Легкость небытия

Балеты Иржи Килиана в Парижской опере

Премьера балет

Фото: Ann Ray/Opera National de Paris

В Парижской опере состоялась премьера вечера одноактных балетов живого классика Иржи Килиана. Новыми для парижской труппы стали абсурдистский балет "Tar and Feathers" (2006) и патетическая "Симфония псалмов" (1978), а открывала программу "Bella Figura" (1995) — одна из самых красивых постановок Килиана, которую французы не возобновляли лет десять. Рассказывает МАРИЯ СИДЕЛЬНИКОВА.

Вечер Иржи Килиана появился в текущем балетном сезоне Парижской оперы в последний момент как спасательный круг. Программу вечера одноактных балетов составлял еще экс-худрук Бенжамен Мильпье, решив объединить балет "Увядающие листья" Энтони Тюдора и свою премьеру на песни французской певицы Барбары. Когда же стало понятно, что его песенка спета, Мильпье, протянув до лета, взял да и отменил все запланированное. Новой руководительнице Орели Дюпон пришлось срочно искать замену. Задача не из простых, учитывая, что сезоны в мировых театрах расписаны на несколько лет вперед. Сработал личный авторитет этуали, которую Килиан хорошо знал, в том числе и по парижской премьере "Bella Figura" в 2001 году. А также то, что хореограф, покинув в 2009 году NDT (Нидерландский театр танца) — компанию, в которой он отслужил без малого 40 лет и поставил более 70 балетов,— записался в свободные художники и фотографы, так что график у него свободнее, чем у штатных хореографов.

В первом составе "Bella Figura" тон задавали ветераны труппы — этуали Элеонора Аббаньято, Летиция Пюжоль и первый танцовщик Алессио Карбоне, которые и спустя 15 лет вспоминают работу с Иржи Килианом как сладкую пытку. Они мастерски выдерживали тон, не впадая в патетику, к которой хореография чеха, выстроенная на поэтических крайностях вроде борьбы света и тьмы, слабости и силы, мечты и реальности, очень располагает. Отличилась и этуаль Доротея Жильбер. Смена языка пошла на пользу этой рафинированной классической балерине. Ее кукольная хрупкость, выигрышная в классике, у Килиана становится недостатком, а ему только этого и нужно. Из таких трансформаций, по мысли хореографа, и собирается красивое тело, та самая bella figura. А вот Алис Ренаван, у которой в труппе репутация одной из лучших исполнительниц неоклассики и современной хореографии, приняла нервные излияния Килиана слишком буквально. И в ее соло, где она бьется с голой грудью, пытаясь вырваться из метафорических тисков-кулис, и в эротическом женском дуэте-схватке с Летицией Пюжоль, и в кульминационном групповом танце-ритуале полуголых андрогинов в красных юбках Алис Ренован двигается крайне самоотверженно, но за телесной обнаженностью сквозит пустота.

После этой дозы чистой поэзии и упоительной красоты "Tar and Feathers" выглядит горькой пилюлей, к которой французы оказались не совсем готовы. Отправной точкой для Килиана стало средневековое наказание — вымазывание в дегте и перьях. Жертву раздевали, обмазывали горячей смолой, сбрасывали на нее перья и в таком виде отправляли в город на всеобщее посмешище. От буквального прочтения хореограф вскоре отказался, оставив для спектакля лишь метафоры и общую тему жестокости, а лейтмотивом сделал последнюю поэму Сэмюэла Беккета "Как сказать". Сцена поделена надвое: черная часть и белая — как деготь и перья. В Концерт для фортепиано N9 Моцарта врезается отвратительный звук лопающихся пузырей на пластиковой упаковке, а тишину прорезает раздражающее звериное рычание. Хотя и Моцарт в авторском исполнении Томоко Мукаиямы не слишком узнаваем: по словам японской пианистки, партитуру фортепианного концерта она "расплавляет" как Сальвадор Дали расплавлял свои знаменитые часы. Ее черное фортепиано на многометровых ножках — опять же вспоминается Дали со своими слонами на паучьих лапах — словно парит над сценой. В "Дегте и перьях" Килиан ищет движенческие аналоги гравитации и левитации. Весь его спектакль, в котором заняты три пары артистов, по сути, про одного человека — человека, у которого на ногах кандалы, а в руках воздушный шар. Хореограф утрированно сбивает вертикали тела, нагромождает неудобные поддержки-скульптуры и направляет движение в пол, даже если по всем законам жанра оно так и просится в воздух. Залпы мужских сильных прыжков и чувственные адажио становятся глотком надежды в этом приземленном действии.

"Симфония псалмов", названная по одноименной симфонии Стравинского 1930 года,— хрестоматийный балет Иржи Килиана, первый поставленный им на посту худрука NDT. По признанию хореографа, религиозная тема для него отошла на второй план. Создавая этот балет, он обращался к артистам Нидерландского театра танца, говорил как о важности сплоченности в труппе, так и о необходимости индивидуальностей. Французские артисты приняли его слова буквально и продемонстрировали почти религиозное служение своей профессии, упиваясь и хореографией чешского классика, и друг другом.

Картина дня

Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...