"Самое главное — мы ушли от отрицательной динамики"

Об итогах 2016 года, планах на 2017-й и о том, как макроэкономическая ситуация в стране влияла на страховой бизнес, экономический обозреватель "Коммерсантъ FM" Олег Богданов поговорил с заместителем генерального директора "ВТБ Страхование" Алексеем Володиным.

— Начнем с общей ситуации. Российская экономика, как говорят, стабилизировалась, нащупала почву под ногами, сейчас даже, говорят, начался некий рост. В разных секторах, конечно, ситуация обстоит по-разному. Какую динамику показал страховой рынок по итогам девяти месяцев, по которым есть данные?

— Общеэкономическая ситуация положительно сказывается и на рынке страхования, потому что по итогам девяти месяцев мы увидели рост, причем достаточно серьезный: рынок вырос на 15% по отношению к аналогичному периоду 2015 года. Появились новые драйверы роста: страхование жизни, страхование от несчастных случаев, ну и ОСАГО. Сказывается изменение тарифов — их увеличение в прошлом году. В общем, мы сейчас находимся на подъеме. Хотя ситуация не одинакова во всех видах страхования.

— А если говорить в целом о вашем бизнесе, изменилось ли количество игроков, присутствовавших на рынке в прошлом году. Конкуренция усилилась, или игроки все-таки уходили с рынка?

— На самом деле, конкуренция усиливается от года к году. И точно такая же тенденция идет по сокращению количества страховых компаний.

— То есть от количества к качеству?

— Совершенно верно. Страховщиков становится все меньше и меньше. За последний год 67 страховых компаний покинули рынок, и сейчас на рынке чуть больше 230 страховых компаний. Это существенное снижение по отношению к цифрам 2014-2015 гг., и я убежден, что эта тенденция продолжится.

— Различные секторы экономики разные скорости показывали. Если в корпоративном секторе определенный был прогресс, то, допустим, розница, потребители находились в силу объективных причин и падения реальных доходов населения в некотором загоне. Я бы так сказал, ситуация была не очень хорошая, но к концу года наметилась и здесь активность. Это даже сказывается на тех планах россиян, которые они собираются осуществить в новый год. Расходы будут расти или как минимум не сокращаться. Что в этом году играло более важную роль — розница или корпоративный сегмент? Как развивались эти сегменты?

— В этом году, безусловно, розница стала основным драйвером. Это видно по банковскому страхованию, мы это ощутили именно здесь. Достаточно серьезное оживление связано с кредитованием. Я так понимаю, это связано с тем, что ставки снизились, соответственно, активизировались банки в части потребительского кредитования.

— Это потребительское кредитование или ипотечное тоже?

— И то, и другое. Соответственно, страхование присутствует и там, и там, и мы увидели рост практически 30% в этом сегменте. Это один из основных драйверов, как я уже говорил.

— Неожиданно, кстати.

— Совершенно неожиданно, потому что остальные сегменты в рознице такие, как автоКАСКО, как различные виды страхования, не связанные с банковским страхованием, в общем, не показывали положительную динамику. А здесь как раз наметился рост, причем мы так понимаем, что этот рост продолжится.

— Кстати, про автомобили. Насколько я знаю последние данные Росстата, продажи автомобилей стали расти в ноябре впервые за много месяцев. Может быть, и здесь какая-то стабилизация наметится. Корпоративный сегмент как себя чувствовал?

— Здесь, к сожалению, не было такого роста, положительной динамики. Следует обратить внимание на то, что мы увидели прирост в таком виде страхования, как страхование имущества юридических лиц: плюс 7% к цифрам 2015 года. Особенно важно отметить то, что в прошлом году мы впервые увидели отрицательную динамику, то есть практически на 11% этот вид страхования снижался.

— В связи с чем так активизировался этот сегмент? Несчастных случаев ждут?

— Сложно сказать и дать однозначную оценку, в чем причина. Я думаю, что сыграл свою роль некий отсроченный спрос на строительно-монтажные проекты, где шло обновление основных фондов промышленных предприятий. Было несколько инфраструктурных проектов, на которые тоже были потрачены достаточно серьезные деньги в части страхования. То есть, может быть, это некий отсроченный спрос за счет того, что было падение практически два года подряд.

— Это, кстати, неожиданная тенденция. Я думал все-таки, что потребительский сектор будет отставать. Здесь есть, кстати, и отложенная некоторая позитивная динамика в том смысле, что ставка ЦБ все равно у нас высокая. Инфляция снижается, и в следующем году, наверное, эта тенденция может продолжиться, если ставка будет идти к уровню инфляции или хотя бы приближаться. Ждете вы в этом сегменте дальнейшего роста?

— Да, я думаю, что как раз эта тенденция сохранится, поэтому достаточно большая ставка сделана на развитие банкострахования. Тут же еще можно сказать и про второй самый серьезный драйвер — это страхование жизни, инвестиционное страхование жизни, своего рода банковский продукт, который просто адаптирован в страховую оболочку.

— Кстати, а циклически как-то растет или снижается тот или иной вид страхования? Допустим, в кризис растет страхование жизни или, наоборот, падает. Нет такой взаимосвязи?

— Мы такую зависимость не наблюдаем. Но то, что была реакция на снижение ставок, абсолютно точно. Здесь мы это увидели. Я думаю, что таким образом мы будем наблюдать эту же тенденцию, может быть, два-три года, особенно если ставка будет снижаться.

— Предлагаю больше сейчас о корпоративном сегменте поговорить. Если мы будем наш рынок страхования и зарубежный сравнивать, какие существуют в данный момент особенности и различия? По каким трендам они развиваются?

— Достаточно сложно, конечно, сравнить западные рынки, особенно рынки Великобритании, континентальный европейский рынок, американский. Прежде всего несопоставимы цифры. Понятно, что там не в разы, а на порядки выше проникновение страхования в плане корпоративного, розничного бизнеса.

— Линейка намного шире того, что они страхуют?

— Я бы не сказал. Там просто очень хорошо развито страхование жизни в различных вариантах. Но сказать, что там есть что-то такое, что не предлагает сегодня российский рынок, нельзя. Просто несопоставимы объемы и проникновение. Также надо сказать, что российский рынок, конечно, характеризуется намного более высокой конкуренцией, потому что рынок до конца не сформирован.

Мы касались с вами проблем ухода страховщиков с российского рынка, то есть это слишком такая подвижная еще конструкция, которой, наверное, формироваться как минимум лет 10-15 для того, чтобы это устойчиво работало и функционировало. Наверное, это самое основное отличие. Конечно, важно и то, что обусловлено объемными показателями, то есть возможности по собственному удержанию, по тому риску, который можно держать на себе и представлять именно собственную емкость, у нас несравнимо ниже.

— В силу чего?

— В силу капитализации, в силу финансовых ограничений, возможностей по удержанию рисков. Поэтому мы вынуждены, скорее, обращаться на западные рынки с целью перестраховывать наши риски. То есть мы так или иначе больше зависимы от крупных рисков.

— То есть, застраховывая российскую компанию, вы продаете этот продукт на Западе?

— Совершенно верно. Мы перестраховываем эти риски.

— А они покупают?

— Конечно, да. У них больше возможностей работать по всему миру. Мы все-таки ограничены локально в Питере.

— Знаете, в банковском сегменте и на рынке акций есть первый эшелон, второй эшелон. Насколько глубоко проникло корпоративное страхование внутрь нашего корпоративного бизнеса? Только первый эшелон страхуете и перестраховываете? Или где-то уже глубже заходите?

— Первый эшелон, безусловно. Там достаточно высокое проникновение. Второй эшелон 60%, а вот малый и средний бизнес охвачены очень слабо. По сути, там покупаются только вмененные продукты, то есть это либо залоговое страхование при кредитовании, это лизинг, или что-то производное от какого-либо рода кредитования, или обязательные виды.

— Каких-то сложных продуктов они не придумывают?

— Нет, они не востребованы, то есть в добровольном порядке практически эти продукты не приобретаются. Там ситуация, наверное, меняется. Какая-то положительная динамика есть, но, конечно, уровень проникновения явно недостаточный.

— То есть если я открою, допустим, ресторан или магазин, я не могу застраховаться от того, чтобы не открылось еще три ресторана на соседней улице?

— Да, таких продуктов нет.

— Но вы можете их разработать специально под клиента?

— Не думаю. Скажем так, под это не то чтобы нет спроса, под это нет предложения. Это просто предпринимательский риск, а не риск, связанный с какими-то событиями, которые могут привести к физическому ущербу.

— От повышение налогов можно застраховаться?

— Все эти события, которые возможны гипотетически и связаны с действиями либо властей, либо конкурентов, либо ситуации на рынке, в классическом понимании не подлежат страхованию.

— С какими отраслями вы работаете, где наибольший интерес, где ваш клиент?

— Мы фокусируемся, безусловно, на крупном бизнесе: это крупные индустриальные предприятия, промышленные предприятия, крупные финансовые институты, где достаточно большие объемы активов, которые страхуются, большое количество персонала, соответственно, востребованы личные виды страхования, такие как медицинское страхование, страхование от несчастного случая.

— То есть комплексное страхование компаний осуществляете?

— Совершенно верно, да. Есть абсолютно универсальные программы с точки зрения отраслей, с точки зрения сегментов, которые работают в тех или иных областях, которые позволяют учесть всю специфику и соответствующим образом предлагаются клиенту.

— Но по отраслям не совсем одинаково?

— Нет, конечно. Везде есть нюансы.

— Например, как отличаются программы страхования, допустим, в металлургии?

— Набором рисков, покрытием, определенными исключениями либо, наоборот, дополнениями, которые отображают ту или иную специфику производственной деятельности, когда страхуется перерыв в производственной деятельности, зависимость одного предприятия от другого, когда идут какие-то поставки. Все эти нюансы просто нужно учесть и предложить клиенту. С другой стороны, если это, допустим, деревообрабатывающая промышленность, где повышенный риск, связанный с производством, связанный с риском возгорания, там определенный уровень франшиз, либо есть определенное ограничение, что что-то не покрывается. Это уже такие точечные настройки, которые устоялись на рынке, которые стали общепринятыми. Главное в этом разбираться, чтобы предлагать качественный продукт.

— Алексей, мы подводим итоги года. По итогам года, с вашей точки зрения, с точки зрения вашего бизнеса какие отрасли показали наибольший эффект? Вы уже говорили о том, что страховали основные фонды, а что еще было интересное?

— Страхование имущества юридических лиц хорошую динамику показало. Неплохо показало себя добровольное медицинское страхование, оно из года в год демонстрирует неплохую динамику.

— Это про корпоративный сегмент?

— Да. Растет ДМС, потому что растет стоимость лечения, стоимость услуг лечебно-профилактических учреждений.

— Это с кризисом связано как-то, да?

— Я бы не сказал. Это достаточно стандартный такой процесс. Неплохо растут спецриски, в частности, космическое страхование, авиаКАСКО небольшую положительную динамику демонстрирует. То есть в целом не было каких-то прорывных вещей, но, тем не менее, какой-то минимальный рост демонстрировали основные виды страхования.

— Алексей, мы остановились практически на всех основных проблемах страхового рынка, страхового бизнеса. Какой бы основной элемент вы выделили в 2016 году, который будет играть определяющую роль в следующем году?

— Мы с вами коснулись того, что основным драйвером стало страхование жизни — это 66% прироста по отношению к цифрам 2015 года. В принципе пока есть все основания полагать, что эту тенденцию мы увидим и в 2017 году, может быть, не с таким совсем внушительным темпом прироста, но, скорее всего, тенденция продолжится. У банкострахования та же самая ситуация, думаю, что тоже это будет драйвером, и динамика сохранится.

— Это кредитование?

— Да, то, что продается через банки дополнительно к тому, что идет в обеспечение кредитов. Скорее всего, уже не будет эффекта по ОСАГО, потому что рост увеличения базовых тарифов отыгран в 2015-2016 году. Скорее, это будет проблемное поле уже для финансового результата по этой линии бизнеса. В корпоративных видах мы не ждем какого-то взрывного роста. Надеемся на то, что страхование имущества юридических лиц продолжит свой рост в районе 6-7%. Добровольное медицинское страхование — та же самая динамика. Надеемся, что в принципе корпоративный сегмент будет демонстрировать динамику до 10%, но это даже смело, скорее, до 7%.

— Если темпы роста будут расти, здесь может быть какой-то прорыв?

— Я не думаю, что рост будет таким быстрым. Может быть, это, скорее, скажется в 2018-2019 гг., то есть не сразу, даже если экономическая ситуация настолько улучшится.

— С точки зрения взаимоотношений с регулятором, сейчас-то у нас времена непростые, регулятор пытается рынки и консолидировать, и очистить, как будет здесь ситуация развиваться? Каких вы ждете шагов со стороны регулятора, и что вас волнует?

— Я думаю, что со стороны Центрального банка России каких-то новых ограничений и дополнительных требований не последует, потому что уже достаточно много сделано. Как вы понимаете, динамика уже идет на спад по количеству страховщиков, и поскольку это продолжается, то зачем вводить что-то новое. Страховщикам необходимо выполнить те требования к качеству своих активов, к платежеспособности, ко всем тем нормативам, которые требует от них регулятор. Идет абсолютно справедливая работа с финансовым рынком. Я думаю, что мы увидим в 2017 году такую же динамику по сокращению количества страховых компаний.

— Есть еще что сокращать?

— Да, конечно. Думаю, что мы уже по итогам 2017 года увидим количество игроков на страховом рынке, скажем так, меньше 200.

— А из-за чего ЦБ закрывает компании, забирает лицензии?

— Все достаточно просто. Уходят небольшие страховые компании или нишевые игроки. Как правило, это активы, которые ничем не обеспечены, и, соответственно, просто у них банальная недостаточность средств для исполнения обязательств перед клиентом.

— То есть, если вдруг случится страховой случай, выплаты не последует?

— Не последует. На авось это делается.

— Аналогично тому, как это происходит в банковском секторе.

— Точно.

— Хотелось бы, конечно, узнать, какие планы у вашей компании. Какие цели вы для себя ставите, задачи? Что удалось сделать, и каких целей вы хотите добиться в следующем году?

— У нас как раз в 2016 году заканчивается трехлетняя краткосрочная стратегия. Мы работаем над следующей редакцией стратегии. Следующие три года должны быть для нас, безусловно, прибыльными, в той же динамике, в которой мы оперировали последние года. Доля рынка, безусловно, должна увеличиваться. Для этого нужно держать темпы роста выше среднерыночного.

— Долю рынка собираетесь увеличивать за счет основных конкурентов или за счет уменьшения количества страховых компаний мелкого сегмента?

— Речь идет о конкуренции все-таки внутри крупных страховых компаний.

— Мне кажется, что все уже друг друга хорошо знают, у всех приблизительно одно и то же. Есть что предложить рынку?

— Есть что предложить рынку, есть аппетит к риску, есть агрессивные ценовые предложения. На самом деле, борьба достаточно острая, и я думаю, что как раз компании, которые выиграют эту конкурентную борьбу, смогут прирастать. Потому что, как мы с вами говорили, сам рынок расти высокими темпами не будет.

— Чего вы опасаетесь в 2017 году, что вас тревожит, и на что надеетесь?

— Опасаемся мы, естественно, каких-то макроэкономических факторов, которые влияют на экономику и производно влияют на страховой рынок. То есть все тех же самых сложностей с падением цен на нефть или же проблем с ликвидностью. Конечно, это ограничивает спрос на страхование, ограничивает платежеспособность. Это не секрет, этого мы опасаемся всегда, это основной риск. Что еще мы видим в качестве неких рисков — это падение инвестиционного дохода. Потому что достаточно серьезная часть в нашем финансовом результате приходится на инвестиционный доход. Здесь есть определенные риски по поводу того, как будет чувствовать себя рынок. Это, наверное, два основных фактора.

А ожидаем мы действительно ту самую тенденцию, что экономика стабилизировалась, и что можно действительно заниматься уже хотя бы каким-то планированием, пусть среднесрочным, краткосрочным, но уже можно строить какие-то планы и цели, потому что мы ушли от отрицательной динамики. Наверное, это самое главное.