Довольно большое число достаточно важных решений государства, строго говоря, не являются ни важными, ни даже решениями как таковыми. Давосская история с российским рублем 19 января (см. "Ъ" от 20 января) — из этого ряда. Напомним, речь идет о заявлении первого вице-премьера Игоря Шувалова, в Давосе констатировавшего, что Банк России при цене нефти выше $55 за баррель может приступить к пополнению резервов. Чуть позже и он, и министр экономики Максим Орешкин, и Минфин из Москвы сообщали даже не о плане (в смысле какого-то документа), а о принятой схеме координации работы ЦБ и Минфина с Резервным фондом, которая при таком пополнении не должна влиять на номинальный валютный курс.
Фото: Денис Вышинский, Коммерсантъ / купить фото
Рынку эти соображения, напомним, крайне не понравились, несмотря на то что все комментарии правительственных структур на этот счет не содержали не только никакой конкретики, но и отрицали саму возможность какой-то дополнительной конкретики. Рубль на стабильных и даже растущих ценах на нефть 19 января дешевел к доллару, поскольку словосочетание "пополнение резервов" рынок в Москве сначала воспринимает как "прямая покупка ЦБ на рынке валюты с ослаблением рубля", а потом уже смотрит, что к чему — и выясняет, что смотреть не на что, и укрепляется в мысли, что от него скрыты важные подробности. Впрочем, дальнейшие комментарии Максима Орешкина показывают, что скрывать действительно нечего, а сообщение, если его воспринимать ровно так, как оно есть, рассматривать можно только в пользу номинального укрепления рубля. На деле эту новость 18 января сообщил в Москве министр финансов Антон Силуанов, сказавший, что Белый дом решил все внеплановые допдоходы федерального бюджета при цене нефти выше $40 за баррель не направлять в Резервный фонд, а расходовать, сокращая дефицит бюджета. То есть избегать ситуации, когда фонд, с одной стороны, тратится согласно закону о бюджете с конвертацией старых долларов Резервного фонда в рубли, а с другой стороны, пополняется с конвертацией избыточных налоговых рублей в новые долларовые активы Резервного фонда. В сущности, это и есть "схема", в силу реализации которой должна уменьшиться волатильность на валютном рынке — чем меньше долларов Резервного фонда превращается в рубли, обязательства ЦБ, тем менее рубль зависим от колебаний нефти. В будущем же ЦБ при необходимости пополнять резервы, а Минфин — конвертировать доллары в рубли, будут делать это вне рынка прямыми сделками ЦБ и Минфина. Так это и происходит сейчас — неснижение резервов под управлением ЦБ в 2016 году не требует иных доказательств.
То же, что рынок видит в этом только подготовку к потенциально опасным переменам, вполне естественно. На доказательство стабильности принятой политики нужно много месяцев отсутствия содержательных новостей о ней.