вывешивали авоськи с мясом; включая заплатки кафеля разных лет в ванной. Я не знаю, какая концепция победила в итоге, но что-то мне подсказывает, что — первая.
А ведь у нас нет музея Квартиры. Не "чьей-то квартиры", а квартиры просто. Музея, который демонстрировал бы не восстановленные красоты застывшего прошлого, а его глубину, его изменчивость, его связь с сегодня. И это просто очень жалко и очень глупо — потому что именно квартира, вмещающая поколения за поколением и меняющаяся вместе с ними,— это прямо-таки волшебный фонарь нашей истории и даже нашей цивилизации.
Эта книжка — такой вот волшебный фонарь. Это сравнение здесь подходит особенно, потому что волшебный фонарь — обычно развлечение детское. "История старой квартиры" и предназначена для детей, но лучше для детей и родителей, потому что тут многое надо досказывать, дообъяснять, проще говоря, это просто замечательный повод для разговора с ребенком на темы, которые обсуждать надо, но непонятно, с чего начать и какого тона держаться. А здесь и начало дано, и тон заявлен какой-то совершенно правильный — без нарочитого трагизма и без лишнего сюсюканья.
Эту интонацию задают в первую очередь рисунки Ани Десницкой, про которые можно сказать, что они похожи на то, что делал Свен Нурдквист в "Петсоне и Финдусе", только строже. Эту строгость во многом задают реальные вещи — открытки, фотографии, машинописные страницы, ставшие частью оформления. Рисункам Десницкой удается оказаться со всем этим в одном мире, не контрастировать, а включать в себя. Это очень круто.
Текст создала Александра Литвина. Она выбрала 12 дат (иногда очевидных — например, 5 марта 1953-го или 19 августа 1991-го, иногда — нет) и придумала 12 детских (то есть написанных от лица детей) рассказов об этом дне. Эти тексты снабжены иллюстрированными глоссариями, демонстрирующими что такое кисет, примус или рок на костях. Иногда этих рисованных объяснений недостаточно (например, грустная девочка с темным комочком в руках не то чтобы прозрачно дает понять, что такое "щипать корпию"), но они, безусловно, погружают в предметный мир времени, придают рассказикам достоверность, тактильность.
В общем — прекрасная, даже важная идея и увлекательное, нежное исполнение. Я уверена: про квартиру именно в таком "срезе" в ближайшее время появится много чего. Но эта книжка — она уже есть.
Александра Литвина. История старой квартиры. Иллюстрации А. Десницкой. М.: Самокат, 2016