Непростая элегия упрощенки

Новая музыка на фестивале "Возвращение"

Фестиваль классика

ХХ фестиваль камерной музыки "Возвращение" вечером в воскресенье завершился торжественным и нежным исполнением "Зигфрид-идиллии" Вагнера с участием легендарного музыканта и дирижера Льва Маркиза. Он приехал в Россию впервые за десять лет, и его выступление за пультом ансамбля солистов фестиваля стало заранее спланированным пиком "Возвращения". Но кульминаций в программе оказалось не одна и не две. За тем, как развивались события фестиваля, наблюдала ЮЛИЯ БЕДЕРОВА.

Список тем как всегда концептуально выстроенных программ юбилейного фестиваля "Возвращение" против праздничных ожиданий вполне мог произвести подчеркнуто элегическое впечатление: "Муки любви", "Эпитафия", "Закат" сообщали скорее о пасмурных или как минимум задумчивых настроениях авторов фестиваля, нежели о сугубой бодрости духа проекта в парадной ситуации. Действительно, 20 лет для "Возвращения", начинавшегося как молодежный и превратившегося в лучший российский фестиваль камерной музыки,— это невероятно много. Особенно если учесть принципиально антипопулистский характер программ, интеллектуальный стиль концепций, тем и трактовок и сам принцип выбора музыки, когда ни одно название не повторяется (хотя исключения бывали). При этом музыки XX и XXI веков в расписании не намного меньше, чем романтических сочинений, что не добавляет программам привлекательного для широкой публики простодушия. Но кроме возрастных причин у элегического звучания юбилейного фестиваля, очевидно, есть и другой понятный мотив.

Сегодня уже не совсем понятно, долго ли еще можно прожить в условиях почти полной индифферентности к фестивалю государственных и частных институций: кроме Московской филармонии (она предоставляет зал), другой опоры у "Возвращения" нет. Третий год фестиваль проводится за счет краудфандинга (это первый такой проект в академической музыке), другими словами, его финансирует сама публика, музыканты играют без гонораров, а к спрятанным в подробных текстах превосходного буклета традиционно саркастическим шуткам в этом году добавилась печально-ироническая: "В 2017-м фестиваль перешел на упрощенку" (имеется в виду, наверное, скорее ясность и простота отношения к ситуации безысходности, нежели какие-то налоговые тонкости).

При этом, когда слушаешь одну за другой неординарные по содержанию и уровню фестивальные программы (или даже одну отдельную), невозможно поверить, что никаким государственным или частным структурам не интересен лучший российский камерный фестиваль, аналогов которому нет и не предвидится. Так просто не может быть, и кажется, что-то здесь надо поправить. Непонятно только — что и где именно.

А пока двадцатое "Возвращение" оказалось таким, каким и должно было быть — нетривиальным, умным, изысканным по репертуарному выбору, элитарным по качеству и стилю исполнения, независимым по смыслу и тону фестивалем, от программ которого невозможно оторваться, при этом их кульминационными точками оказываются не только романтические партитуры, но и по-разному новая музыка.

Именно так, как художественная новация, прозвучали не только виртуозно иронические "Правила любви" 2013 года Сергея Невского или "Равнины" 2002-го Петериса Васкса (немногословный ландшафтный поставангард, особенно деликатный под пальцами прекрасного пианиста Андрея Гугнина в ансамбле с Борисом Бровцыным и Кристиной Блаумане). Но также еще десятниковские "Эскизы к "Закату"", в изысканном стилистическом кружеве которых еще один лидер нового фортепианного поколения, Лукас Генюшас, остроумно приметил петельку Шопена и ловко зацепил ее за утонченную, сдержанно экспрессивную линию (худрук фестиваля и первая скрипка ансамбля Роман Минц), отчего "Эскизы" зазвучали с новым изяществом. И "Эпитафия" Лютославского (1979) в изумительно точном, сфокусированно пылком исполнении еще одного худрука — гобоиста Дмитрия Булгакова в дуэте с блестящим пианистом Александром Кобриным.

Парадоксально новым стал Струнный квинтет памяти Шостаковича Александра Локшина, сочинение 1978 года,— настоящее открытие фестиваля в исполнении Игоря Малиновского, Романа Минца, Сергея Полтавского, Ильи Гофмана и Бориса Андрианова, пронзительно концентрированная русская музыка, сделанная с европейской точностью мысли и выделки и напоминающая о целом круге музыкальных идей советского XX века (от Уствольской до Вайнберга), но бесконечно далекая от того, чтобы показаться вторичной.

Еще одно замечательное фестивальное открытие — Квинтет Ральфа Воана-Уильямса для кларнета, валторны, скрипки, виолончели и фортепиано 1898 года (Антон Дресслер, Станислав Давыдов, Борис Абрамов, Алексей Саркисов, Александр Кобрин), одновременно едкий и страстный филигранный модерн в чудном облике репертуарного шлягера. Много ли на русской сцене звучит музыки знаменитого английского композитора? А в хорошем исполнении?

А нежнейшее Трио вовсе не малознакомого Уильямса, а простого Брамса для валторны, скрипки и фортепиано (чудесно сыгранное Станиславом Давыдовым, Борисом Бровцыным и Яковом Кацнельсоном) как часто и хорошо ли звучит? Почти каждая фестивальная идея и ее интерпретация устроены так, что этот вопрос не может прозвучать неуместно.

Не менее, а возможно, даже еще более новаторским, как будто бы принесенным неведомым свежим ветром и им пронизанным, стало хрестоматийное Ми-бемоль-мажорное фортепианное трио Шуберта в программе "Закат". Регулярная фестивальная публика хорошо знает, насколько важными становятся романтические партитуры в программах "Возвращения". Но каждый раз степень уникальности таких исполнительских событий оказывается едва ли не сенсационной. Подробно и строго нюансированный звук и пластика шубертовской музыки, прозрачная красота ее движений, певучая грация, ритмическая тонкость и сокрушительная цельность гибкой формы в равно аккуратно и смело перевернутом, словно заново создающем музыку балансе трио (когда виолончельная партия кажется главной) в исполнении Минца, Блаумане и еще одной великолепной пианистки мощной команды "Возвращения", Екатерины Апекишевой, для многих показались не только единственно возможной точкой в очаровательно мозаичном тексте фестивального "Заката". Трио стало самым сильным впечатлением и главным событием фестиваля, который создается каждый раз так, что кажется, все происходит вовсе не ради открытий, а только лишь ради самого ансамблевого мастерства — настолько же превосходного и органичного для "возвращенцев", насколько раритетного на русской сцене.

Картина дня

Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...