Горшочек, не качай

Страны ОПЕК и государства, не входящие в картель, договорились сократить объемы добычи нефти на 1,8 млн баррелей в сутки с 1 января 2017 года на полгода, чтобы не допустить нового падения цен на нефть. Россия должна будет сократить добычу на 300 тыс. баррелей в сутки. Оценки последствий такого шага для России и ее нефтяных компаний неоднозначны.

Дарья Симонова

Конец 2016 года ознаменовался весьма значительным событием в мире — страны, входящие в ОПЕК, и страны вне картеля договорились на полгода сократить добычу нефти. Договоренность была достигнута на встрече 10 декабря в Вене. Как ранее писал "Ъ", чтобы согласовать окончательные параметры соглашения о сокращении добычи нефти ОПЕК и странам, не входящим в картель, в субботу потребовалось более шести часов. В течение встречи источники агентств называли разные цифры по объемам сокращения, что, вероятно, свидетельствует о напряженности переговоров, но практически все участники еще после предыдущей встречи 30 ноября не скрывали оптимизма по поводу соглашения. По итогам переговоров все страны ОПЕК и 11 стран (все, кроме Боливии), не входящих в организацию, все же подписали меморандум о совместных действиях на нефтяном рынке. Как и ожидалось, сокращение добычи составит 1,8 млн баррелей в сутки со следующего года (на страны вне ОПЕК приходится 558 тыс. баррелей в сутки к уровню октября). При этом за осуществлением договоренностей будет следить специально созданный комитет во главе с Россией и Кувейтом. Что касается квот, Россия взяла на себя самую большую квоту — 300 тыс. баррелей в сутки, Мексика — 100 тыс., Казахстан — 20 тыс., Азербайджан — 35 тыс. баррелей в сутки. Остальная часть распределилась между Оманом, Бахрейном, Брунеем, Экваториальной Гвинеей, Малайзией, Суданом и Южным Суданом.

Стоит отметить, что сделка не учитывает поставки США, Канады, Норвегии, Китая и Бразилии.

Участники договоренностей по сокращению добычи не скрывали, что их цель — не допустить нового падения цен на нефть и хотя бы удержать их в районе $50 за баррель. В то же время остался непроясненным вопрос, что будет, когда производители сланцевой нефти в США в ответ на рост цен увеличат добычу, писал ранее "Ъ".

Виталий Багаманов, управляющий директор "БКС Ультима", говорит, что сейчас сложно подсчитать экономический эффект, поскольку неизвестна дальнейшая реакция рынка и неизвестна динамике добычи в США в следующем году. "Тем не менее даже в теории американские компании вряд ли смогут заместить выпадающие 1,8 млн баррелей в сутки в следующем году", — высказывается он.

Вопрос выгоды

Мнения о том, какие последствия для участников рынка будет иметь достигнутая договоренность, разнятся.

Дмитрий Дзюба, заместитель директора Московского нефтегазового центра EY, указывает на то, что до тех пор, пока не ясен механизм сокращения добычи в РФ, говорить о выигравших или пострадавших слишком рано. "Можно лишь предположить, что квотирование коснется только крупных компаний, поскольку подобный подход наиболее легко администрируем", — констатирует он.

Петр Пушкарев, шеф-аналитик ГК TeleTrade, уверен, что определенные затраты на технические меры по снижению продуктивности насосов или по временной консервации скважин компаниям потребуются, однако в целом все они без исключения окажутся в выигрыше от соглашений по сокращению добычи. "Простая арифметика: намного выгоднее продать объем на 2% меньше и даже на 5% меньше, но при цене $55-60 за баррель, чем реализовывать более крупный объем по цене в $40-45. Итоговые издержки и на производство, и на транспортировку меньшего объема также будут ниже, даже с учетом дополнительных затрат на сокращение и так называемую консервацию, так что суммарно издержки снизятся, а прибыль вырастет. Дополнительный доход получат как нефтяные компании, так и бюджет. Например, по оценкам ЛУКОЙЛа, повышение цен нефти на $10 за баррель увеличивает чистую прибыль компании на $2 млрд. Вряд ли в этом ракурсе, при общем росте выгоды, должна идти речь о государственных компенсациях нефтяникам", — говорит он

Обязательства "Роснефти" и "Газпром нефти" очевидны. Специалисты "Роснефти" заявляли, что могут сократить добычу поэтапно к апрелю-маю с минимальными потерями или почти без потерь. Представители "Газпром нефти" ранее отмечали, что при необходимости техническая возможность сократить добычу на 5-10% в течение нескольких месяцев имеется. Однако компания совсем недавно ввела в строй несколько новых месторождений, где добыча растет, в связи с чем общий объем добычи останется близким к прежнему. Министр энергетики Александр Новак говорил об участии в процессе сокращения и государственных, и частных компаний на добровольной основе. "Из частных компаний речь прежде всего о ЛУКОЙЛе как о крупнейшей компании, которая производит в год 550 млн тонн, или 2,2 млн баррелей в сутки — это около 2% от всей мировой добычи. Вице-президент и совладелец ЛУКОЙЛа Леонид Федун неделю назад говорил в интервью, что компания пойдет на сокращение прежде всего экспорта, а добычу будут сокращать на низкомаржинальных, то есть малорентабельных скважинах, где замедлить или даже остановить процесс технически несложно. Аналогично будут решать вопрос "Новатэк" и "Татнефть", самые новые месторождения у них имеют налоговые льготы по НДПИ и зарабатывают маржу по $18-20 за баррель. На таких месторождениях добыча вряд ли будет сокращаться. Поскольку ЛУКОЙЛ и "Новатэк" имеют больше всего месторождений, подпадающих под действие льгот, они и выиграют в итоге больше всех", — заключает господин Пушкарев.

Виталий Багаманов считает, что нефтедобывающие компании в целом не так уж против снижения добычи, это решение поддерживается рынком. "В выигрыше будут все, поскольку рост цен компенсирует небольшое снижение. Кроме того, добыча в целом по стране все равно бы снижалась или оставалась на прежнем уровне, поэтому серьезных потерь не будет. Бремя сокращения, конечно, ляжет на крупнейшие компании, прежде всего на "Роснефть"", — высказывается он.

Станислав Вернер, вице-президент IFC Financial Center, подчеркивает, что исход двух прошедших саммитов в Вене показал, что основные нефтедобывающие страны мира, кроме США, в высокой степени осознают, насколько рынок зависит от координации совместных усилий. "Поэтому российских нефтяников убеждать следовать достигнутым договоренностям не придется. Результат более чем красноречив: за неполные две недели, прошедшие с исторического соглашения об ограничении ОПЕК нефтедобычи, стоимость барреля увеличилась почти на 23%. Рынок выдал карт-бланш производителям, отражая в ценах сценарий выравнивания спроса и предложения к середине следующего года. В стоимостном выражении это с лихвой перекрывает выпадающие объемы, тем более что с учетом законтрактованных поставок реальное снижение предложения рынок увидит лишь к концу января", — уверяет господин Вернер.

Он полагает, что для России математика выглядит еще более привлекательнее: поэтапное понижение нефтедобычи на 2,67%, тогда как в целом по ОПЕК — почти на 5%. В январе — на 50-100 тыс. баррелей в сутки, к 31 марта — до 200 тыс. и в апреле-мае — уже до 300 тыс. "В выигрыше окажутся все нефтекомпании России. Сокращение внутри страны, вероятно, примет вариант комбинации между долей добычи каждой компании и той динамики, которую демонстрировали компании в этом показателе в последнее время. Министр энергетики Александр Новак выторговал особые условия для России — сокращение будет идти с учетом климатических особенностей, которые, в отличие от стран ОПЕК, не позволяют сократить добычу одномоментно. В итоге компании попросту притормозят реализацию производственных планов по бурению новых скважин и дождутся снижения дебита на зрелых месторождениях. При сохранении нынешних цен на нефть плюс-минус пять долларов за баррель это окупится сторицей, экономический эффект от сделки будет очевиден для всех и не потребует компенсации за упущенную выгоду", — высказывается господин Вернер.

Осторожные подсчеты

Ведущий аналитик компании "Алгоритм Топливный интегратор" Виктор Костюков подсчитал, что российские компании в среднем добывают 10 млн баррелей нефти в сутки, из них 5 млн баррелей отправляется в дальнее зарубежье. "При средней цене в 2016 году российской нефти марки Urals $40,5 за баррель экспортная выручка составляет в среднем $202 млн. Теперь допустим, что эффект от сокращения даст в среднем повышение цены барреля на три доллара — до $43,5 за баррель. Именно такой рост показал баррель после вестей из Вены 29 ноября. В этом случае, хотя он и гипотетический, ежесуточная выручка от экспорта объема, сокращенного до 4,7 млн баррелей, по цене $43,5 за баррель возрастет на $2 млн. Более того, с 2017 года ставка пошлины на нефть будет понижена, согласно налоговому маневру, с $10 до $8 за баррель. При этом доход нефтяных компаний за вычетом экспортной пошлины возрастет на $14 млн в сутки, а на такую же величину сократится поступление в бюджет страны. Естественно, что Минфин не мог допустить столь больших потерь, а потому адекватно повысил ставку налога НДПИ (на добычу полезных ископаемых) с 857 до 1163 рублей за тонну добытой нефти. Поэтому однозначного ответа на вопрос, кто выиграл, а кто прогадал, дать невозможно. Хотя рост цен в целом позитивен для нефтяных стран. И России в их числе", — заключает господин Костюков.

По словам генерального директора АО "Русско-Европейский инвестиционный консорциум" Павла Геннеля, никто от снижения добычи не выиграет, но будут более и менее пострадавшие. "Меньше всего сокращение ударит по крупнейшим компаниям, включая ту же "Роснефть". Они явно смогут пролоббировать себе наименьшие квоты на снижение добычи, а кроме того, обладают максимальным полем для маневра при выборе более и менее рентабельных скважин для прекращения добычи. Что касается госкомпенсаций, то они, безусловно, будут. Однако получат их не наиболее пострадавшие, а обладатели лучшего лоббистского ресурса", — считает эксперт.

По мнению директора Института актуальной экономики Никиты Исаева, вопрос госкомпенсаций исключен. "Решение о временной заморозке было принято как раз для повышения доходов бюджета. И выплаты сырьевым компаниям из этого же федерального бюджета сильно противоречат поставленной цели. Требования ввести компенсации, выдвигаемые тем же ЛУКОЙЛом, скорее всего, останутся неуслышанными", — предполагает господин Исаев.

Ставка на консервацию

Одно дело — договориться о снижении объемов добычи, и другое — как можно это технически сделать.

По словам Петра Пушкарева, процесс сокращения легче осуществлять в зимний период, когда на многих скважинах ведутся сезонные ремонтные работы, и за счет этого добыча только в ЛУКОЙЛе традиционно снижается на объем около 150 тыс. баррелей. "Эти цифры составляют уже половину от обязательств России по сокращению, но, очевидно, все-таки основное сокращение объемов пойдет за счет "Роснефти", до 200 тыс. баррелей. В "Сургутнефтегазе" еще весной называли нерентабельными или малорентабельными 30% своих месторождений, это либо истощенные либо трудноизвлекаемые запасы, разработка которых может быть частично приторможена, и очевидно какие-то из этих месторождений также могут подпасть под сокращение. Компания выиграет меньше, но за счет увеличения доходов от роста конечных цен реализации компания тоже получит выгоду, и в дальнейшем может потратить деньги на новые технологии, увеличивающие нефтеотдачу", — высказывается он.

Георгий Ващенко, начальник управления операций на российском фондовом рынке ИК "Фридом Финанс", рассказывает о том, что есть различные варианты. "Для некоторых скважин можно сократить дебит в определенном диапазоне (до 10 тонн в сутки) относительно быстро без необходимости замены дорогостоящего оборудования. Где-то, напротив, потребуется значительный объем работ, а кроме того, существует риск, что будет потеряна часть запасов и оборудования — скважину не удастся расконсервировать в будущем. Особенно высок риск для сложных месторождений, именно по ним зачастую компании освобождены от НДПИ. Наилучший вариант — просто не вводить новые скважины, и добыча будет сокращаться за счет того, что выводятся из эксплуатации разработанные месторождения. Это требует корректировки планов, в том числе финансовых, поскольку компании уже получили лицензии, привлекли кредиты, закупили оборудование", — предполагает господин Ващенко.

Дмитрий Дзюба говорит, что определенная гибкость в плане регулирования добычи у отечественных нефтяников есть. "Возможно, сокращение добычи будет проведено за счет консервирования нерентабельных скважин, эксплуатация которых осуществляется в рамках соблюдения требований проектной документации. Однако не стоит забывать, что механизированная добыча в России ведется практически на всем фонде скважин. Лишь на 2% фонда осуществляется добыча фонтанным способом. Все оборудование на промыслах работает в режимах, предусмотренных технологической схемой разработки. В таких условиях любые изменения должны быть тщательно оценены и просчитаны для минимизации риска потери запасов", — сообщает эксперт.

Господин Исаев полагает, что главная сложность заключается не в техническом сокращении объемов добычи, так как это, наоборот, даст российским компаниям фору в разработке новых труднодоступных месторождений, а в контроле за выполнением обязательств. "Соглашение, которое обсуждалось в начале 2016 года, предусматривало участие семи стран. За их добычей следить несложно. Сейчас же обязательства "размазаны" намного обширнее. 1,2 млн баррелей должны сократить все страны — члены ОПЕК, с каждой по чуть-чуть, 300 тыс баррелей сокращает Россия, а еще 300 тыс. баррелей пытаются собрать с миру по нитке, ведя переговоры с такими странами, как Оман, добывающий 1 млн баррелей в день, Казахстан, Мексика и даже Узбекистан, добывающий всего-то 65 тыс. баррелей в сутки. За всеми очень сложно будет уследить", — выражает опасение господин Исаев.

Жажда роста

Если говорить о том, будет ли достигнут положительный эффект для экономики России, то эксперты считают, что для это должен быть соблюден ряд условий. В частности, по словам господина Исаева, положительный эффект от сокращения объемов добычи нефти будет достигнут, если заморозка сможет поднять среднюю цену на нефть минимум на $1,5 за баррель. "Изменение же средней цены на нефть марки Urals на $1 при сниженных объемах добычи будет приводить к изменению ежемесячных поступлений в федеральный бюджет примерно на $9,3 млрд. Если средняя цена на нефть после заморозки сможет удержаться на уровне $50 за баррель, то бюджет получит дополнительно примерно 170 млрд рублей относительно доходов, которые ожидались до заморозки (консенсус-прогноз с ценой нефти на уровне в $47)", — дает он прогноз.

По оценкам экспертов аналитического департамента международной брокерской компании GEB Invest, за декабрь многие ожидают среднее значение Urals если и не выше, то хотя бы на текущем уровне $52,85 по сравнению с $43,87 в ноябре. "По итогам встречи РФ согласилась сократить добычу на 300 тыс. баррелей в сутки, или на 2,66% от ноябрьского производства, взяв на себя половину от согласованного сокращения для не входящих в картель стран-экспортеров. Поступи Россия аналогично Норвегии или США, тем самым уменьшив ценовой "оптимизм" до $51,35, мы получили бы вместо прогнозного дополнительного эффекта в $3,06 млрд в декабре лишь $2,62 млрд экономического эффекта. Однако это возможно только в случае если усиление доллара по итогам заседания ФРС не перебьет весь скачок нефтяных котировок с 30 ноября, а число буровых вышек на американском сланце не станет расти в геометрической прогрессии", — высказываются эксперты.