«Не понимаю, как жить без нее...»

Михаил Федотов — о Елизавете Глинке

Десятки мировых лидеров выразили соболезнования в связи с крушением Ту-154 над Черным морем. На борту находились артисты ансамбля имени Александрова, девять журналистов и филантроп, врач и общественный деятель Елизавета Глинка, известная как доктор Лиза. Официальный представитель МИД РФ Мария Захарова заявила, что Елизавета Глинка была «воплощением достоинства», ее деятельность невозможно переоценить. Глава президентского Совета по правам человека Михаил Федотов в беседе с ведущей «Коммерсантъ FM» Светланой Токаревой рассказал о своей работе с Елизаветой Глинкой.

Фото: Эмин Джафаров, Коммерсантъ  /  купить фото

— Вы сегодня были одним из первых, кому пришлось комментировать новости о гибели Елизаветы Глинки. Расскажите, пожалуйста, с какой целью Елизавета Глинка летела в Сирию?

— Это была абсолютно гуманитарная миссия. Мы с ней запланировали, что полетим вместе. Но, к сожалению, разрешили только ей лететь. Она сопровождала медикаменты, которые она закупила в Москве для госпиталя в Латакии — это университетский госпиталь, хороший новый госпиталь, в котором прекрасные врачи и хорошее оборудование, но только у врачей нет лекарств, а для оборудования нет расходных материалов. Из-за чего? Из-за того, что санкции.

— Почему только ей разрешили лететь этим бортом?

— Это вопрос к Министерству обороны. Это они организовывали, они решают, кому лететь, а кому не лететь. Во всяком случае, несколько месяцев назад мы вместе летали туда, вместе были в этом госпитале, встречались там с врачами, пациентами. Как раз мы узнали об этой проблеме, пообещали, что мы найдем возможность привезти в этот госпиталь медикаменты — в первую очередь, медикаменты для грудничков и для детской онкологии.

Елизавета Петровна смогла организовать это все. На средства своего замечательного фонда «Справедливая помощь» она закупила медикаменты. Потом она мне все время звонила и говорила: «Так, когда мы летим?» Я звонил в Минобороны: «Когда мы летим?» Мне отвечали: «Несвоевременно, не сейчас. Мы скажем, дадим сигнал, дадим отмашку» и так далее. И вот дали сигнал только на прошлой неделе, а вчера Елизавета Петровна грузила эту тонну медикаментов в этот самолет.

— Вы вчера виделись с ней?

— Нет, вчера мы с ней не виделись. Мы с ней виделись в пятницу, планировали теперь увидеться в среду, у нас была договоренность повидаться в среду. Вообще мы встречались по несколько раз в неделю: ходили в СИЗО, ездили в колонии, ездили в хосписы, в детские дома, в психоневрологические интернаты. Она же занималась этим тоже. Она вывозила детей из Донбасса. У нее уже был такой уже устоявшийся маршрут: либо Донбасс, либо вот сейчас появилась Сирия. Она собиралась, чтобы наши вот такие гуманитарные поездки в Сирию стали регулярными, мы собирались это сделать — поставить на регулярную основу.

— Вы будете продолжать эту миссию, Михаил Александрович?

— Будем, будем продолжать, будем. Но только кто это будет делать? Я не знаю. Но то, что мы будем это делать — это 100%.

— Отмечают друзья и знакомые, что она выбивала из руководителей регионов деньги на помощь хосписам, больницам, приютам, интернатам. Как у нее это получалось?

— Я приведу простой пример — наше выездное заседание в Республике Хакасия. Лиза посещает дом малютки, во второй половине дня — расширенное заседание совета вместе с главой региона, сидят все руководители правительств региона, министры, выступает Лиза, и говорит: «Я хочу спросить главу региона, Виктор Михайлович, скажите, пожалуйста, почему у детей, которых я сегодня видела в доме малютки, нет памперсов? Где памперсы? Они лежат на записанных клеенках, мокрых. Это плохо, это негигиенично, это безобразие, они могут простудиться». Глава региона выслушивает ее и говорит: «Конечно, Елизавета Петровна, вы абсолютно правы, мы учтем ваши замечания». Она берет микрофон и говорит: «Я хочу спросить: когда у детей будут памперсы?» Глава региона ей отвечает: «Елизавета Петровна, не волнуйтесь. Я вам сказал, у детей памперсы будут». Она говорит: «Я спрашиваю: когда они будут?» Он не выдерживает, глава региона, говорит: «Сегодня будут». Она говорит: «Отлично. Я проверю». И были памперсы, были. Господи, как же я буду жить без нее, не понимаю…

— Две недели назад на церемонии награждения госпремией, присужденной по указу президента, она сказала, что никогда не уверена, что вернется назад живой. Она сказала: «Я знаю, о чем я говорю». Получается, что ее слова оказались пророческими. Она действительно знала, о чем говорила?

— Конечно, она знала, о чем говорила. Она в течение уже нескольких лет регулярно ездит, вывозит раненых и больных детей из Донецка. Вы можете просто посмотреть по социальным сетям, сколько проклятий и угроз она получала за это время за эту свою работу, за эту абсолютно добрую работу. За доброе дело, за доброе сердце ее проклинали последними словами, угрожали. И она знала, что действительно может там столкнуться с какими-нибудь отморозками вооруженными. Она знала, о чем она говорила. Мы вместе с ней ходили к Надежде Савченко в СИЗО, вытаскивая ее из голодовки, фактически спасая ей жизнь. Надежда Савченко отказывалась от еды. И Лиза сказала: «Хорошо. Вы не хотите есть, я вас понимаю, пожалуйста. Но вот, пожалуйста, вот эти вот лекарства принимайте, чтобы они поддерживали ваше состояние, чтобы вы могли не умереть». И Савченко согласилась, она принимала эти специальные растворы. А что мы имели в ответ, какую благодарность мы имели от украинских отморозков? Я не могу их назвать иначе. Проклятия, угрозы и ложь.

Картина дня

Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...